Василий Звягинцев - Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром

Тут мы возмутились: а как же права квангов?

Даяна с великолепной небрежностью ответила, что, во-первых, расширение зоны не планируется за пределы половины территории планеты, квангам место останется, а во-вторых, нас это не должно касаться.

— Но ведь со временем цивилизация квангов будет развиваться, конфликт все равно неизбежен. У нас такие действия называются колониализмом и категорически осуждаются всеми цивилизованными народами.

— Вы забываете, — ответила наша матрона, — что мы имеем возможность зондировать время и знаем: местная раса лишена будущего. Это — тупиковая ветвь, замкнутое на себя общество, лишенное внутренних движущих сил. Еще несколько тысячелетий угасания, и они исчезнут.

В голосе Даяны звучало спокойное безразличие. Да и у нас, если честно признать, сейчас не было настроения вникать в проблемы Валгаллы-Таорэры. В своих бы разобраться.

Мы попробовали задать ей ряд прямых вопросов об их цивилизации, о врагах, с которыми они соперничают за контроль над Землей, наконец, об их подлинном облике. И все вопросы она ловко отклонила.

Вообще она показала себя дипломатом цепким и жестким. Не бандерша, а Талейран в сари. Правда, одно другого не исключает.

Алексей, гораздо больше, чем я, поднаторевший в дискуссиях с Ириной на инопланетные темы, затеял было спор о правомерности вмешательства кого бы то ни было в наши человеческие дела, пригрозил прервать переговоры, поскольку считает их неравноправными.

Вот тут она показала зубы. Фигурально выражаясь, разумеется. Она спросила: как бы мы отнеслись к перспективе провести месяц-другой в каменоломнях Древнего Рима, к примеру? На предмет большей сговорчивости.

Против такого довода возражать было сложно. И мы сказали, что размышлять можно и здесь. На том и порешили.

Даяна сказала, что на первый раз хватит. Мы вольны делать, что нам угодно. Любые пожелания в смысле обеспечения комфорта будут удовлетворены. Заявки можно подавать по телефону, который стоит в соседней комнате.

В общем, тюрьму наш быт не напоминал. Скорее, положение русских послов в ставке монгольских ханов.

В ходе следующих бесед мы не сдавались, но медленно отступали. Удалось выяснить, что Сашка плена избежал и, скорее всего, сумел вернуться в форт. А вот вырвались ли они на Землю, мы не знали. Даяна намекнула, что наша несговорчивость может вредно отразиться на судьбах друзей, но убедительности в ее интонациях не хватало. Зато она долго и въедливо выбивала из нас информацию о Воронцове. Вот его она считала агентом своих соперников. Мы отговорились незнанием, ведь Воронцов — друг Левашова, мы же его видели всего несколько раз и не имели оснований считать его не обычным торговым мореманом, а кем-либо другим.

Но как мы ни ловчились, а к стене она нас приперла. То есть: или мы выполняем их задание, или… Не такое уж мы сокровище, чтобы долго на нас красноречие тратить. Найдутся и другие. Конечно, мы произвели благоприятное впечатление: как Лешкиными делами в прошлом, так и умением держаться в нестандартных ситуациях. Но и только. Незаменимых нет.

Суть же задачи была проста, но грандиозна.

Те мелкие и деликатные воздействия на историю, а тем самым и на мировые линии земной цивилизации, на сей день себя исчерпали. Угроза нарастает, враги не дремлют, и необходимо основательное макровоздействие. Итогом которого станет решение всех проблем разом. Необходимо добиться, чтобы на Земле возникло единое правительство, или одна из держав стала настолько могучей, что могла бы диктовать свою волю остальным. В крайнем случае — чтобы все прочие державы не смогли воспрепятствовать ее действиям.

— Кажется, это называется мировое господство? — задумчиво спросил я.

Даяна сказала, что она тоже так считает.

А нужно это для того, чтобы от имени всей Земли заключить договор с нашими пришельцами, позволить им разместить на нашей планете установки для преобразования времени и тем самым спасти обе наши цивилизации и Вселенную в целом.

Вот и вся проблема.

Наша цивилизация с помощью пришельцев, разумеется, достигнет необыкновенного расцвета, навсегда исчезнет опасность войн, эпидемий, экологических кризисов…

Тонко улыбнувшись, Даяна добавила:

— Дружба наших цивилизаций может иметь и еще один аспект. Вы уже убедились, что наши женщины довольно привлекательны. Генетически мы практически идентичны, так что в перспективе можно представить союз не только политический и экономический, но подлинное братство по крови…

И в заключение она поставила последние точки.

— У нас разработана техника, обеспечивающая перенос через пространство-время матрицы любой личности с наложением ее на личность избранного объекта…

Обмен разумов, одним словом. Смотри Шекли и ряд других авторов. Мы, стало быть, должны перевоплотиться в какие-нибудь подходящие фигуры нашей истории, чтобы, значит, их руками…

— А вы, значит, нашими руками? — сказал Берестин.

Даяна ответила, что исполнителями должны быть земляне, иначе враги получат право на контрмеры, а это — грандиозная галактическая война, за исход которой нельзя поручиться.

Что ж, вполне известная в дипломатической практике ситуация.

В натуре обмен разумов выглядел так. Личность «драйвера» (термин придумал я, от английского «водитель», «рулевой») накладывается на личность «реципиента» так, что отключает у него высшие уровни сознания и получает в свое распоряжение его память, навыки, инстинкты. Для окружающих нет никаких способов распознать подмену, если только драйвер не станет вести себя слишком уж неадекватно. Но и тогда это будет проблема психиатров, не более.

Когда драйвер уходит (а для этого не нужно никакой специальной аппаратуры), у реципиента остаются все воспоминания, но без осознания того факта, что он находится под чьим-то управлением. Реципиент, конечно, может удивиться, как ему пришло в голову поступать так, а не иначе, но это уже его проблема.

Проблемы выживания наших тел, лишенных сознания, тоже не стояло, поскольку в зоне «Ноль» внешнее время нас не касалось. Мы всегда вернемся в точку начала отсчета. С этим феноменом мы уже сталкивались при своих переходах с Земли на Валгаллу.

Считая, что мы уже на все согласны, Даяна предложила нам подумать о точке вмешательства. Их, в принципе, были тысячи. Но если Даяне было все равно, в каком времени производить воздействие, то нам — нет. Мне, к примеру, отнюдь не льстило оказаться в шкуре Чингисхана и прожить в ней годы. Это зря писал Азимов, что достаточно переложить ящик с полки на полку или заклинить сцепление в автомобиле. Время, история — штуки упругие. С огромной инерцией. Ты считаешь — свергли царя, тирана и даже что-нибудь еще более грандиозное учинили — и готово? Ан нет. Побурлит все, поволнуется — и опять все как было. Так, штришок, зарубка на древе истории. Тут нужны именно годы. Кроме того, нам никак не интересно было изменять историю слишком далеко от наших дней и оказаться потом в абсолютно чужом мире. Как это уже описано у Андерсона в «Патруле времени».