Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 3 (СИ)

— Вон отсюда! — наконец выдохнул Аристов.

И его голос вывел Криса из столбняка. Теперь надо одно: спасти Люсю. Мягким движением он соскользнул со стула на пол и встал на колени, подставляя под удар затылок.

— Это я виноват, — шевельнул он сразу пересохшими губами и перешёл на английский: — Это моя вина, сэр.

Нет, — всхлипнула Люся, — нет, Кира…

— Оба вон! — заорал Аристов. — Оба пошли…!!!

Пока Аристов ругался, Люся наконец справилась с юбкой и, схватив со стола свои лежавшие поверх стопки карточек трусики — и как они там оказались?! — выбежала. А Крис остался стоять на коленях. Будто это может что-то изменить… Да, может! Да, он — спальник, погань рабская, это всё он, а она… она не причём, он обольстил, обманул, силой её взял. Но сказать ничего не смог. Потому что посмотрев снизу вверх, увидел лицо Аристова и всё понял. Что пощады не будет. Аристов молчал, и под его молчание Крис встал с колен, подтянул трусы и брюки, подобрал мокнущий в разлившейся луже халат и вышел.

Оставшись один, Аристов ещё раз пнул ведро, выругался, срывая зло, ещё длиннее, но несколько спокойнее, в полный голос, но без крика, и стал наводить порядок. Чёртовы резвунчики! Ему теперь здесь до утра работы! Ну… ну, пусть они ему только попадутся завтра.

Он уже заканчивал мыть пол, когда в дверях кабинета возник Жариков и спросил:

— Ну и чего?

— Чего, чего?! — Аристов выкрутил тряпку, бросил её в ведро и стал с привычной тщательностью мыть руки. — А ничего! Он без штанов и она с голой задницей!

— Та-ак, — с угрожающей задумчивостью протянул Жариков. — А ты чего?

— Выгнал их к чёртовой матери, — Аристов уже остыл. — Чего ещё? — и удивлённо посмотрел на Жарикова. — Да ты чего, Вань? Найдут они себе место, не проблема.

— Дурак ты, Юрка, — очень спокойно, «диагностическим» голосом сказал Жариков и вышел.

Аристов демонстративно, хотя его никто уже не видел, пожал плечами и занялся разбором своей драгоценной картотеки.

Всхлипывая, спотыкаясь и ничего не видя он слёз, Люся вбежала в жилой корпус и бросилась к единственному человеку, который мог ей сейчас помочь. Больше ей бежать не к кому.

Тётя Паша уже спала, все давно спали, но Люся, уже ни о чём не думая, забарабанила в её дверь обеими кулачками.

— Ну, чего, чего? — зашлёпали за дверью босые шаги. — Кто там?

Люся только всхлипнула, но тётя Паша уже открывала, не дожидаясь ответа. Всхлипнув ещё раз, Люся бросилась ей на шею и заревела в голос.

Куда мог сбежать Крис? За Люсю Жариков так не беспокоился. Сейчас вероятнее всего, она либо у девчонок, а они пока её выслушают, поревут вместе с ней, обсудят вполне, с их точки зрения, житейскую ситуацию, и за это время она успокоится. Либо, что ещё лучше, Люся у тёти Паши, и тогда полный порядок. Так что о Люсе пока можно не думать. А вот Крис… как бы он вроде Андрея не засел в саду где-нибудь, ищи его там в темноте. Конечно, уже весна, но ночи холодные, не замёрзнет, так простудится.

Выйдя в парк, Жариков остановился. Не прислушаться — если Крис убежал, скажем, в беседку или в другой какой угол, то хрен услышишь, затаиваться парни умеют не хуже войсковых разведчиков — нет, просто подумать.

Так, всё-таки сначала надо проверить его комнату. Может, опять же всё-таки шок оказался не настолько сильным.

В жилом корпусе было тихо и темно. Жариков поднялся в крыло парней. Из-за закрытых дверей еле слышное сонное бормотание, постанывания, всхлипы… Во сне к ним возвращается их прошлое. И это будет ещё долго. И ничего не поделаешь, длительный стресс компенсируется намного дольше разового. А вот за дверью Криса тишина. Жариков попробовал ручку, и дверь легко открылась.

В комнате было темно и тихо, но Жариков уверенно спросил:

— Кирилл, спишь?

Он шагнул вперёд, нашаривая выключатель, и на мгновение зажмурился, ослеплённый вспыхнувшим светом.

— Вы?! Вас прислали?!

Крис, лежавший навзничь на кровати, сел, ошеломлённо глядя на Жарикова.

— Уже? Идти, да?

— Куда идти? — проморгался Жариков. — Ты это о чём, Кирилл?

— А я думал, уже всё, — вздохнул Крис и медленно, обмякая, лёг.

Жариков плотно прикрыл за собой дверь, в два шага пересёк комнату, прихватив по дороге стул и сел возле кровати.

— Так в чём дело, Кирилл? — он специально говорил только по-русски, часто повторяя русское имя Криса, но тот явно не замечал этого.

У Криса застывшее в отрешённом спокойствии лицо и такой же голос.

— Я нарушил закон расы, — Крис говорил по-английски. — Я заманил её и набросился.

Жариков был уже готов возмутиться, но поймал зоркий проверяющий взгляд из-под ресниц и решил промолчать. Крис перевёл дыхание и продолжил тем же равнодушным тоном:

— Я насиловал её, а рот зажал, чтобы она не кричала.

Жариков терпеливо ждал. И Крис сказал то главное, ради чего и завёл этот разговор.

— На ней вины нет, я один виноват.

И замолчал, уже открыто глядя на Жарикова.

— Умный ты парень, — кивнул Жариков, — но дурак редкостный. И зачем ты мне это говоришь?

На этот раз Крис ответил по-русски:

— Чтобы вы им сказали. Вы же должны… — он запнулся и перешёл на английский, — должны допросить меня и доложить.

— А по шее я тебе не должен врезать? — поинтересовался Жариков.

И получил неожиданный ответ:

— Да, на допросе всегда бьют.

— Очнись, Кирилл, — резко сменил тон Жариков. — Какой допрос, какое насилие? Что ты несёшь?

Крис вздохнул и сел на кровати, протёр лицо ладонями.

— Юрий Анатольевич пришёл, а мы с Люсей… — он снова вздохнул, вернее, всхлипнул и заплакал.

Крис сидел, бессильно уронив руки на колени, глядя перед собой, и плакал, слёзы неудержимо текли из открытых глаз.

— Иван Дормидонтович, что мне сказать? Ну, чтобы её не трогали. Меня всё равно убьют, но чтобы с ней ничего… Иван Дормидонтович, спасите Люсю.

Жариков встал, подошёл к окну, попробовал ладонью стоящий на подоконнике электрический чайник, качнул его, проверяя, есть ли вода, пошёл к шкафу, открыл дверцу и взял с полки стакан, вернулся к окну, налил из чайника воды. Крис молча следил за его действиями. Жариков подошёл к нему и протянул стакан.

— На, выпей и успокойся. Маленькими глотками пей.

Рука у Криса дрожала, и стакан постукивал о зубы. Но он пил, переводил дыхание между глотками и допивал, уже не плача.

— Спасибо, — он посмотрел на Жарикова. — Спасибо, я… я в порядке.

— Рад слышать, — серьёзно ответил Жариков. — У Люси ты — единственная опора, понимаешь? — Крис кивнул. — И если ты запсихуешь, ей будет совсем плохо. Что у вас было, помолчи, Кирилл, так вот, что у вас там было, это ваше и только ваше дело. Ничего запретного не было.

Крис потрясённо открыл рот.

— Да-да, что ты так удивляешься? Ничего, — Жариков наконец улыбнулся, — ничего страшного не случилось. Понял?