Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 4 (СИ)

— Почему делал или почему не сделал? — решил уточнить Эркин.

Джинни удивлённо посмотрел на него и тряхнула головой.

— Я хочу знать правду. Всю правду.

Эркин вздохнул.

— Я не знал… кого прячу. А когда вытащил, подумал, что вдруг хозяйка. Вот и проверял, — она молча смотрела на него круглыми удивлёнными, но не испуганными глазами, явно не понимая, и он нехотя пояснил: — Хозяйка серьги носила, вот я и… трогал, проверял. А, когда понял, что не хозяйка, ушёл, — и наконец улыбнулся. — На вас у меня злобы не было.

Джинни задумчиво кивнула. Эркин молча ждал. Наконец, она сказала:

— Хорошо, Я всё поняла. Но это… не вся правда. А если бы это была хозяйка? Что бы вы сделали?

И спокойный, страшный этим спокойствием ответ:

— Убил.

— Вы… — ошеломлённо пролепетала Джинни, — вы так ненавидели её? За что?

Эркин уже совсем успокоился. Самое страшное сказано, и вроде бы его поняли, а это… уже пустяки.

— Я её и сейчас ненавижу. А за что? — он зло улыбнулся. — Это долгая история. И не для вас.

Джинни поняла, чот он ей больше ничего не скажет про миссис Кренстон, и спросила о другом:

— Я узнала вас только сегодня, а… вы? Когда вы меня узнали?

Эркин улыбнулся уже совсем по=другому: весело и открыто.

— На первом уроке. Когда услышал.

— Но, — удивилась Джинни. — Но мы же и раньше… встречались. И на беженском новоселье и потом…

— Но тошда вы по-учительски не говорили, — объяснил Эркин.

Разговор стал уже совсем другим, и они оба понимали это.

— А там? Разве там вы слышали меня?

— Ну да, — негромко рассмеялся Эркин. — Вы же приходили на скотную, про коровок и молочко рассказывали.

— А вы…

— А я в стойле у быка сидел и слушал. Они уже не стояли, а поднимались по лестнице, шли рядом и говорили… как добрые знакомые.

— Я и не знала.

— А никто не знал, — весело хмыкнул Эркин. — Самое безопасное место в имении.

Они уже вошли в коридор своего этажа, и второго своего вопроса: почему тогда он не попытался… не захотел… неужели она ему настолько не понравилась? — Джинни так и не задала.

Их двери напротив, и остановились они одновременно. Эркин достал ключи.

— До свидания, мисс Дженнифер, — улыбнулся он ей. — Спокойной ночи.

— Да, — кивнула Джинни и протянула ему руку. — До свидания, спокойной ночи, и… и спасибо вам, Эркин.

Они обменялись рукопожатием, Эркин открыл дверь и вошёл в свою квартиру.

Алиса уже спала, но Женя ждала его.

— Я очень поздно, да? — виновато спросил Эркин, когда они уже сидели на кухне и пили чай.

— Ну что ты, Эркин?! — искренне изумилась Женя. — Когда у меня был выпускной, в колледже, мы до утра гуляли. И в школе тоже. Вы ещё рано закончили.

Эркин вспомнил разговоры в автобусе и усмехнулся.

— Кому мало, те догуливать пошли.

Женя охотно рассмеялась.

— И Андрей?

Эркин пожал плечами.

— Он поехал с Тимом, помочь тому с автобусом, ну, помыть, почистить… а потом… не знаю. Его дело.

— Конечно, — кивнула Женя. — Ты доволен, Эркин?

— Да, — Эркин счастливо улыбнулся. — Да, Женя, очень. Было очень хорошо, весело.

И вдруг он неожиданно для себя зевнул.

— Иди спать, Эркин, — рассмеялась Женя. — От радости тоже устают.

— Да-а? — удивился Эркин, но послушно встал. — Женя, твои пирожки так все понравились.

— Ну и отлично. Тебе завтра ведь во вторую смену, да? Вот и выспишься.

— Ага, — согласился Эркин.

Душ, спальня… кажется, он заснул, ещё выходя из кухни, и всё остальное продела во сне и не проснулся, когда Женя легла рядом и поцеловала его, только вздохнул и улыбнулся.

Выслушав рассказ Джинни, Норма покачала головой.

— Джинни, ну, когда ты повзрослеешь? Ну, зачем ты полезла в берлогу?

— Мама, я не полезла, а упала, и потом Гриша сказал, что медведя там и быть не могло.

— Конечно, медведь — умное животное. В отличие от некоторых учительниц.

— Ну, мама! — рассмеялась Джинни. — Всё закончилось хорошо, а конец делу венец.

Последние слова она сказала по-русски, Норма не так поняла, как догадалась и кивнула.

— Немцы говорят: Ende gut — alles gut. Конец хорош, всё хорошо, — перевела она сама себя на английский. — Но, Джинни, глупость, окончившаяся благополучно, остаётся глупостью.

— Да, мама, помню, ты мне это столько раз говорила.

Джинни вскочила и со смехом расцеловала мать.

— Мамочка, всё хорошо, и я иду спать.

— Конечно, Джинни.

И, когда Джинни вышла, снова покачала головой. Но уже с другой улыбкой. Как хорошо, что её девочка выздоровела.

Уже лёжа в постели, Джинни блаженно потянулась и тихо засмеялась, вспоминая сегодняшний день. Как всё-таки было хорошо! И Мороз… Эркин Мороз… нет, она пока не станет рассказывать маме, надо самой всё это обдумать, кое-что выяснить. Интересно, а почему её1 вытаскивал Мороз, а не Громовой Камень, искал-то он. Не захотел дотронуться до неё? Непонятно. Ладно, всё завтра, всё потом. А сейчас — спать. Всё хорошо, можно спокойно спать. И завтра не надо на работу. Мирон Трофимович дал им всем отгул на один день. Потом два дня на документацию и отпуск до конца августа. И не забыть, что в среду Иван Купала, будет большой праздник, на траве у озера…

С этим она и заснула.

Андрей шёл домой, любуясь рассветом. Хорошо, что сегодня ему во вторую смену. Сейчас в душ и часика четыре он возьмёт. Только от Алиски не забыть запереться.

А хорошо погуляли. И с Тимом всё утряслось, да так, что лучше и не надо. До чего ж мужик своё дело знает, у такого поучиться не грех, а удача…

…Когда они, высадив последних пассажиров у Старого города, остались вдвоём, Тим впервые оглянулся на него.

— Ну?

Он пожал плечами.

— На комбинат, куда же ещё.

Тим кивнул, и они поехали на комбинат. Он стоял, держась за ограждение кабины шофёра и смотрел на работу Тима. Фредди вёл по-другому, но… да, Тим, конечно, классный специалист.

— Нравится?

— Да, — вздрогнул он. — Классно водишь.

Тим заговорил по-английски, и он отвечал так же.

— И что? Всерьёз хочешь на шофёра?

— Всерьёз, — кивнул он. — Я уже говорил.

— Да, помню, — Тим сосредоточенно глядел перед собой.

Он чувствовал, что того разговора в лесу Тиму м ало. Но и ему — т оже. Да, конечно, слова, данного Эркину, он не нарушит, но и не помешает им сейчас никто: время позднее, один на один будут. Решить-то решили, но по деталям стоит пройтись…

…Андрей поёжился, передёрнув плечами: прохладно на рассвете, а он в одной рубашке. Ну, ничего, осталось немного, а там в душе прогреется…

…Автобус отмывали до блеска, чистили салон и багажное отделение, а уж мотор чуть ли не заново перебрали и отрегулировали.

— Это ты всегда так? — не выдержал он.

Тим кивнул.

— Как ты к машине, так и она к тебе.

И он ответил памятным ещё с лагеря, с уроков Старика.