Анатолий Патман - Человек с гранатометом

Увидев АКМ, мама Ганка чуть в обморок не упала, но смирилась. К РПГ, видимо, интуитивно почувствовав в нём грозное оружие, она отнеслась весьма уважительно. А уж после пистолеты, притом и ПМ, и ТТ, и АПС, завалявшийся на дне баула, и польский трофейный, который ей уже успел примелькаться, никакого особого интереса у женщины не вызвали. Что ни говори, оружие всегда вызывает уважение, особенно большое и мощное.

Правда, на этот раз почти всё аккуратно уложилось в довольно широком мешке из какой-то местной, плотной и грубой, ткани, с подходящим отверстием для быстрого извлечения нескольких как бы тряпочных свёртков. Конечно, в первую очередь, это были РПГ- 7 с двумя сумками с выстрелами к гранатомёту, да ещё АКМ и шесть запасных магазинов к нему. Пришлось попаданцу, на всякий случай, добавить к ним и полностью снаряженный АПС, жаль, что без запасных магазинов, но с двумя десятками патронов, срочно выковырянных из магазинов к ПМ. Мама Ганка тут же пришила к мешку по бокам пару лямок, и получился своеобразный баул, удобный для носки. Тяжеловат оказался мешок, притом для ещё не полностью поправившегося человека, да ведь не носить требовалось, а просто везти в телеге и на не очень большой срок.

Написал мужчина и записку кому надо, считай, одному из самых важных людей Советского Союза. Вообще, можно было сочинить целое письмо и изложить там многое, но имелся большой риск попадания важный сведений не в те руки. Поэтому пока пришлось ограничить свои желания и просто начертить видавшим виды карандашом, наверное, привезённым прежним Василем, пару слов на листочке в клетку, вырванном из обычного блокнота. Судьбе было угодно, что в числе прочих личных вещей у попаданца оказался именно этот предмет. Небольшой блокнот карманного формата, с чёрной обложкой, просто завалялся в кармане куртки. Там много имелось всяких записей, может, и ненужных. Но пока возиться с блокнотом у него не получилось. Хотя, этим можно было заняться и позже. Поэтому пришлось отправить вещь в баул.

Конечно, и ТТ с парочкой магазинов Вася надёжно пристроил в своей одежде. «Макаров» и восемь магазинов, уже неполных, да ещё штуки три к трофейному пистолету, как ни жаль, остались тоже в бауле.

Сейчас мужчина в не очень уж новых и шикарных штанах и куртке местного покроя, кстати, оставшихся от прежнего Василя, просто смахивал на какого-то простоватого деревенского молодого мужика, правда, немного исхудавшего, может, от непосильной работы.

Немного подумав, новый Василь затащил специально вызванную Алесю, весьма удивлённую этим, но никак не сопротивлявшуюся, в захудалые пристройки к дому мамы Ганки и вручил ей, удивив ещё больше, польский трофейный пистолет. Девушка боязливо отодвинулась от него, но оружие взяла, немного поддержала, повертела в руках и уже потом принялась аккуратно засовывать его куда-то в свои одежды.

— Подожди, Алеся, позже спрячешь!

— Василь, этот пистоль мне? А что я буду делать с ним?

— Защищаться от врагов. Да мало ли что? Пригодится.

— Но я не умею? Да и родители, если увидят, не так подумают.

— Ничего, милая. Ты просто пистолет им не показывай. А насчёт "не умею"? Вот прямо сейчас и научишься.

Конечно, прежде чем взяться за процесс обучения, жених и невеста опять же вволю нацеловались. Страха у девушки никакого не было. Да она и так всё понимала, тем более, похоже, принимала своего жениха вполне за польского офицера, а тот разубеждать её в этом и не собирался. Пусть только мама Ганка знает, что Василий русский, точнее, советский разведчик, выполняющий особое задание своего командования, и ему нигде и никак нельзя раскрываться.

Обучение завершилось несколькими выстрелами в упор в пустовавшем бревенчатом хлеве. Алеся оказалась способной ученицей и даже осталась довольна стрельбой и в конце просто вознаградила своего любимого очередными, весьма жаркими, поцелуями. Пистолет и пара запасных магазинов тут же исчезли в её одеждах.

В принципе, подготовка к дальней поездке была закончена. Выехать, конечно, прихватив разные гостиницы для родственников Михальчиков, предстояло завтра с утра. А пока попаданец, попрощавшись со своей подругой, уже в присутствии мамы Ганки, стал разбираться, как говорится, с вещами.

— Василь, а ты вернёшься?

Конечно, что можно было сказать такому родному человеку перед разлукой, пусть и такой короткой, может, всего на пару дней? Только это:

— Мама, вернусь! Поверь, обязательно вернусь!

— Непростой ты человек, Василь. Оружие у тебя какое-то. И эти вещи?

Мама Ганка пристально следила за Василием, разбирающимся с кое-каким барахлом в своём необъятном бауле. Надо было, наконец-то, определиться попаданцу с самыми разнообразными, давнишними и нынешними, трофеями и прочими своими личными вещами, находящимися там. А то, сколько времени прошло и неизвестно, что же попало ему в руки.

Действительно, в этой простой, просто огромной хозяйственной сумке, да ещё с несвойственным этому времени длинным ленточным замком, имелось много чего. Мужчина сам удивился таким богатствам. Что-то было от бандита Пети, а кое-чем он прибарахлился сам. К примеру, как оказалось, в сумке имелись даже парочка «лимонок» и три штуки РГД-5. Это было весьма круто. Что-что, а такая «карманная артиллерия» никак не помешает в пути, и тут же по одной гранате разных видов было отложено в сторону.

Правда, что же делать ему с оптическим прицелом? Взять с собой? Тяжеловато будет, и так уж нагружен, да по самое не могу, да и АКМ всё же не снайперское оружие. Ладно, пока ему место в бауле! Пусть там же и полежит новенький камуфляж.

Парочка маленьких переносных раций с трудным названием, кажется, японского или китайского производства, и такая же японская, но уже модульная, как небольшая коробка, рация обрадовали его, но не сильно. Такой девайс, конечно, по нынешним временам весьма круто, но что делать с ними лично ему, да ещё при отсутствии электричества и запасных частей, в голову мужчине пока не приходило, кроме того, что отдать как-нибудь по случаю советскому командованию.

Жаль, что и инструкции по применению были на английском языке. Хотя у попаданца некоторые навыки по этому языку, как и немецкому, имелись, но не очень хорошие, что сильно огорчало его.

Из польских трофеев, доставшихся ему так к месту, сразу же в глаза бросались бинокль и широкий поясной ремень с прикреплённой к нему парочкой тройных подсумков с патронами. Не мешали и пустая пистолетная кобура, саперная лопатка и даже пустая металлическая фляжка. Отдельно лежала уложенная в прямоугольник карта Польши, единственная из всяких трофейных бумаг. Остальные документы поляка остались в ранце и, само собой, сгинули.