Александр Харников - Царьград (сборник)

Самое же неприятное, что с палубы этого «Адмирала» взлетали уже совсем другие летательные аппараты, вообще ни на что не похожие. Это были летящие с огромной скоростью железные птицы, которые умчались в неизвестном направлении, увешанные целой гроздью взрывчатых снарядов, а потом прилетели назад через пару часов уже пустыми. Страшно подумать – на какое расстояние за это время они могут улететь, и какие разрушения причинить!

– Граф, но это же ужасно, – воскликнул потрясенный Франц-Иосиф, – вы понимаете, что Россия, имея такое оружие, теперь может диктовать свои волю всему миру!

– Ваше величество, наши дипломаты в Петербурге не имеют никакой информации ни об этой таинственной эскадре, ни о неизвестных летательных аппаратах. Мы можем пока только гадать, откуда они появились и какое следующее государство будет ими завоевано. Смею заметить, что русская армия еще не понесла почти никаких потерь в людях и не растратила запасенных для этой войны боеприпасов…

– Граф, а вы не пробовали напрямую связаться с главой русской дипломатии, канцлером Горчаковым?

– Ваше величество, мы пытаемся это сделать, но канцлер в данный момент находится в Плоешти, в Императорской главной квартире. Связь с ней еще не установлена, поэтому мы можем сноситься с Горчаковым лишь с помощью курьеров. Запрос от имени министерства иностранных дел уже направлен в Плоешти. Но ответ оттуда мы получим нескоро.

– Граф, надо сделать все возможное и невозможное, чтобы получить достоверную информацию о русской эскадре, о ее возможностях, и о том, как русские собираются поступать с фактически обезглавленной Османской империей. Надо напомнить им о нашем договоре относительно Боснии и Герцеговины, а также прикинуть – что наша двуединая империя сможет прибрать к рукам из ставшего бесхозным турецкого наследства.

7 июня (26 мая), утро, Плоешти, дом, снимаемый генерал-адъютантом Игнатьевым

Капитан Александр Тамбовцев

В общем, мы проговорили с Игнатьевым до утра. Часов в шесть вошел его слуга и сообщил, что вода для умывания и бритья готова, скоро будет готов и завтрак. Пока Игнатьев приводил себя в порядок, я по рации связался с капитаном Хоном и вкратце проинформировал его о состоявшейся беседе. Заодно я узнал последние новости «с полей сражений» и попросил его прислать в дом Игнатьева мой багаж – ноутбук и дипломат с фотографиями.

Посвежевший и пахнущий вежеталем генерал вошел в комнату, и мы сели за уже накрытый стол и приступили к завтраку. Между яичницей и кофе, я сообщил ему о новых победах русского оружия.

– Николай Павлович, – торжественно начал я свою речь, положив на скатерть белоснежную салфетку, – как я уже говорил, этой ночью самолеты с авианосца «Адмирал Кузнецов» нанесли массированный ракетно-бомбовый удар по Закавказской армии Мухтар-паши и крепости Карс. Получены подробности этого авианалета. Армии Мухтар-паши больше не существует. Остатки ее в панике бежали, сам командующий армией убит, большинство офицеров его штаба и английские советники – тоже. Великий князь Михаил Николаевич может чувствовать себя полным хозяином в азиатской части бывшей Османской империи. Сил, которые турки могут ему противопоставить, у них просто нет.

– Великолепно! – воскликнул Игнатьев и воодушевленно взмахнул в воздухе рукой с зажатым в ней круассаном. – А что с крепостью Карс?

– Крепости как таковой больше нет. Есть просто груда камней, перемешанных с разбитыми пушками и трупами турецких аскеров. Так что, к сожалению, ключей от Карса генералу Лорис-Меликову никто не поднесет. Но это, я думаю, не такое уж большое горе?

– Надо срочно порадовать государя этими новостями! – как опытный царедворец, Игнатьев сразу же «поймал волну». Но мне пришлось немного остудить его пыл.

– Николай Павлович, а если государь спросит – откуда у вас эти сведения? Как вы ему это объясните? Нет, к сожалению, вам придется подождать, пока не придет телеграмма от великого князя Михаила Николаевича.

– Жаль, очень жаль, – закручинился генерал. – Но, я думаю, что вы, Александр Васильевич, еще не раз порадуете нас известиями о ваших победах. Извините, но мне пора. Государева служба-с, ничего не поделаешь… Но я помню о вашей просьбе относительно рандеву с цесаревичем.

Игнатьев надел свой роскошный генерал-адъютантский мундир, раскланялся и ушел. А меня его слуга проводил в спальню, где я решил немного отдохнуть на кушетке.

Но долго мне спать не пришлось. Сначала пришел посыльный от капитана Хона, который доставил мне ноутбук и черный кожаный дипломат. А потом, едва я снова начал дремать, прибежал казак из охраны Ставки с запиской от Игнатьева. В ней мне сообщалось, что цесаревич Александр Александрович очень заинтересовался моим предложением и готов со мной встретиться.

Поняв, что поспать мне сегодня уже не дадут, я порылся в своем дипломате, отобрав некоторые фотографии, которые, несомненно, будут интересны цесаревичу. Отобранное я положил в картонную папку, которую, по моей просьбе, принес слуга генерала. Дипломат и ноутбук я решил пока с собой не брать, дабы не привлекать к себе особого внимания. Тот же расторопный слуга раздобыл мне сюртук, рубашку, галстук, брюки, штиблеты и котелок, трость – словом, полный костюм преуспевающего буржуа.

Подошло назначенное мне время. С помощью слуги я облачился в одежду девятнадцатого века. Скажу сразу: после свободного камуфляжа я почувствовал себя несколько неловко, да что там неловко – настоящая египетская пытка. Но ради дела пришлось терпеть. Взяв с собой папку, я отправился на судьбоносную встречу с будущим российским царем.

Плоешти, который я видел только ночью, днем произвел на меня отвратительное впечатление. По словам сопровождавшего меня слуги: «Плоешти – городок неважный, скучный, но климат в нем лучше, нежели в Бухаресте, из-за близости Карпатских гор, отроги которых подходят к Плоешти верст на тридцать. Улицы крайне сбивчивы, отвратительно пыльны или грязны, смотря по погоде. Несколько улиц вымощено, но разве для того, чтобы ломать экипажи. Самая трудная задача – найти здесь чью-либо квартиру, ибо нумерация домов общая для целого города, а названия улиц положительно неизвестны даже туземцам. Скорее встречный казак доведет по адресу, нежели обыватель Плоешти. Господа развлекаются по вечерам в кофейне “Молдавия”, где играют и поют цыгане».

Так, за разговорами, мы дошли до дома, где расположился цесаревич. Доложив о своем приходе дежурному офицеру, я стал ждать приглашения. Ждать пришлось недолго.

Меня ввели в светлую и чистую комнату, где меня встретил здоровенный мужчина лет тридцати, ростом под два метра. Его широкое лицо с ранними залысинами украшали усы. А вот знаменитой александровской бороды, которая делала царя похожим на извозчика, еще не было. Я вспомнил, что он ее отрастил именно здесь, на войне, когда командовал Рущукским отрядом.