Михаил Королюк - Спасти СССР. Адаптация

Кряхтя от натуги - все-таки пуд веса, поставил машинку на стол и снял деревянный чехол. Под ним был цельнотянутый аналог «Зингера», отличающийся от оригинала лишь росписью под хохлому. Отличный аппарат. Шьет только прямыми швами, но, зато, в умелых руках - высочайшего качества. А с оверлоком и петлепробивочной машинкой я потом что-нибудь решу, когда время придет.

Ножную педаль на пол, шпульку в челнок... Две катушки ниток в гнезда... Нити под лапку. Готово. Сложил лоскуток и прогнал шов. Хм, верхний чуть петляет. Я подрегулировал натяжение нитей и повторил, закончив реверсом.

Мама, услышавшая что-то в уверенном стрекоте машинки, тоже повернулась в мой угол.

- Мам, проверь, - попросил я.

Она придирчиво осмотрела мой шов, подергала.

- А неплохо, Дюш, неплохо. Для первого шва так и вовсе отлично.

Ха! Первого шва... Да я подкачал себе сорок лет портняжного опыта. Вот сейчас чутка потренируюсь, руки навык наработают, и я буду вас сильно удивлять.

Погонял разные швы еще минут десять. А мне нравится! Черт, мне нравится творить с нитками волшебство, под равномерное мелькание иголки и уютный стрекот. Есть в этом что-то медитативное, умиротворяющее.

Постепенно пришло понимание. Я стал чувствовать натяжение материи, различать ритм и видеть за выкроенными кусками цельную вещь.

- Ну-ка, встань, - скомандовал папе, - повернись. Руки вверх. Теперь слегка наклонись вперед, - чуть прищурившись, перевожу взгляд с выкроек на безропотного папу и обратно. Угу, понятно, надо учесть легкую асимметрию грудной клетки. - Садитесь, пациент.

Под чуть нервные смешки родителей внес небольшие изменения в выкройки.

Через полтора часа рубашка вчерне была готова. Без воротника и манжет - они лежали отдельно, привыкая под прессом к клеевой бязи. Ох, и намучался я с ней... Еще петли осталось обметать и пуговицы пришить. Но это завтра.

Пятница, 16 сентября 1977 года, день

Ленинград, 8-я Красноармейская ул.

- Давайте смелее, - напутствовала нас Биссектриса, - покажите этому биному, где раки зимуют. А учебнички закрыли и на край, на край положили.

Смешно двигая бровями, Паштет последний раз погипнотизировал треугольник Паскаля, словно пытаясь навечно впрессовать рисунок в сетчатку, и решительно захлопнул книжку. Да, я его неплохо поднатаскал за весну, но любви к математике он по-прежнему не испытывает. Вот и сейчас Пашкин взгляд, брошенный на портрет Ньютона на стене, был наполнен отнюдь не благожелательностью.

- Тетрадочки для контрольных открываем, - продолжала, словно слегка пританцовывая, резвиться у доски Биссектриса. - Первый вариант решает легонькие задачки с левой доски, второй вариант с правой.

Я, чуть прищурившись, пробежался по формулам и фыркнул. И правда простенькие, на раз решаются. Разложить на многочлен сумму двучленов в шестой степени. Тут даже думать не надо, бери, да пиши... Неужели кому-то сложно? Крутанул головой, оглядываясь.

Через проход елозит хитрожопый Сема. Вот ведь может сам все решить, мозги светлые, но нет, уже сейчас ищет путь полегче. Поверх учебника вроде как небрежно брошена металлическая линейка, на задней поверхности которой тонкой иголкой выцарапаны формулы, видимые только под определенным углом. И ведь не лень было их выводить!

Сидящая за ним Кузя ловко пристраивает шпору под юбку. Учуяла блуждающий по бедрам взгляд и, приветливо улыбнувшись, на пару секунд поддернула край еще сантиметров на пять повыше... Я оттопырил большой палец вверх и быстро отвернулся, предчувствуя, как через мгновенье запылает лицо. Не помогло... Покрасневшие уши выдали меня с головой, и сзади летит ее довольное хихиканье. Паршивка!

Ладно, будет и на моей улице праздник...

Сосредоточился, с трудом отринул земное и быстро набросал ответы, а затем под завистливый вздох догрызающего авторучку Паштета отодвинул тетрадь вбок. Давай, дружище, качай мозги, пригодятся. А у меня есть полчаса на произвольную программу - функциональный анализ.

Теперь я использую каждую кроху свободного времени для прокачки. Дни пролетают незаметно, вот я уже почти полгода как здесь, а что сделано?

Нет, ну кое-что, конечно, удалось... Но мой корабль все так же прет на рифы, и подметными письмами курс не изменить. Пока лишь чуть укрепил корпус, но этого мало. Надо пробираться поближе к штурвалу.

Чертов возраст! Вот уж никогда не думал, что молодость может быть проклятьем. Было б мне хотя бы лет на десять больше...

Ладно, отставить сожаления, неконструктивно. Открыл очередную рабочую тетрадь и начал покрывать листы, актуализируя свои представления о непрерывных спектрах дифференциальных операторов. Ничего, подтяну этот раздел, можно будет о вейвлетах подумать, скоро это направление станет и модным, и востребованным.

Та-а-ак... Ввожу символ Вейля произвольного оператора А... Последовательность центров шаров является фундаментальной и невозрастающей, а, значит, имеет предел...

На некоторое время я выпал из действительности, блуждая по бесконечномерным топологическим векторным пространствам и их отображениям. Очнулся от Пашкиного тычка под партой и сообразил, что уже некоторое время за затылком у меня кто-то возбужденно посапывает.

Биссектриса! Я медленно оглянулся на нависшую над моим плечом учительницу.

- Да все верно, - притопнула она. - Если банахово пространство рефлексивно, то единичный шар слабо компактен! Точно знаю!

Я с удивлением приподнял бровь. Она поняла:

- Я, между прочим, ученица Брадиса. Хорошая, - с забавной гордостью сказала она, - да и, вообще, это лишь третий курс. А вот откуда ты...

Она прервалась, цапнула с парты тетрадь для контрольных и быстро просмотрела мои ответы. Затем пришла очередь рабочей тетради. Похмыкивая, неторопливо пролистала несколько страниц, затем кивнула каким-то своим мыслям и сказала:

- На перемене задержись.

Боже, опять! С англичанкой тогда выкрутился, и пусть она меня время от времени препарирует взглядом, но вопросов больше не задает. Даже пару раз, под видом проверки знаний, подсовывала журналы с трудными для перевода местами. Смешно, но слово «digital» она пыталась вывести из «digit» в смысле «палец». Ха, «пальцевое управление...» О «цифре» в технике тут пока знают только специалисты.

Теперь придется «лепить горбатого» Биссектрисе. Ну... Все равно рано или поздно это придется делать и неоднократно. Потренируюсь.

Дежавю, натуральное дежавю. Опять дверь отсекает меня от коридора, опять я мнусь на стуле перед учителем.

- Ну, Андрей, рассказывай, - она оживленно наклонилась ко мне и чуть ли не облизнулась от предвкушения.

- Эээ... - начал я, - собственно... Пошло. Само. Вот.

- Содержательно, - кивнула она с усмешечкой. - А дальше?