Александр Харников - Царьград (сборник)

– Она же сошла с ума!

И рукопашная вспыхнула с новой силой.

С большим трудом Уильяму Гладстону, Роберту Сесилу Солсбери и еще нескольким парламентариям, сумевшим сохранить здравый рассудок, удалось окружить дергающуюся и бешено озирающуюся по сторонам королеву и силой вывести ее из зала.

День, несомненно, удался, и что там еще будет дальше – не знал пока никто.

10 октября 1877 года, за час до полудня, остров Куба, город и порт Сантьяго-де-Куба

Адмирал и генерал Конфедерации Рафаэль Семмс

Как любой уважающий себя моряк с американского Юга, я уже бывал на Кубе, причем не один раз. Вот и сейчас, завидев мощную крепость Эль Морро на высоком мысу над лазурно-синим морем, я предался воспоминаниям о своих предыдущих визитах в Сантьяго, старую столицу Кубы, древнюю, обшарпанную, но все еще прекрасную, как может быть прекрасной дама в летах, которая следит за собой и знает себе цену. Как та сеньора, с которой я провел незабываемую ночь в Сантьяго, когда впервые попал сюда еще безусым юнцом. Впрочем, не будем об этом…

В порту у пирса, как обычно, суетились какие-то личности: белые, мулаты, даже парочка негров, которых в Сантьяго не меньше, чем у нас на Юге. Конечно, большинство местных чернокожих – рабы. Здесь, как и на Пуэрто-Рико, рабство до сих пор существует. Эти же, негры, похоже, свободные люди, иначе почему они сейчас болтаются здесь, а не вкалывают в поте лица на сахарных плантациях?

Пока наша «Алабама» швартовалась к пирсу, я собрался с мыслями. В Сантьяго перед нами стояло несколько задач. Для начала нам надо было найти покупателя на наш груз пшеницы и индиго. Куба уже давно живет на пшенице из САСШ – или, точнее – САСШ и КША. Поэтому такой товар тут всегда в цене. Потом необходимо было обеспечить разгрузку «Алабамы» и провести весь груз через таможню, Куба – это все-таки другое государство. Самой важной задачей, которую предстояло выполнить мне и майору Рагуленко, был визит к губернатору провинции для предъявления бумаг из Мадрида на право аренды полуострова Гуантанамо.

Пшеницей, индиго, разгрузкой, погрузкой, таможней и прочими торговыми делами я доверил заниматься капитану «Алабамы» Джорджу Таунли Фуллэму. Ну, а мы с майором Рагуленко прифрантились для визита к сеньору губернатору, тем более что его дворец располагался недалеко от порта.

Я, конечно же, немного понимаю и говорю по-испански. Но при этом совершенно не понимаю кошмарного местного кубинского диалекта, на котором тут говорят все, кроме здешней элиты, состоящей из испанских идальго. Разговаривая, местные глотают по полслова. А то, что они произносят, часто звучит совсем по-другому, чем на чистом испанском.

Вот, например, рыба по-испански будет «пескадо». А местные здесь говорят «пехкао», или даже «пехкб». Так что понять их сложно даже испанцу из Мадрида или Севильи. А уж мне-то и подавно – все их разговоры понятны так же хорошо, как и лопотание китайцев… Тем более что у них еще и множество неиспанских слов, позаимствованных от соседей из близлежащего франкоязычного Гаити.

Как только швартовка закончилась и с борта «Алабамы» был спущен трап, мы с майором Рагуленко не спеша сошли на берег и прошли на набережную, где какая-то группа местных подозрительного вида оборванцев показывала пальцами на наш корабль и что-то лопотала на своем варварском диалекте. Из всех слов я узнал лишь слово «гринго» – так испаноговорящие по мексиканской моде называют североамериканцев.

И тут мой спутник шагнул к этим оборванцам и совершенно неожиданно для меня произнес длинную тираду на местном диалекте. Бедолаги так и замерли с открытыми ртами, поглядывая с опаской на огромную фигуру майора, нацепившего на парадный китель в честь официального визита к губернатору все свои регалии.

Но вскоре один из них что-то залопотал в ответ, только уже вполне почтительным тоном. Через пару минут обмен репликами закончился, и майор повернулся ко мне.

– Эти славные ребята позаботятся о том, чтобы никто даже не приблизился к нашему кораблю, – сказал он. – Они же помогут разгрузить его, когда понадобится. Не думаю, что что-нибудь пропадет – ребята хорошие и честные. Гм… Тем более здесь уже наслышаны про югороссов, и мы для них настоящие герои.

«Да, – подумал я, посмотрев на восхищенно-опасливые взгляды, которыми недавние насмешники бросали на внушительную фигуру майора Слона, – на их месте любой тоже преисполнился бы всяческого почтения к нему».

– Майор, – спросил я несколько погодя, – а где вы так лихо наловчились говорить по-испански? Тем более на местном варварском кубинском диалекте? Даже у нас во Флориде его понимает далеко не каждый.

– Знаете, адмирал, – ответил мне Слон, – в молодости мне пришлось побывать на Кубе. Есть тут недалеко от Гаваны такой городишко с красивым названием Лурдес. А диалект тамошний хоть и немного отличается от здешнего, но не настолько, чтобы это превратилось в проблему. Ему меня в свое время одна кубиночка научила, к коей я в самоволки шастал… Впрочем, сейчас это уже совершенно не важно.

Двое молодых людей с пристани, один белый и один мулат, вызвались проводить нас к губернаторскому дворцу.

На мой немой вопрос майор ответил:

– Пока они с нами, адмирал, к нам больше никто не будет цепляться. Такой тут обычай. А вон тот мальчуган, – он показал на белого юношу, почти мальчика, – так он вообще родом из Гуантанамо. Потом, после визита к губернатору, хочу с ним поговорить. Пригодится. Люди на местах о своих местных делах всегда знают больше, чем начальство в столицах.

На площади у дворца губернатора он вручил каждому из наших спутников по мелкой монетке, после чего они низко поклонились и удалились в тень собора. Оставив провожатых дожидаться там нашего возвращения, мы подошли к надутому, как индюк, привратнику в шитой золотом ливрее, стоящему у парадного входа в губернаторский особняк. Тот говорил на вполне правильном испанском языке, так что даже я вполне его понимал.

– Мы хотели бы видеть его светлость губернатора, – сказал я ему.

– Губернатор занят, сеньоры, – важно ответил привратник таким тоном, что было сразу понятно, что для таких как мы губернатор Сантьяго будет занят во все времена.

Майор Слон зловеще ухмыльнулся, повел плечом, отчего забрякали медали на его груди, и надменности на физиономии привратника тут же поубавилось. Зато стоявшие вокруг охранники заинтересованно посмотрели на нас, и на всякий случай подтянулись поближе. Впрочем, мой спутник посмотрел на них так, что охрана вдруг потеряла к нам интерес, и отодвинулась с видом «мы тут просто погулять вышли».

Майор Слон же с ласковой улыбкой сказал нашему собеседнику на весьма даже правильном испанском: