Георгий Зотов - Скелет бога

Флавий окинул взглядом своих солдат. Они не выглядят уставшими. Марш через пустыню – ерунда. Что дальше? Уже известно. Короткая резня (возможно, воины получат пару царапин), затем привал, отдых, четырёхчасовой сон и обратно в путь – доложить о выполнении приказа, принеся в доказательство обломки идола и го́ловы язычников. Центурион наизусть знал, что последует затем – епископ Порфирий запустит жирные пальцы в волосы на одной из голов (обычно он выбирает женскую), приподнимет, внимательно разглядит, перекрестится свободной рукой – и смачно плюнет в мёртвые глаза.

До храмового комплекса они дошли на рассвете.

Огромное строение скорее смахивает на крепость. Обнесено глиняным валом. В стенах – бойницы для лучников. Солдаты проникли в открытые ворота, зажав в руках мечи. Во дворе – ни единой души. Удивительно. Флавий ожидал чего угодно – криков гнева, испуга, визга, ужаса в глазах… однако храм был пустынен, и камни у входа занесены песком. Неужели жрецов предупредили, и они успели уйти?

Доносчик, обернувшись, поймал недовольный взгляд центуриона и поспешил отреагировать:

– Не беспокойтесь, господин. Они наверняка внутри.

Солдаты ступили в пределы храма. Возле колонн оплывали жиром свечи, и это успокоило сердце Флавия – за освещением должны следить, значит, все на месте. Центурион поймал себя на мысли, что никогда в жизни не наблюдал столь величественного и просторного святилища язычников. Потолки высотой 20 локтей, гигантские алтари, ведущие к ним массивные ступени… и разумеется, само божество. На своём веку Флавий встречался лицом к лицу с различными идолами… но этот не был похож ни на что. Римлянин рассматривал скульптуру Марнаса, поражаясь, какой же извращённый разум мог додуматься до создания такого вот бога. Будучи от природы прагматиком, Флавий точно знал, что все боги – плод ума человеческого, на деле их не существует.

Идол бесстрастно смотрел на него слепым взглядом, раскрыв рот. Ощущение, будто видит насквозь…

На морде из гранита зажглись зелёные глаза.

Флавий слишком поздно осознал – чудовище вовсе не каменное, оно ЖИВОЕ. Солдат справа выронил меч и схватился за горло обеими руками. Словно по команде, бойцы стали оседать на пол, корчась в конвульсиях. Центурион внезапно почувствовал удушье, тело больше не подчинялось ему. Упав, он ощутил холод каменных плит, лёгкие изрыгали горечь… на языке возник привкус морской воды. Гаснущее сознание выхватило мысль: это засада, их привели сюда специально, их ждали… Послышались шаги, над Флавием склонилось расплывающееся лицо доносчика. Так вот почему он не зашёл в здание, а мудро остался снаружи…

– Я не стану извиняться, господин, – сказал Валерий неузнаваемым, холодным голосом. – Вы это заслужили. Храм будет существовать, и вы ему больше не помешаете.

…Через три дня епископ Порфирий получил от своего верного слуги и богобоязненного христианина Валерия заверения, что храм Марнаса разрушен, а центурион Константин Флавий обрёл мученичество, геройски пав в битве с «погаными». В доказательство епископу были предоставлены три отрубленные головы нечестивцев, включая одного чернокожего, по виду – из Нубии. Порфирий общался лично только с центурионом и уж само собой не знал в лицо его солдат. Плюнув в глаза мертвецам, он щедро вознаградил доносчика и отметил в своих записях, что очаг зла в пустыне уничтожен милостью доброго августа Аркадия. Отныне можно успокоиться: веру в Иисуса Христа ничто не поколеблет…

Светлобородый незнакомец двигался сквозь тьму легко и уверенно. Он спокойно обошёл пост жандармов, проверявших документы у новоприбывших пассажиров, пробрался через спутанные ветви деревьев у станции и довольно быстро нашёл нужную тропинку в горном лесу. Человек уже бывал здесь раньше и выучил дорогу наизусть; кроме того, ему помогала способность видеть ночью. Изумрудные глаза путника сияли мягким светом, и он опускал ресницы, чтобы этот свет не заметил какой-нибудь заблудившийся охотник. Во мраке зловеще кричали ночные птицы, но светлобородый лишь улыбался – он не ведал страха. Ночь была стихией, в которую он окунался, как в воду, не шёл, а плыл по ней, ныряя всё глубже, словно стараясь достигнуть дна. Луна краешком протиснулась между облаками, он остановился. Пленница, захваченная в поезде, покорно шла за ним, переступая по грязи босыми ногами – похититель не сомневался в её послушности, однако на всякий случай привязал к шее верёвку. Девица в сущности ничего не соображает и лучше вести её, как корову на луг, иначе сдуру проткнёт себе глаз сучком или сломает ногу, соскользнув с обрыва. Самое главное, что наполняло его душу радостью, – она не умерла . Ему хотелось пуститься в пляс от счастья, но время научило холодности и привычке подавлять эмоции. Ещё ничего неясно. Точно может определить только Хэйлунван, да и то не сразу. Вот к нему-то они и направляются… При мысли, что именно скажет Хэйлунван в случае успеха, у незнакомца перехватило дыхание. Нет. Нельзя. Надо запретить себе пока мечтать об этом. Уже столько раз всё срывалось, что попросту страшно подумать… а в Корнилове… да, тогда он повёл себя абсолютно неосторожно, и полиция сейчас гонится за ним по пятам. За одни сутки сделал как плохую вещь, так и хорошую. Поставил себя на грань разоблачения и в то же время исполнил вековую мечту. Что лучше? Это решать Хэйлунвану и остальным. По поводу Корнилова он постарается объяснить и попросить его понять. Такое уже случалось раньше… и конечно, хвалить его не за что.

Светлобородый ещё раз пристально посмотрел на девушку.

Сердце кипело от торжества. А вот девица выглядела странно – лицо у неё позеленело, отливая трупным цветом, однако без сомнения она была жива, хоть теперь и представляла собой готовый образ для фильма ужасов – травянистая кожа, причёска и макияж гота, «слепые», закатившиеся глаза, шевелящиеся губы… ну хоть сейчас на экран. Да уж, в таком виде лучше её никому не показывать. Нет, она ни в коей мере не зомби – не мёртвая, очень даже живая… просто в данный момент барышня находится в процессе созидания и, так сказать, не совсем адекватно воспринимает окружающую действительность. Потом пленница придёт в себя, но в принципе это уже неважно.

Всё получилось. Впервые за много-много лет.

Сегодня полнолуние. С утра шёл дождь. Вода с небес – это отличный знак. Зеленоглазый чуть-чуть натянул верёвку, и девушка механически ускорила шаг. Идти недолго, через горную чащу дорога короткая, и главное – безопасная. Чем хорош XXI век: человечество истребило почти всех опасных зверей в лесах, кабаны и волки – огромная редкость, а трусливые зайцы с белками опасности не представляют. Правда, при желании он и со слоном за минуту справится, без проблем… просто ни к чему лишнее беспокойство. Треск веток, рёв, шум, кровь. А тут особые места, охраняемые – с недавних пор в империи с ума сходят по экологии. Арабы именуют здешние воды «Бахр-аль-бака». Как ему рассказывали в Аравии, есть два перевода – «море, рождающее слёзы», или «море ужаса». Китайцы называют огромное озеро «Северное море», Бэйхай – это название недавно официально вернули вместо Байкала, дабы угодить китайским партнёрам: на них сейчас империя переориентируется в экспорте мёда, а также помогает в разведении особых пород пчёл.