Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 4 (СИ)

Здесь и застала его Женя.

— Эркин, ты что?

Эркин, на корточках вымерявший ладонями угол, обернулся.

— Женя, смотри, давай купим для цветов, ну, на ножке, как столик, только маленький и высокий.

— Жардиньерку? — решила уточнить Женя.

— А, так это так называется: — удивился Эркин и повторил по слогам: — Жар-динь… — и запнулся.

— Жардиньерка, — повторила Женя и заторопила его: — Давай, Эркин, нам ещё в кучу мест надо успеть.

— Конечно, — встрепенулся Эркин. — Я быстро.

И впрямь Женя в кухне и повернуться не успела, как он был уже одет, обут и готов к выходу. Женя торопливо обулась, надела пальто и повязала платок.

— Эркин, деньги взял?

— Тысячи хватит?

— Ты с ума сошёл, такие деньжищи, двести рублей за глаза.

— Двести мало, — сказал Эркин, не споря, но так, что Женя поняла: он что-то задумал и решения не изменит.

Уже давно привычными движениями Эркин проверил на себе бумажник, ключи и сумку в карманах полушубка, Женя взяла сумочку и неизменную сумку для покупок.

В коридоре и возле дома, как всегда в будничное утро, пустынно, но в городе попадались прохожие, а на площади у Торговых рядов было уже людно и даже толчея, конечно, не как в выходной или под праздник, но всё-таки… зазывалы, разносчики, крики, гомон… Эркин шёл рядом с Женей, поглядывая по сторонам с благодушным интересом. Мелькали знакомые и полузнакомые лица, все выкрики понятны, его не задевают, а о Жене и речи нет. Он уже давно понял, что, хотя и сказал тогда старшой, чтоб не звонили, но о его драке с ряхой знают, и о том, за что он Ряху чуть насмерть не придавил, тоже знают. Но в глаза никто ничего не говорил, и сам он благоразумно не поминал об этом. Хоть и помнил.

Сначала зашли в ювелирный. Женя поахала, повосхищалась серебряными ложечками, вилками и стопочками, но решительно сказала:

— Дорого. Лучше возьмём мельхиоровых, но полный комплект.

Продавец, бледный, будто он и жил здесь среди чёрного бархата и холодного блеска, уточнил:

— Простую полудюжину набрать прикажете?

— Нет, — сразу ответил Эркин. — Полную дюжину. И… Женя, как тебе? — он показал на большую важно раскрытую тёмно-красную коробку, наполненную ложками трёх размеров и вилками.

Продавец с интересом проследил за его жестом и повернулся к Жене.

— Ну-у, — с сомнением сказала Женя. — Это столовый только, а я хочу, и чайный, и десертный чтоб были.

— Подберём, — бодро ответил продавец, с неожиданной ловкостью переставляя на прилавок явно тяжёлую уже тёмно-синюю большую коробку. — Это, изволите видеть, Учановского завода, у них всегда цветы в гирлянды собраны.

Действительно, ручки ножей, вилок и ложек украшали гирлянды металлических цветов. Эркин взял нож, попробовал, как ложится в ладонь, тронул большим пальцем лезвие.

— Учанов сталь ставит, — заверил продавец. — Умеючи заточить, так на век хватит.

— Хорошо, — кивнул Эркин. — Так, а рыбный набор тоже отдельно?

К удивлению Жени и ещё большему продавца, Эркин, оказывается, хорошо разбирался в сервировке. Коробку убрали и уже с заметным трудом выложили другую, тёмно-зелёную и вдвое больше, где вилки, ножи и ложки лежали в два этажа, и было уже всё и для закуски, и для обеда, и для чая. И всего по дюжине. Эркин согласился и спросил ложки к кофе. Нашёлся и кофейно-десертный набор. Потом стали подбирать всевозможные лопатки, щипцы, раздаточные и разливные ложки и вилочки… груда получалась внушительная. И цена тоже. Эркин достал бумажник и расплатился. Коробки перевязали, уложили аккуратным бруском и ещё раз перевязали.

Когда они вышли из магазина, Женя вздохнула.

— Эркин, я сейчас подумала, посуда ведь тоже нужна.

— Ну, так давай купим, — удивлённо посмотрел на неё Эркин. — В чём проблема, Женя? Денег хватит.

— Тебе тяжело столько нести.

— Вот уж нет, — улыбнулся Эркин. — Женя, что ты. К Кузнецову — о нём и его фарфоровом заводе говорила Калерия Витальевна, рассказывая о переходе от мануфактурного к промышленному производству — за посудой пойдём?

— Ты что, — рассмеялась женя. — Там одна тарелочка две сотни стоит, а нам всего по дюжине надо, раз уж мы полностью берём.

Эркин подчёркнуто вздохнул.

— Ну, раз так, обойдёмся без Кузнецова.

Посудный магазин был недалеко, в том же ряду и всего-то через два магазина, где торговали всяким вышитым и расшитым. Туда зашли только за большой скатертью с дюжиной салфеток и ещё полудюжиной хороших с тканым узором кухонных полотенец. Всё это поместилось в сумку Жени. И пошли за посудой.

Долго ходили, рассматривая витрины и прилавки.

— Чайный сервизу нас хороший, — Женя задумчиво рассматривала яркий и пёстрый, как петушиный хвост, большой фарфоровый чайник. — И как раз на двенадцать человек.

Эркин кивнул. Сервиз им подарили на беженском новосельи, белый, в цветочных гирляндах и букетах.

— Столовый такой же будем подбирать?

— Хватило б денег, — вздохнула Женя.

— Хватит, — твёрдо ответил Эркин. — И ещё, Женя, мы же не на раз покупаем.

Женя кивнула и легонько сжала его локоть.

В конце концов они нашли почти такой же и даже не сервиз, а отдельными тарелками и прочим. И Женя стала набирать. Глубокие, мелкие, закусочные и пирожковые тарелки, их по двенадцать, салатники, маленьких двенадцать, средних четыре, больших три, блюда круглые и овальные, и тоже не по одному, большие и очень большие, ещё одну фарфоровую дощечку, чуть побольше той, что Андрей им из Царьграда привёз, и…

— Женя, я пойду рюмки посмотрю.

— Да, Эркин, а то у нас только шесть рюмок. Надо для вина, воды…

— И водки, — закончил Эркин. — Я знаю, Женя.

Он отошёл к прилавку с хрусталём. Таких, как им подарили на новоселье, не было, и Эркин набрал три дюжины других, но чтобы походили друг на друга и смотрелись рядом с коньячными. Тех, правда, он взял всего шесть, но и пить коньяк Женя не будет, так что всё удачно.

Нагрузившись коробками с хрусталём — их ему тоже связали вместе в один брусок — Эркин вернулся к Жене. Ей покупки укладывали в большую коробку.

— Эркин, как мы это дотащим? — повернулась к нему Женя.

— Да не извольте беспокоиться, — продавец кивком показал на подошедшего к ним мужчину в военной куртке без погон, но с двумя жёлтыми и одной красной нашивками — Эркин уже знал, что это знаки ранений.

— В момент домчим, заверил мужчина. — Не тряхнём нигде, и такса обычная.

«Обычную» таксу Эркин знал ещё по первым покупкам у Филиппыча — десятая доля от купленного. Но покупали-то они в трёх магазинах, и чего скатерть с салфетками и полотенцами считать, их бы и сами донесли, нет, только от фарфора доля.

Договорились на семидесяти рублях. Фарфор всё-таки, и с приборами коробки, и с хрусталём… нет, груз приличный, хоть и не объёмный. Но и машина невелика. Так, коробка с мотором на колёсах. А доехали и впрямь быстро и плавно, и донести до самой квартиры помогли.