Андрей Посняков - Мятежники

Удар!

Беторикс отпрыгнул, стараясь обогнуть ствол, за которым спрятался ушлый разбойник, достать мечом… достал… почти – ловким, гад, оказался, лишь подставил левую руку. Как гладиатор на арене – чтоб раззадорить толпу малой кровью.

Ага, там, похоже, полянка… загонять гада туда, загонять… Вот – выпад… отбивка… Удар! Ну, теперь уж лицом к лицу… глаза в глаза… нос в нос…

Удар! Скрежет! Искры… И злобный взгляд. Таким взглядом и ошпарить можно, словно кипятком, смолой кипящей, что льют осажденные на лезущих в крепость врагов. Ох, и взгляд! Яростный, жгучий… И что-то просвистело над левым ухом, Беторикс едва успел уклониться. Кинжал! Метнул ведь, собака… Ого, а у него ведь еще один! Да-а, с таким, с позволения сказать, «благороднейшим мужем» надобно держать ухо востро! Ага… вот снова сверкнули лютой злобой глаза! Сверкнули… и погасли. А разбойничий вожак, схватившись за бок, со стоном повалился в валежник да там и застыл в самой нелепой позе – в позе трупа.

Вот так-то! Это кто ж его… Ха! Ясно, кто… больше некому.

Из-за деревьев выбралась торжествующая Лита, едва на бросившись Беториксу на шею.

– Это ты – его? – прохладно отстранился тот.

Девчонка довольно кивнула:

– Я! Я очень хорошо кидаю ножи, правда-правда. Теперь у них осталось двое… думаю, нам их не догнать, мой друид.

– Зря ты вмешалась, – убирая меч в ножны, недовольно буркнул молодой человек. – Справился б я с ним и сам. А так, так не по-благородному как-то.

– Это ты благородный, о, мой друид, – насмешливо скривилась Лита. – А я – просто жрица. И мне нужна жертва для богов горных кряжей. Почему б не эта? – девушка пнула ногой еще не успевший остыть труп. – Я возьму его голову, ладно? Не себе – богам.

– Да пес с тобой, забирай! – в сердцах выругался Виталий. – Тем более, раз уж богам горных кряжей. Надеюсь, они нам помогут.

– Конечно, помогут! Спасибо, что разрешил, мой друид. Не думай, я быстро управлюсь, правда-правда.

Управилась она и впрямь быстро – так лихо оттяпала главарю разбойников голову, любой хирург позавидует! Оттяпала, утащила к ручью… там и принесла в жертву. И долго молилась. Беторикс ее не торопил – пусть. Да и разбойников этих не было жалко нисколько. В конце концов – за что боролись, на то и напоролись, как скажут позже далекие потомки всех этих галлов французы – се ля ви – такова жизнь.

Лита наконец закончила все свои жреческие дела, и, тщательно отмыв от крови руки, подошла к Беториксу:

– Вот я и готова, мой друид. Идем?

А довольная-то была! Прям, сияла. Много ли надо человеку для счастья? Лишь угодить богам.

Обогнув рощицу по наезженному телегами пути, путники поднялись на холм и, уже спускаясь, нагнали груженный свежим сеном воз, запряженный парой медлительных мулов. На возу, прямо на сене, вольготно расположился селянин – вислоусый дядечка средних лет, в браках, вышитой красными петухами тунике и в козьей шапке-кервезии.

– Ох ты, – не удержавшись, пошутил сам с собой аспирант. – Вылитый колхозник их артели «Светлый путь». – Далеко ль путь держишь, мил человек?

– В деревню, – охотно откликнулся дядечка, как видно, его и вовсе не заботили никакие разбойники – да кому нужно это сено?

– А далеко ль твоя деревня?

– С Алезией почти рядом, с крепостью. В пяти левках левей.

Ого! Путники обрадованно переглянулись.

– Дядечка, миленький, – тут же взмолилась Лита. – Нам ведь тоже туда, так ты б нас подвез, а? А то все ноги уже сбили.

– Небось, из Бибракте идете? Паломники? – ухмыльнулся в усы дядек.

– Именно так и есть.

– Ну, залезайте, раз по пути. Помнится, у нас в деревне тоже был друид… был, да потом сгинул, говорят – волки загрызли. Так с тех пор мы без друида… А ты, уважаемый, – селянин искоса посмотрел на Виталия. – Зачем в Алезию собрался. Или секрет?

– Почему же секрет? К самому Верцингеториксу, ко двору!

При этих словах селянин неожиданно расхохотался и смеялся долго, со смаком, даже слезу рукавом утер.

– В Алезию, говорите? К Верцингеториксу? Напрасно на моей телеге прокатитесь!

Беглецы вновь переглянулись:

– Это почему ж так?

– Да вот так! – сказал, как пригвоздил, дядечка. – С полгода как славного Верцингеторикса в Алезии нету. Ни его, ни вельмож его.

– Так где ж они все? Куда делись?

– В Герговии – вот где. У арвернов своих.

– В Герговии?! – Беторикс не поверил ушам своим. – Это ж… это ж совсем в другой стороне!

– Ну а я о чем вам толкую? – пожал плечами возница. – Так дальше поедете, или как?

«Или как» – дружно решили путники и, поблагодарив словоохотливого крестьянина, понуро зашагали обратно.

– Герговия, – тихо промолвила Лита. – Это ж сколько туда идти?!

– С полмесяца, а то больше, – любезно «утешил» девчоночку Беторикс. – Впрочем, ты как раз можешь и не ходить.

– Ну, уж нет, мой друид. Мы с тобой теперь одной веревкой связаны – куда ты, туда и я. Ты ведь меня не прогонишь, правда?

– Правда-правда, – язвительно скривился молодой человек.

Юная жрица в ответ весело рассмеялась.

Полуденное жаркое солнце отражалось в круглых озерах, глубоких, с чистой прозрачной водой, в незапамятные времена образовавшихся в жерлах древних вулканов, которых в землях арвернов насчитывалось множество. Вулканы вытянулись цепью, словно вросшие в землю великаны, обросли высокой травой, покрылись лесами, а некоторые все еще дымились, словно грозили, напоминали: а вот, погодите-ка, придет время и мы… Ух! Мало не покажется никому!

В узких долинах и на покатых склонах-террасах располагались небольшие – в три-пять домов – деревеньки – вики, не столь уж и редкие, чего можно было бы ожидать, если вспомнить недавно проходившие здесь легионы. Два года назад – всего-то два года! – войска мятежников отступали на север, к Алезии, по приказу Верцингеторикса оставляя за собой лишь выжженную землю, дабы легионеры Цезаря не смогли найти в здешних местах ни фуража, ни пищи, ни приюта. Много деревень спалили мятежные галлы, но все же не все, многие селения в труднодоступных местах уцелели, некоторые даже разрослись, за счет тех людей, кто сбежал из подожженных виков, вручив свою жизнь новым старостам, новому покровителю-аристократу, адифиции – виллы – которых также не были редкостью на этой древней земле.

Одиноко стоящие виллы, по большей части – укрепленные частоколом и башнями, настоящие замки – беглецы благоразумно обходили стороной. Виталий, конечно, понимал, что здесь, в чужедальней земле, их не найдет никакая погоня, однако хорошо знал нрав местной знати, особенно ее необузданное желание брать все, что пристало к рукам. Одинокие путники (те, за кого некому замолвить слово) – слишком уж лакомый кусок, их можно легко захватить, а потом принести в жертву богам или – если уж на то пошло – использовать в хозяйстве, продать. Правда – рабов в адифициях оставляли лишь продвинутые хозяева, все остальные предпочитали приносить пленников в жертву. А почему бы и нет, если сделать приятное грозным богам не столь уж и трудно. Разве трудно схватить на дороге бродяг? Ах, это могут быть друиды… А кто это слышал, что друиды? Кто может подтвердить?