Владимир Буров - Альфа Центавра [СИ]

— Отрубить сразу все концы. — Но оба к счастью промазали. Один взял выше — другой ниже.

— Нарочно, наверное, — подумал Амер-Нази. Он был недалеко и видел, что не попасть было трудно. Но с другой стороны, трахать тоже кого-то надо, иначе голова будет работать, но:

— Хуже, — как сказал недавно сам Дэн, вспоминая свою легендарную Кали. — И да, — добавил он тогда: — Приведите мне маркитантку. — Не то, чтобы сразу трахнуть, а просто:

— Пусть предложить на выбор, что у нее есть хорошего.

И капитан Амер-Нази, вспомнив это, крикнул негромко, так это:

— Я ее возьму.

— Что значит, возьму? — не понял Яков Сверло.

— Надо было сразу говорить, — поддержал напарника Паша Дыб.

— Хорошо, кинем жребий, — сказал Нази. — Поставь ей на голову яблоко, кто попадет — того и будет.

— Яблока нет, только коробок спичек, — сказал Дыбенко.

— Да и спичек нет, — сказал Яша Сверло, — только зажигалка. А она маленькая-я.

— Не важно, все равно потом расстрелять придется.

— Нет, нет, нет, — запричитала Ника.

— А пачему нэт? — спросил Нази.

— Да патаму, что я сознательно шла сюда сдаваться.

— Это надо как-то доказать.

— Харашо, будэм драться.

— Хором? — ахнули ребята.

— Никаких хоров, — констатировала Ника, — становитесь в очередь.

Естественно, они построились. Первым подошел Амер-Нази.

— Ну, чё, давай?

— Не здесь же? — было краткое резюме.

— Хорошо, пойдем за куст.

— Здесь нет кустов.

— Пойдем за танк.

— Он не взорвется?

— Не надейся.

— ОК. И через три минуты она опять вышла на просторы атаки зеленых.

— Где он? — строго спросил строгий Яша. Дабенка тоже удивился:

— Неужели так затрахала, что лежит-не встает.

— Так-то ничего удивительного, — обратился он к Яше, — но больно быстро. Или у меня часы неправильно идут?

— У тебя есть часы?

— Подарил, знаешь ли, сам Фрай.

— Фрай? Кто такой, почему не знаю?

— Это секретная информация.

— Почему?

— Он там, — матрос кивнул на синеющий на горе Царицын.

— В контрразведке?

— Нет.

— А где?

— Просто: в разведке.

— Значит, я его знаю.

— Знаешь — так молчи.

— Ты первый его сдал, ибо: а вдруг я шпион.

— Не, я тебя знаю. Если что Зеленые тебя расстреляют без суда и следствия.

— Так мы Зеленые!

— Ты, чё, из шлюпки выпал?

— Не, я просто тебя проверял.

— Ну, что вы там гадаете, кто следующий? Я сама выберу, — сказала Ника. — Ты, иди сюда.

— Я?

— Нет, не ты, он.

— Хорошо, пойду я.

— Хорошо, если хочешь ты будешь первым.

— Второй — это уже не первый, — возразил Дыбенко.

— Пойдем вместе, — сказал Яша Сверло, — я пока посмотрю.

— Ничего не будет страшного, если не посмотришь, а послушаешь отсюда, — сказала Ника.

И пошел Дыбенка. Паша так и не понял, почему расслабился, и не подумал:

— А где сейчас наш капитан Амер? И как только они зашли за танк Ника бросила его Через Спину. При этом нечаянно задела ногой Паши о гусеницу.

— Кошмар, — только и сказал Паша Дыбенко, — как я теперь воевать буду.

— Зачем тебе воевать, — сказала Ника, — будешь за мной хвост носить.

— Что-с?!

— Я грю, при мне будешь.

— Кем?

— Адъютантом.

— Ты еще не превосходительство, которое любило птиц, и тем более, не сама птица.

— Когда буду — в очереди не настоишься, занимай сейчас первое место, пока я свободна.

— У тебя кто-нибудь был?

— Да был один, но бросил.

— Бросил?

— Я сама, между прочим, не хочу быть третьей спицей в его колесе Дыбенка хромой, с сучковатой палкой вышел из-за танка, и помахал рукой следующему. Сверло посмотрел назад — больше никого нет, и побежал, как заяц, которому не дали первому, но всё ж таки позвали в конце концов на вечеринку.

Он уже повалил Нику на клочок травы, который здесь был, но кто-то не кстати вякнул под руку. Так это:

— Кря! — но только тихо, как будто хотел прикинуться человеком деликатным. Это был капитан Нази. У него все болело, как будто всю ночь занимался сексом, а скорее наоборот:

— Так ничего и дали, — как ни просил. Поцелуи и прочее, а до Этого Дела только:

— Когда женишься.

— Нет, а почему? — думал он, — а если я женат? И в этом время на него упали. Как не заметили? Он был в английском маскировочном костюме песочно-зеленого цвета, и напоминал окружающий пейзаж. В итоге он вспомнил всё, и начались разборки:

— Кто на ней женится? — Да, но это было бы в мирное время, а сейчас, как сказал один литературный работник из Америки на букву П — невозможно. Поэтому спорили просто:

— Кто возьмет ее в свой обоз.

Нази решил остаться, как он сказал:

— Со своей Бригадой.

— Он очень хотел повышения, — как сказал о нем Дыбенка, а Яша добавил:

— А мы поедем за спиртом. Они решили ехать вместе, так как Ника Ович пообещала:

— Там у меня в подвале еще одна есть. Как это понимать? Очень просто она думала, что не выбросила Щепку на произвол судьбы, а только хотела сделать это. Хотя Фрейд констатировал бы по-другому:

— Два больше, и поэтому лучше, чем один.

И да, это был не танк — если кто не помнит — а броневик, поэтому Паша Дыбенко ударен был не о колючую гусеницу, а о более гладкий щиток колеса. Иначе бы он, конечно, не хромал, как сейчас, а сломал ногу. На поле боя с такими вещами можно делать только одно:

— Закуривать последнюю кубинскую, и ждать смерти. — Конечно, можно надеяться, что возьмут в плен сердобольные санитарки, отнесут в город Царицын, а там кабаки, и врачи настоящие, конечно, не будут сразу резать. А уже если отрежут, то протез обязательно дадут. Ибо были слухи, что одному дали, и все об этом узнали, потому что протез был женский, и причем:

— В черном ажурном чулке уже. — Не надет, а был нарисован несмываемыми красками импортного производства. И вообще говорили, что эту ногу реквизировали в публичном доме, где работала одноногая проститутка, и так как ей при реквизиции нечего было дать, кроме своего тела, то отдала эту ногу. Точнее:

— Просто сами взяли и всё.

Из-за того, что Махно по слухам перешел на сторону Белых, пустили вслед за ним еще один слух:

— Нога эта приделана к одной из его ног. — В том смысле, что к тому, что от нее осталось. И предлагали называть Махно не иначе, как:

— Черная ажурная проститутка. — Слово ажурная не умещалось в сознании большинства граждан, и говорили просто:

— Черножопая проститутка. — Но и это для некоторых было слишком трудно запомнить, хотели просто:

— Проститутка, — но были возражения:

— Таких проституток до Питера раком не переставишь. — Поэтому было принято стихийно-здравое решение говорить:

— Черная Проститутка, — и если кому было не совсем ясно, добавлять:

— Батька Махно.

Он об этом даже не знал. Вот так не только бывает, а только так всегда и бывает: