Александр Харников - Царьград (сборник)

8 августа (27 июля) 1877 года, утро. Константинополь, дворец Долмабахче

Александр Васильевич Тамбовцев

Сегодня ночью из Анкары в Константинополь примчался новоиспеченный эмир Абдул Гамид вместе с сопровождающим его капитаном Хабибулиным и морпехами охраны. Он получил по рации печальное известие об убийстве русского императора и тут же спешно отправился в Константинополь, дабы выразить свое соболезнование новому царю и засвидетельствовать ему свою верность и преданность. Тем более что бывший султан и Александр III в свое время даже подружились, и их связывали гораздо более тесные отношения, чем сюзерена и вассала.

Встреча Абдул Гамида и Александра Александровича состоялась в одном из залов дворца. Она была трогательной. Бывший султан и император крепко обнялись, после чего Абдул Гамид витиевато на неплохом французском языке выразил свое сочувствие по поводу злодейского убийства «русского падишаха» и обещал, что «все население Ангорского эмирата разделит горе, обрушившееся на подданных, лишившихся своего властелина». Ну, насчет последнего – всеобщей скорби турок – у меня, старого циника, возникли некоторые сомнения. Но то, что Абдул Гамид искренне огорчен случившимся, было видно невооруженным глазом.

Чуть позднее, за завтраком, на который в качестве переводчика был приглашен наш уважаемый майор Османов, Александр III рассказал о подробностях цареубийства. Бывший султан, услышав их, разошелся не на шутку и, разразившись проклятиями, потребовал, чтобы пойманных злодеев после суда предали самой страшной казни. Он даже пообещал царю найти какого-то знаменитого заплечных дел мастера – старого палача, который служил еще султану Махмуду II. Несмотря на преклонный возраст, этот мастер своего дела, со слов Абдул Гамида, еще вполне мог лихо содрать кожу с приговоренного к смерти или посадить его на кол.

Не знаю, сказал ли это бывший султан в шутку, или всерьез хотел, чтобы те, кто поднял руку на коронованную особу, были подвергнуты такой страшной казни, но у меня от его слов мурашки побежали по коже. К чести Сан Саныча, он не стал развивать эту тему и сухо сказал Абдул Гамиду, что все виновные будут строго наказаны. Кого-то из них повесят, а кого-то пожизненно отправят туда, куда Макар телят не гонял, и где живые будут завидовать мертвым.

Пока майор Османов, тщательно подбирая слова, переводил все сказанное, я вспомнил о каторге на Сахалине и в Нерчинске, а также о знаменитом «каменном мешке» – камере в бобруйском форту «Фридрих Вильгельм». Она была построена немецкими инженерами по образцу средневековых темниц Европы. В этой яйцевидной камере невозможно было ни сесть, ни встать, ни лечь. Поворочавшись несколько дней в таком «каменном мешке», узники так и не могли найти нормальное положение для тела и сходили с ума. Об этой камере в свое время писал Герцен, заявив, что «лучше отбывать наказание в Сибири, но не в страшной тюрьме на реке Березине».

Потом, когда эмоции немного улеглись, пошел более конструктивный разговор. Император рассказал своему собеседнику о ходе следствия и о предварительных его выводах, а также о предполагаемых заказчиках убийства Александра II. Зная нравы своих бывших британских союзников, Абдул Гамид был как-то не очень сильно удивлен услышанным. Ну, а австрийцев, которые по своей алчности и глупости вляпались в это гнусное дело, бывший султан не по-восточному коротко охарактеризовал – «шакалы».

– Мой дорогой друг, – сказал Абдул Гамид императору, прихлебывая душистый кофе по-арабски из маленькой фарфоровой чашечки, – я прошу тебя запомнить, что ты можешь полностью во всем полагаться на меня. Хотя сейчас мое новое государство еще слишком слабо, и вооруженные силы его только-только начали формироваться, но даже тот неполный батальон, который вооружили и начали обучать мои уважаемые советники из Югороссии… – тут бывший султан с благодарностью взглянул на меня и на майора Османова, потом кивнул нам и прижал правую ладонь к сердцу, – даже он будет направлен в твое распоряжение, чтобы вместе со славными русскими войсками поучаствовать в наказании подлых британцев и трусливых австрийцев.

– Спасибо, друг, за добрые слова, – ответил ему Александр, с аппетитом уминая шербет, – только я думаю, что с теми, кто оказался замешанным в убийстве моего отца, я разберусь сам. Но сказанное тобой я запомню, и в случае необходимости войска Ангорского эмирата получат возможность сразиться, вместе с доблестными русскими войсками, с нашим общим врагом. А подобный вариант развития событий, – добавил император, – вполне возможен. Великобритания потерпела сильное поражение, но еще не раздавлена окончательно. Силы ее достаточно велики, и если дать ей передышку, то боюсь, что нам снова придется ставить на место этих подлых бриттов. А как следствие – новая кровь и новые потери.

– Мой друг, – сказал Абдул Гамид, печально глядя на русского императора, – я все это прекрасно понимаю. Я внимательно ознакомился с документами, которые предоставили мне Тамбовцев-эфенди и Мехмед Хаджи, – после этих слов последовал вновь вежливый полупоклон в нашу с Османовым сторону, – и из них я узнал о планах отторжения от Османской империи Кипра и о последующей аннексии Египта, который формально находился под моей властью. Как говорит мой новый советник Фарид-паша, «с такими союзниками и враги не были нужны».

Я решил вмешаться в задушевную беседу бывшего султана и нового русского императора.

– Скажите, уважаемый Абдул Гамид, а как себя ведут ваши соседи? Не пытается ли кто-нибудь из них под шумок отщипнуть кусок территории вновь образованного Ангорского эмирата?

Бывший султан не спеша допил кофе, после чего поставил пустую чашечку на перламутровый столик, пригладил свою черные усы и, с хитрой улыбкой взглянув на меня, сказал:

– Эфенди, я не хочу вам лгать и рассказывать, что дела в моем новом государстве идут блестяще и все мои подданные живут, как в раю. Это совсем не так. Мне уже пришлось строго наказать некоторых местных беев, которые не захотели признать мою власть. Сложные у нас отношения и с персами, которые натравливают диких курдов на деревни, в которых живут турки.

Ну, ничего, и до них дойдет черед. Необходимо наладить пограничную службу, связь, и тогда разбойникам будет труднее грабить моих подданных.

Император с сочувствием посмотрел на бывшего султана. Он прекрасно понимал, что все происходящее сейчас на территории нового государственного образования – Ангорского эмирата – во многом следствие крушения могучей Османской империи. И произошло оно не без помощи России и Югороссии. Впрочем, как еще древние говорили, Vae victis! ( Горе побежденным! ).