Александр Харников - Царьград (сборник)

– Виконт, я полностью полагаюсь на ваш опыт и ваше умение проводить тайные операции. Я заранее санкционирую любые, я подчеркиваю, любые способы и методы борьбы с нашими врагами. Если нужно, то действуйте, невзирая на лица. Виконт, вы, наверное, помните, как своевременная смерть русского императора Павла Первого спасла от вторжения дикой орды казаков в нашу «жемчужину» – Индию?

Дизраэли понимающе кивнул. Он услышал все, что хотел услышать. Ее величество дала санкцию на ведение тайной войны, когда не нужно оглядываться на какие-то понятия морали и чести. Оставим их священникам, а для настоящих джентльменов допускается всё, что приведет их к желанной цели. В уме у Дизраэли уже давно сложился, как он считал, очень смелый и коварный план.

23 (11) июня 1877 года. Зимница. Императорская главная квартира

Полковник СВР Нина Викторовна Антонова

Получив известие о благополучном завершении операции по освобождению из-под стражи герцогини Эдинбургской Марии Александровны и ее детей, я тут же связалась с графом Игнатьевым и попросила, чтобы он доложил об этом радостном известии Александру II. Вскоре ко мне явился флигель-адъютант царя с приглашением отобедать с государем.

В царском шатре меня уже ждал накрытый праздничный стол. Александр II был в прекрасном расположении духа. Он шутил, смеялся, рассказывал смешные истории по-французски, словом, выглядел именинником.

Государь попросил меня рассказать о том, как всё произошло. Подробности проведенной нашими «спецами» операции я еще не знала. Поэтому я рассказала о ней в общих чертах, опустив некоторые подробности. Ну не созрели еще наши предки до кровавых реалий XXI века!

Присутствовавшие на обеде граф Игнатьев и цесаревич тоже были довольны. Александр Александрович тем, что любимая сестра с племянниками находится на попечении его ненаглядной Минни, а любезнейший Николай Павлович – тем, что русские как следует надрали задницу надменным и самоуверенным бриттам, которые в свое время попортили ему немало крови.

Государь попросил, чтобы ему предоставили список наиболее отличившихся в этом деле офицеров, которых он решил наградить орденом Великомученика Георгия Победоносца. А статских – орденом Святого Станислава.

Поблагодарив царя за честь, оказанную нашим ребятам, я не удержалась и немного подпортила ему настроение. По моим прикидкам и по информации, полученной из источников Николая Павловича, англичане должны перейти к активной тайной войне против нас, используя, как обычно они делают в таких случаях, самые грязные приемы. Поэтому я посоветовала усилить охрану Ставки, а также непосредственно государя, цесаревича и высших чинов империи.

На мои слова присутствующие отреагировали по-разному. Государь пренебрежительно махнул рукой, дескать, ерунда, не посмеют. Цесаревич, знающий о нашем времени значительно больше государя, нахмурился, а граф Игнатьев попросил меня позднее вернуться к этой теме и поделиться знаниями о методах охраны высших лиц государства, которые использовали в нашем времени.

Я испросила государя разрешения использовать наши спецсредства для ведения борьбы с британской агентурой, на самом деле мы ее уже давно тайком использовали, чтобы контролировать утечку информации из Ставки и выявлять лиц, которые сотрудничают с иностранными разведками. Немного помявшись, государь такое разрешение нам дал. Кроме того, он согласился с доводами цесаревича и графа Игнатьева, что в преддверии возможных бурных событий необходимо очистить Болгарию от остатков турецких войск и установить между Россией и Югороссией прямую сухопутную связь.

С этой целью сегодня вечером в направлении Шипкинского перевала выступит кавалерийский корпус под командой генерала Михаила Скобелева, а с нашей стороны механизированная группа полковника Бережного с обозом. Задача рассеять и принудить к капитуляции остатки турецких армий на территории Болгарии.

Потом, оставшись вдвоем с графом Игнатьевым, я долго беседовала с ним, как профессионал с профессионалом.

Удивительный все же это был человек! Не зная многих технических особенностей нашей аппаратуры и незнакомый с нашими методами ведения разведки и контрразведки, он всё схватывал на лету, и мне не приходилось по нескольку раз повторять свои предложения. Я прикинула, что, используя наши возможности и агентуру русской военной – и не только военной – разведки, мы сможем достойно бороться с британскими шпионами и диверсантами. Беспокоило одно, Александр II, как и в нашей истории четырьмя годами позже, прямо-таки бравировал нарушением всяческой «техники безопасности». А ведь уже прозвучали выстрелы Каракозова и Березовского. Да и убийство Линкольна еще должно было быть свежо в памяти…

24 (12) июня 1877 года, полдень. Константинополь. Дворец Долмабахче

Капитан Александр Васильевич Тамбовцев

В очередной раз оказавшись в Константинополе, заглянул я в дворцовый сад, где, как и ожидал, встретил своего старого знакомого, Василия Васильевича Верещагина. На этот раз он был один, без Скобелева, которого вызвал к себе контр-адмирал Ларионов. На «Кузнецове» проходило штабное совещание. Готовилось занятие Шипкинского перевала и выход русской армии к границам Югороссии. Вообще, на юге вскоре должны были произойти важные события, которые кардинально изменят расстановку сил в Европе, да и не только в ней.

У меня было около часа свободного времени, поэтому я подсел к грустившему в одиночестве Василию Васильевичу и вежливо поинтересовался о его самочувствии.

– Да здоров я уже, Александр Васильевич, – печально ответил мне Верещагин, – если верить здешним эскулапам, дня через два мне можно будет покинуть госпиталь. Рана зажила преотличнейше, ваши медики творят просто чудеса. Я им буду благодарен по гроб жизни.

– А почему же вы так загрустили, Василий Васильевич? – спросил я. – Неужели вас так расстраивает скорая возможность заниматься своим любимым делом?

– Нет, я как раз очень рад снова вернуться в гущу событий и продолжить начатую мною серию картин, посвященных событиям на Балканах. Только вот не зря ли всё это? – Увидев мой недоумевающий взгляд, Верещагин поспешил пояснить: – Нет-нет, Александр Васильевич, я не имею в виду защиту бедных болгар от бесчинств этих дикарей-башибузуков. Я о другом. Вернутся, к примеру, наши солдатики после победы над супостатом в свои деревни, и что там они увидят? Что пока он освобождал «братушек» от османского ига, его хозяйство совсем пришло в запустение. Бедно живут у нас люди. Почему так, Александр Васильевич? Почему на свете существует несправедливость?

Я понял, что милейший Василий Васильевич мысленно, раз за разом возвращается к тому разговору о социализме, который он с таким жаром вел несколько дней назад с генералом Скобелевым. Вот, оказывается, что мучило Верещагина!