Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 3 (СИ)

— Вот так, зуд это снимет. Одевайся.

— Ага, ага.

Пока Аристов мыл руки, она быстро одевалась и слушала. Вот он вернулся к столу, зашелестел бумагами, карточку её ищет, что ли? Ре-ге-не-ра-ция… что это? Как он говорил, получается, что хорошо. Она застегнула халатик, завязала поясок и вышла из-за ширмы.

— Юрий Анатольевич… — робко начала она.

Он опять что-то писал и ответил, не поднимая головы.

— Вот, Люся, по этому рецепту возьмёшь в нашей аптеке, много не мажь.

— Ага.

— И покажись дерматологу. Если процесс общий, то и голову он затронет.

Люся ойкнула, и Аристов оторвался от письма, увидел её испуганные глаза и рассмеялся.

— Всё хорошо, Люся, прямо отлично, заживление у тебя началось. Поняла?

Она неуверенно кивнула. Взяла рецепт и спрятала его в карман халата, забрала стопку историй болезни.

— Спасибо, Юрий Анатольевич, так это в регистратуру, да?

— Да, Люся.

Люсе очень хотелось спросить, можно ли им, нет, ей жить как живёт, но не решилась и убежала.

Аристов, перебрав картотеку, достал Люсину карточку и только начал писать, как в дверь постучали. Так обычно стучали парни: мягко, даже вкрадчиво, но не услышать нельзя.

— Да, войдите.

И удивился, увидев Криса. После той ночи, когда он застал его с Люсей, они фактически не разговаривали. Не специально, а как-то само собой получалось. Крис был со смены, в халате и шапочке.

— Извините, что побеспокоил, Юрий Анатольевич, — осторожно начал Крис.

— Ничего, — кивнул Аристов. — Заходи. Что стряслось?

— Нет, спасибо, ничего особенного, — Крис вошёл в кабинет, прикрыв за собой дверь. — Я хотел только попросить вас. Посмотрите Люсю, пожалуйста. У неё… её бок беспокоит.

Аристов с невольной улыбкой кивнул.

— Я её уже посмотрел. Знаешь, что у неё? — Крис мотнул головой, с надеждой и страхом глядя на него. — Регенерация. Знаешь, что это такое?

— Восстановление, — Крис сразу почувствовал себя на уроке. — Правильно?

— Правильно, — кивнул Аристов. — У неё восстанавливается наружный кожный покров.

Аристов говорил, используя термины, и все силы Криса уходили на понимание терминологии а на переживания уже не оставалось.

— Всё понял?

— Да, — кивнул Крис. — И… и ничего не менять, ну, как мы живём?

Аристову понадобилось минуты две, чтобы понять, о чём беспокоится Крис. А поняв, ответил очень серьёзно.

— Положительные эмоции способствуют процессу.

— Ага, — просиял Крис. — Спасибо, Юрий Анатольевич, извините за беспокойство, — и стремительно выскочил за дверь.

Словно боялся, что Аристов передумает и запретит ему… жить по-прежнему.

Как ни хотелось Крису найти и обрадовать Люсю, но он пошёл к Жарикову. Он должен поговорить с ним. Доктор Ваня всё сделал для него, пришёл тогда, той страшной ночью, успокоил, уладил всё, нет, он должен рассказать. И что парни с вопросами не лезут, хотя он же знает, как им это важно, так это тоже… доктор Ваня сделал. И сначала расскажет ему, посоветуется заодно, как для Люси лучше, а потом уже к парням пойдёт.

Жариков был у себя, хотя приём закончил и в соответствии с распорядком, и фактически, что совпадало довольно редко. И потому на стук в дверь он откликнулся сразу, приглашая войти запоздавшего и, скорее всего, непланового пациента.

— Здравствуйте, Иван Дормидонтович, — вошёл Крис. — Я… я пришёл поговорить.

— Проходи, садись, — улыбнулся Жариков и, пока Крис шёл от двери к его столу, привычно щёлкнул переключателем селектора и включил наружное табло над дверью. — Ну как, всё наладилось?

Утративший всю свою смелость на пути к его столу, Крис благодарно кивнул.

— Да, спасибо, Иван Дормидонтович, всё так хорошо… так хорошо, что даже страшно.

К удивлению Криса, Жариков не рассмеялся над получившейся бессмыслицей.

— И что хорошо, а что страшно?

— Хорошо? Ну, всё хорошо, со всем… — Крис замялся. — Ну… ну, я не могу об этом по-русски.

— Говори, как удобней, — сразу перешёл на английский Жариков.

— Ну, Люся не боится меня, — Крис перемешивал русские и английские слова. — И… этого не боится, ну, почти не боится. И… и у меня волна, каждый раз. Тот, ну, индеец, его на экспертизу привозили, он тоже говорил, что у него с… женой каждый раз волна. Я не поверил, все не поверили. А сейчас вот у меня. Подкатит и понесёт. Нет, я помню, где я, что я, чтоб Люсе больно не сделать, не напугать её, и… и как теряю себя, сразу и я, и не я. И… и я не знаю, как сказать, но… но мне самому хочется… этого.

И замер, ожидая слов Жарикова. Доктор Ваня улыбнулся.

— Это нормально, Кирилл. Да-да, нормальная реакция нормального человека.

— Но… но я же перегорел. И раньше. Мне никогда не хотелось этого.

— Чего? — терпеливо спросил Жариков.

— Траханья, — удивлённо ответил по-английски Крис. Неужели доктор Ваня забыл, что называется по-русски «этим».

— Траханье и любовь — разные вещи, Кирилл. Люсю ты любишь, потому тебе и хочется. А трахаться, да ещё по приказу… — Жариков не договорил, считая продолжение фразы излишним.

Крис медленно кивнул.

— Так… так, Иван Дормидонтович, у меня с Люсей, у нас любовь, так?

— Значит, так, Кирилл. В этом и есть разница, понял?

— Д-да. И… и Люся поэтому не боится? Да?

— Да, — энергично кивнул Жариков. — Именно так. А она? Ей хочется быть с тобой?

— Да. Я думаю, да, — Крис виновато опустил голову. — Я не могу рассказать вам, как у нас…

— А это тоже нормально. Но ей же хорошо?

— Да, — Крис вскинул голову и улыбнулся. — Да, у неё, Юрий Анатольевич сказал, что у Люси регенерация началась, — он уже говорил только по-русски. — От положительных эмоций.

— Ну, совсем хорошо, — обрадовался Жариков. — Прямо отлично.

Крис кивнул, облегчённо переводя дыхание.

— И ещё, Иван Дормидонтович, я расскажу парням, не о Люсе, о себе. Чтоб не психовали, чтобы поняли, — он заговорил опять по-английски. — Надо ждать волну. Придёт волна, и ты всё сможешь. А без волны это и не нужно.

Крис не спрашивал, не советовался, но Жариков согласно кивал. Да, всё так, всё правильно. Молодец Крис, и «волна» — это не оргазм, не только и не столько оргазм, они избегают слова «любовь», но, видимо, именно её называют «волной».

— Иван Дормидонтович, вы придёте к нам, на разговор?

Жариков на секунду растерялся.

— А… не помешаю?

— Нет, — твёрдо ответил Крис. — И Юрия Анатольевича позовём. Он тоже… переживает за нас.

— Спасибо, — растроганно сказал Жариков. — Конечно, придём.

Крис легко встал.

— Я пойду, Иван Дормидонтович. Как мы с парнями о дне договоримся, ну, когда собираемся, чтобы все были свободны, я скажу. И вам, и Юрию Анатольевичу. Спасибо большое, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — попрощался Жариков.

И, когда за Крисом закрылась дверь, остался сидеть неподвижно, не достал ни тетрадей, ни карточек. Хотя знал, что надо записать, сразу, по горячим следам, и не мог…