Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 4 (СИ)

Чолли усмехнулся. Смешно, но ему даже нравится всё это. Это его хозяйство, его дом, его семья. Там, в Алабаме, всё равно в нём жило постоянное: отберут! Хозяйское слово ненадёжно, сегодня дал, а завтра отнял. Ни за что-то, ни почему-то, а только чтоб власть свою показать. А здесь… здесь совсем другое. Они это купили, на свои деньги, а что подари ли им, так это ж по дружбе, от чистого сердца. И когда Силины, что в соседнем проулке живут, младшего своего женили, так он с Настей вместе со всеми на той свадьбе гулял, и Настя со всеми женщинами свадебный пирог ставила, а на поезжанье, когда за невестой в Маковку — соседний посёлок — поехали, так он с мужчинами верхом на Раскате, а Настя с другими молодками в бричке. Хорошо погуляли.

Чолли рассмеялся воспоминанию и шевельнул поводом. Раскат сразу пош1л рысью. А объезжать раската ему и не пришлось, конь будто всё знал заранее и подстраивался под него. Теперь-то он понял, что такое: свой конь. Раскат под него, и он под Раската. На следующее лето, когда с табуном будет в степь уходить, Раскат уже поставлен будет. А сёдла здесь другие, пришлось заново учиться да привыкать, это Раскат его принимает как есть, а другие, бывает, сердятся. И он хоть и рабочим пока числится, а и на объездку его зовут, и конюхам он не только помогает, а бывает и наравне работает. И всё не за просто так, а к зарплате прибавка. Ну-ка, давай, раскат, пошёл, ну, пошёл!

И свист ветра в ушах, и стремительно летящая под копыта зелёная молодая трава. Давай, раскат, давай! Чолли привстал на стременах, подался навстречу ветру.

Как тренировать Раската, ему3 рассказали подробно и очень понятно. А однажды, когда он работал Раската в манеже, пришёл директор, постоял, посмотрел, а потом вошёл к нему и сказал. Всё по делу и не обидно. И… и не по-хозяйски. Нет, он директору не ровня, и говорил с ним директор не как с ровней. А… как опытный с новичком. Он для директора — человек, а не скотина рабочая.

Чолли прислушался к дыханию раската и довольно улыбнулся: хорошая дыхалка, а если ещё поставить, как ему говорили, то на осенних скачках он со многими поспорит.

А в воскресенье Мишку и Светку на коня сажали, из младенчества вывозили. Положено здесь так, чтоб от материнской груди да на коня. Соседи собрались, сразу после церкви, стол во дворе накрывали, Настя напекла пирогов, у неё уже совсем хорошо получается, он привёл из конюшни Раската и вывез мишку. И всё бы на этом, да Светка такой рёв подняла, что и её посадили, а она сразу за гриву уцепилась, еле стащили потом. Смеху было, что, дескать, по ошибке девка, парнем бы ей быть, поминали какую-то Кавалерист-девицу, Анку-Атаманшу. А на следующий год он пашу вывезет.

Так, дыхалку он Раскату сегодня отработал, пора и домой. Раската обиходить, домой забежать и на дежурство, сегодня он в ночь. И, словно услышав его мысли, Раскат, не сбавляя хода, стал поворачивать налево, к посёлку.

— Хорошо, Раскат, — похлопал его по шее Чолли. — Хорошо.

На выходной он решил съездить в Царьград. Погуляет, сходит в зоопарк. Читать он читал, но надо и посмотреть. Утром выедет, вечером вернётся. Он словно спорил с кем-то, отговаривающим его. В самом деле, чего ему киснуть, ездил же, и не раз, и всё благополучно обошлось, деньги, да, потратил, ну, так он же и зарабатывает неплохо, и одет на уровне, и вообще…

И, ложась спать, Дэн завёл будильник на полвосьмого. Чтобы успеть на электричку в восемь- пятнадцать, тогда в полдесятого он в Царьграде. Он уже лежал, когда в дверь постучали.

— Кто? — спросил он, не открывая глаз.

— Это я, Арчи, открой.

Чертыхнувшись, Дэн вылез из-под одеяла и зашлёпал к двери, щёлкнул задвижкой.

— Входи, — и отступил вбок.

Арчи умело при открыл дверь на щель и ловко проскользнул в комнату.

— Ты чего так рано завалился?

— В Царьград еду, — хмуро ответил Дэн. — Чего тебе?

Арчи внимательно посмотрел на него. И спросил, заранее зная ответ:

— Сигареты есть?

— Ты чего? — удивился Дэн. — Головой приложился? Я ж не курю.

— Знаю, — кивнул Арчи и улыбнулся. — А вдруг завалялись?

— Иди ты! — Дэн выругался по-английски и продолжил по-русски: — Коли за этим, так отваливай.

— А поговорить если?

— С этим к доктору Ване. Или к батюшке. Отваливай. Мне вставать рано.

— А чего у тебя там в Царьграде? — не унимался Арчи. — Зазнобу завёл?

— А пошёл ты! — кинулся на него Дэн.

Но силы были равны, и выкинуть Арчи из комнаты не получилось, а там и коридорный мог на шум заявиться, а это уже скандал и до милиции недалеко. А им это нужно?

— Ладно, — отпустил он Арчи. — Говори, зачем пришёл.

— Я ж сказал уже. Поговорить, — Арчи заправлял рубашку в брюки, дрались-то не всерьёз, так что ни синяков, ни порванной одежды и быть не могло. — Тоскливо что-то.

Дэн невольно кивнул. В самом деле, какая-то непонятная тоска то и дело накатывала на него. Да и на остальных, он же видит.

— Ладно.

Он взял со стула и прямо на голое тело натянул старые армейские штаны, потом включил верхний свет.

— Чаю хочешь?

— Для разговора если, — пожал плечами Арчи.

Для разговора — это остывший чай, неполные чашки: всё равно пить не будут. Дэн отодвинул занавеску, закрывавшую кухонную нишу и стал накрывать на стол.

Готовить в комнатах не то, чтобы запрещалось, а… не одобрялось, скажем так. Трактир внизу, только закажи и тебе всё прямо в комнату доставят, но чай… святое дело. И в каждой комнате ниша за весёленькой в тон к обоям занавеской, а там шкаф-стол для посуды и продуктов и маленькая — на один диск — электроплитка.

Дэн поставил на стол две чашки с чаем и кивнул.

— Садись.

С чего-то разговор надо начинать.

— Ты завтра как?

— Во вторник, — Арчи вертел, катал в ладонях чашку, будто грелся, — ты в школу записался?

— Как все, — Дэн усмехнулся. — А чего ещё делать?

— Слушай, — Арчи улыбкой извинился за вопрос, — ты в Царьград поэтому мотаешься?

Дэн угрюмо кивнул.

— Ну… интересно тоже, конечно.

Помолчали, и арчи заговорил о том, о чём все думали, но старались вслух не говорить.

— Элам проще.

— Да, смотри, как устраиваются.

— Хотя… вон Джо с Джимом возьми.

— Они вдвоём, так что семья, да и Пафнутьич, крёстный их…

— Он одинокий, своей семьи нет, вот и пофартило парням.

— А тётя паша нам всем крёстная, да на всех её не хватит.

Семья, иметь свою семью… раньше они об этом не думали. Лишь бы выжить. И в госпитале, в Спрингфилде, все жили в одном корпусе, и они были как все. А здесь… гостиница, меблирашки, жилец на пансионе… устроились-то все, а всё не своё, у чужих, ну, не из милости, а за деньги, а всё одно. Своего только одежда, да из посуды кой-какая мелочь. Будто…

— Временные мы здесь, — сказал вслух Дэ.

И Арчи кивнул.