Георгий Зотов - Скелет бога

– О чём ты? – захохотал гость. – Даже меня в таком случае сочтут лжецом. Относительно камней – наличные у меня тоже есть, чуть меньше полусотни тысяч евро. Но твой гонорар по-любому выше, а мне сейчас нужны бумажки на дорогу и специальные расходы. Согласен, камушки трудно толкнуть, поэтому и отдаём их тебе дешевле. Не прибедняйся. Плати мы «живыми деньгами», поверь, ты зарабатывал бы меньше. Да и древний договор о том, что Смотрители получают вознаграждение алмазами, никто не отменял.

– Согласен, – усмехнулся «доктор». – У вас обожают цепляться за старые традиции.

– Конечно. Ведь именно на них и держатся остатки этого грёбаного мира.

Драгоценности они расходовали экономно, запасы не бесконечны. Хотя… В своё время им пожертвовали более чем достаточно алмазов, изумрудов и рубинов, а стоимость камней со временем только росла. Собратья могли себе позволить практически всё, включая лучшее оборудование для лабораторий, разрабатывающих лекарство. Вот только с учёными была проблема – из них мало кто оказывался способен держать язык за зубами, узнав, на кого он работает. А это же чертовски непрактично – нанять гения для открытий и впоследствии его убить. В первый раз такое проделывается без лишних неудобств, во второй тоже терпимо, зато дальше возникает вопрос: где взять гениев в необходимом количестве? Вот они и закончились. Да и казна за долгие годы значительно отощала, хотя камней хватит ещё минимум лет на двести.

Только проживут ли собратья столько времени?

Пружинисто поднявшись с ложа, зеленоглазый сбросил халат и прошёл в процедурную. Ванна уже была готова, до краёв наполнена дымящейся жидкостью тёмно-серого цвета с редкими красными прожилками, чем-то напоминающей вулканическую лаву. Словно стыдливая купальщица, он залез в ванну одной ногой, постоял немного, затем перенёс вторую. Выдохнул. И по горло погрузился в «лаву». Над жидкостью торчала только голова с открытыми глазами. Зрачки отсвечивали изумрудно-зелёным, сверкали, как кристаллы.

Смотритель остановился поодаль, всматриваясь в пациента. Минуту спустя он неуверенно спросил:

– Тебе случайно не добавить лишнюю порцию?

– Нет, – не поворачиваясь, ответил зеленоглазый. – Спасибо, сейчас всё очень хорошо.

– Ты здесь второй раз за неделю. Какие-то проблемы?

– Разве они могут быть у нас? Я собираюсь отключиться… ты не против?

– Извини. Я закрою дверь в подвал, чтобы не мешать.

Спустя немного времени цвет кожи существа в ванной поменялся. Он слился с субстанцией, на щеках вспыхивали огоньки, уши и лоб сделались грязно-серыми. Уровень «лавы» начал медленно падать. Тело гостя впитывало её постепенно, словно губка. «Огромный бокал, и я – как трубочка в коктейле», – мелькнуло в замутнённом сознании. Он пребывал в своеобразном трансе: в мозгу проводами протянулись нити памяти. Он вспоминал себя молодым, в самом расцвете сил, валяющимся в росе на заливных лугах. Бесконечную тьму подземных вод, где прошло детство. Поцелуи красивой девушки, алые губы, венок из одуванчиков в каштановых волосах… Попытку исчезнуть из братства на пару сотен лет (безумных поступков не избегают многие, включая Прекрасную) и возвращение на дно Бэйхая, когда он, блудный сын, понял, что не сможет жить без племени. Хэйлунван простил: он больше, чем друг.

Зеленоглазый очнулся, придя в себя посреди пустой ванны.

Дно покрывал пепел, кожа уже посветлела, но оставалась по-прежнему серой – пока ему нельзя выходить на улицу. Подзарядка почти осуществлена – неизвестно, на сколько дней хватит этой порции… надо расходовать её экономно, а не как в Корнилове. От усталости и депрессивного состояния не осталось и следа. Он чувствовал себя отдохнувшим, выспавшимся, свежим, бодрым. Хоть сейчас снова иди на задание Хэйлунвана… пожалуй, он так и сделает. Им повезло обзавестись убежищем в империи. Целый город захлебнулся водой, а телевидение об этом ни звука – СМИ здесь выдрессированы лучше овчарок. Есть Всеволодъ-Сеть, но общеизвестно: онлайну доверять не следует, ибо он слывёт обиталищем армии лгунов и сумасшедших – фотографии из Корнилова вполне могут быть подделкой, и влиятельные эксперты не замедлят это доказать.

Через два часа кожа полностью впитала в себя остатки витаминов. Зеленоглазый принял душ, ещё немного покайфовал на тёплом камне и вышел в прихожую, где в кресле ожидал Смотритель.

– Качество нормальное? – спросил врач участливым тоном.

– Как обычно. Надеюсь, в следующий раз мы увидимся через год.

– Не будем зарекаться, – улыбнулся человек с козлиной бородкой. – Всего хорошего.

Проводив гостя, Смотритель вернулся в маленькую комнатку, скорее напоминавшую чулан. Через год? Хм. Он видел фотографии во Всеволодъ-Сети… если парень снова запланировал нечто подобное, нужно быть во всеоружии и заранее подготовить ванну.

В углу комнаты, стоя один на другом, громоздились несколько контейнеров, только вчера доставленных из Китая специальным курьером на поезде – в самолёте такое не провезёшь даже за хорошую взятку. Участвующие в контрабанде считали, что помогают продавать наркотики. Узнай они, чем торгуют на самом деле, пришли бы в ужас. Ну, или не пришли бы. Люди всегда оказываются хуже, чем о них думаешь. Взяв обеими руками верхний контейнер (с виду – обычный железный ящик), Смотритель положил его на стол. Вставил сбоку ключ, повернул дважды, осторожно откинул крышку, откинул бархатную материю. Внутри лежали забальзамированные тела детей от нескольких месяцев до двух лет. Пять трупиков. Некоторые выглядели, словно мумии, усохли до состояния скелетов. Другие, вероятно, умерли на днях. Смотритель уже давно не испытывал ни сожалений, ни эмоций – их глушил мешочек с бриллиантами.

На этой неделе обещали доставить ещё одну партию. Должно хватить.

Немного подождав, он позвал снова – из последних сил. Эхо вопля вернулось к нему рвущимися, жуткими звуками, но ситуация не поменялась. Тишина. Как такое вообще может случиться?! Джон Уайт с трудом переставлял ноги, он ужасно устал. Полсотни лет – всё-таки не шутка, а ему пришлось целый час носиться по острову туда-сюда. По бороде из открытого рта сползла струйка слюны, он вытер её рукавом с кружевной манжетой. Сто восемнадцать человек. Девяносто мужчин. Семнадцать женщин. Одиннадцать детей. Именно столько было на Роаноке, когда Джон отплывал в родную Англию, клятвенно пообещав вернуться с кораблём, гружённым топорами, ружьями, бусами для мены с индейцами, семенами пшеницы и солониной. Прошло всего два года со времени его отбытия, и… в колонии никого. Здесь пусто.