Владимир Буров - Альфа Центавра [СИ]

— Да вы что, ребята, охренели, что ли?! — я соглашался только на будущее, по крайней мере, на прошлое, но не на онлайн атаку, — Мишка Япончик схватился обеими руками за голову, как будто пытался еще удержать ее на плечах. И он — Амер — подал сигнал, который мог понять только Эспи:

— Вперед — ты будешь героем, — и послал Леву открывать ворота. Это был не сигнал кукушки: ку-ку, ку-ку, а со-о-в-се-м-м другой сигнал:

— Ультразвуковой, — который мог понять только посвященный. Которых здесь было только четверо, получивших своё высшее образование в Зоне. А именно:

— Эсти, Вара, Буди и сам Амер Нази. — Три, как говорится, мушкетера и только адын Дартаньян. Разница? Есть! Три из них были только передатчиками, а один мог их принимать.

Если я еще не говорил, то скажу: был на Зоне ученый, который не только согласился, но и сам искал:

— Кому бы поставить Новый Мозжечок. — Это был Пашка Эйнштейн по фамилии Флоренский, как могли только запомнить местные зеки и их охранники. Как физик и математик он занимался диэлектриками, а как биолог плесенью, за которую, собственно, и был приговорен особой тройкой к:

— К принципиальному расстрелу, — что значит:

— Пока живи — расстреляем завтра. — Примерно, как в кино:

— Приходите, да приходите — завтра, а когда будет это завтра — не говорят. Ну, чтобы не только больше, но и дольше мучился. Так это примерно с 37-го по 43 гг. Парень объяснял: +36– Небось, небось, ибо я занимаюсь капитально не только физикой и математикой, но и плесенью, защищающей людей, как доказал еще до меня тоже мужик на букву Фэ — Флемминг, практически от всех болезней. Поэтому:

— Могу поставить не только простой трансформатор или полупроводник, но и настоящий живой диэлектрик в вашу пропащую — до этого — башку. И так как диэлектрик в случае возникновения напряжения в его башке, начинает действовать, как полупроводник:

— Только берет деньги в долг, но никогда не отдает, так и здесь только одного он выбрал реципиентом, а остальных троих донорами. — А в ответ на их недовольство, сказал, что:

— Да, будет доить вас всю жизнь, как недоенных коров, зато всегда будете сыты.

— Чем сыты-то будем, мил человек? — спросил тогда Буди — один из этих четверых.

— А ты сам-то как думаешь? Кто кормит бывает ли голоден? Так-то.

— Преце-денты вполне могут быть, — сказал Вара, но сам не смог додуматься до конкретного примера, кто такой это мог быть.

— Но Амер-Нази додумался, что это простой народ, Неинопланетяне, и понял, что:

— Воровать все равно придется. Все думали, что Реци будет Распутин, который тут бродил вокруг да около, но вышло, что Эспи. — Поэтому. Поэтому, когда Камергерша, вставшая на правый фланг вместо прежнего ведущего, увидела их — не поняли ничего. Только Распи интуитивно, с прикидкой на погрешность из-за другого угла обзора догадался:

— Сигнализируют об открытии ворот города, и только во вторую очередь о имеющихся на сей моментум войсках на стене. Камергерша решила, что наступать можно, но только:

— Когда. И в принципе глазастый Распи, обладающий, как Платон недюжинным зрелищным умом, понял тоже самое:

— Атаковать можно, но когда — вопрос?

Тем не менее, стратегическая установка на штурм была уже отдана, и можно сказать:

— Давным-давно, — и теперь вопрос стоял только в том, кто:

— Будет первым. Камергерша не хотела лезть на рожон, но выпавшая ей роль командовать правым флангом Фронта подгоняла ее вперед. Тем не менее.

Тем не менее, она решила, как говорят дамы:

— Обождать. — В том смысле, что отвела свой эскадрон в овраг, и двинулась вперед на броневиках вместе с Никой Ович, Ленькой Пантелеевым и другими уже закаленными в боях одиозными личностями.

Распутин. Распутин не тронулся с места. Таким образом образовался уступ в виде:

— Распутин, которого здесь не должно быть, а он должен уже лететь, как ветер на город. Далее в центре — никого, а справа Камергерша, но не как обычно:

— Впереди, на лихом коне, — а в составе танковой бригады.

Именно так рассуждала собравшаяся в ресторане Метрополь — для маскировки и дэзинформации: вдруг сюда забредет сбившийся с пути Тро-Троцкий, хотя мало кто знал, что это вообще за гусь такой — Тройка. А именно:

— Дэн, Елена и Врангель. — Фрая на всякий случай пока что держали за, как сказала Елена:

— Свого Дартаньяна. — Да вот так — ничего нового: чуть что:

— Я буду Дартаньяном. — И все из-за того, что Дюма намедни побывал здеся, и сказал про Россию пару ласковых, которые, впрочем, некоторые трактовали:

— Иначе, — но Иначе — это по определению: ученые, такие, как Колчак, а их, а их, как говорится:

— Уже унесло ветром далеко, далеко в Сибирь. В общем, сидел он, как и раньше в холодильнике.

— Надо его позвать, — сказал Дэн.

— Почему? — спросила Елена.

— Для полного разоблачения, — сказал Врангель, которому опять не дали опохмелиться, и он думал. Точнее, думал, что думал, а на самом деле хотел только одного: в бой и, нет, не погибнуть, а наоборот:

— Победить, — и тогда уж протрезветь совсем и окончательно.

— Вы рветесь в Бонапарты? Извольте! — сказала Елена, — я охотно уступлю вам это место. На поле боя, а здесь нужен стратег, а не такой пьяница, как ты, Дэн — уже выпитая бутылка — значит надо звать Фрая.

— Ох, зря, зря! — даже завыл Дэн, — приведет он прямо к Полосатым.

— Хрен знает с кем я собралась воевать, — сказала Елена, — мы и есть полосаты-ы-е-е.

— В том-то и дело промычал Вра, — что позиционируем себя, как Белые, значит что-то должно произойти.

— Что?

— Обратное.

— Что именно.

— Я не знаю пока.

— А нам нужен, кто знает, поэтому надо позвать Фрая.

— Позвать можно, — сказал Врангель, — но это будет началом конца. Дэн мечтал только и дальше оставаться директором и владельцем этого Метрополя — такая должность позволяла ему писать журналистские расследования. Но что лучше:

— Выпустить на свободу Фрая, чтобы командовал контрнаступлением, или наоборот нет — не знал. — Потому что с одной стороны ему будет не до ресторана, если уйдет со всеми в поле на войну, а с другой стороны:

— Захватит власть абсолютно, — а абсолютная власть по определению:

— Абсолютна, — а значит, и как возьмет, хотя и обещает:

— Я не Троцкий, чтобы больше жизни любить Метрополь, и бросить ради него Атлантический океан, являющийся нашим Млечным Путем на другую сторону.

Тем не менее, а может быть:

— Именно поэтому Фрая опять выпустили, как выпускают тигров на римской гладиаторской арене, когда уже нет возможности справиться с бывшим командиром армии, ставшим по воле судьбы:

— Гладиатором. Увидев его входящим в зал заседаний — а это был, как обычно, и как любил не только Фрай, но и все остальные: