Андрей Посняков - Принц воров

Где-то рядом послышался вдруг звук мотора. Лодка. Резиновая моторная лодка. Вот двигатель стих, и узкий луч фонаря зашарил по пляжу, а потом кто-то громко позвал:

– Эй, Слава! Давай, поспеши.

– Мне пора… – обняв, очкарик поцеловал Мириам в губы, и, не закатывая брюк, побрел по воде к лодке.

На ней и уплыл.

Мириам какое-то время провожала возлюбленного глазами, затем повернулась, пошла к вытащенным на берег челнам – разъездным шлюпкам с «Гейзериха», «Святой Анны», «Быстрого ветра».

– А ну-ка, постой, сучка! Где это ты шлялась? И кто позволил уйти с корабля?

Грозная тучная женщина с высокой прической, уперев руки в бока, вынырнула откуда-то из темноты, углядев в луче прожектора стройную фигурку Мириам.

– Я просто прогуливалась, моя госпожа… – в словах Мириам вовсе не было страха, наоборот, лишь только презрение.

– Она еще и издевается? – вскричала толстуха и тут же вскинула руку, пытаясь ударить девушку по лицу…

Мириам ловко перехватила запястье:

– Не надо этого делать, моя госпожа.

– Пусти-и! Пусти, больно… Да отпусти же! – почувствовав недюжинный отпор, женщина – скорее всего, бандерша с плавучего лупанария, сразу же повела себя иначе, перестала кричать и дальше уже говорила спокойно:

– Просто мы все тебя ищем! Куда, мол, пропала? Давай-ка садись в лодку… Ларций тебя отвезет.

– Да, госпожа, – Мириам поклонилась и покорно зашагала по воде к выплывшему из тьмы челну…

Донесся плеск весел. Чей-то приглушенный смех. Потом – голос:

– Госпожа Домна, когда за тобой плыть?

– Отвезешь Мириам на корабль и возвращайся. Думаю, я уже справлю к этому времени все свои дела.

Проводив уплывшую лодку взглядом, бандерша неожиданно выругалась, гнусно и терпко:

– Сучка! Ишь ты, изображает из себя гордую… Подожди, поглядим еще сегодня, поглядим…

Позади, за кустами, послышался какой-то шум. Кто-то шел, пьяно пошатываясь прямо на молодого человека… вот остановился, шумно помочился в кусты… а вот затянул песню:

– Лихо танцевали! – повернувшись, с усмешкой продолжила бандерша. – Это ты, Волмий?

– Да, госпожа. Неужто узнала?

– Немудрено тебя узнать – вечно у всех песен мотив переврешь!

– Да ла-адно! – подойдя ближе, обиженно протянул пьяница.

– Долг принес? – строго спросила Домна.

– А как же? – Волмий горделиво потряс кошелем, в котором явно что-то звенело. – Разве ж я тебя когда обманывал?

– Было дело! Помнишь, в Цезарее?

– Ой, так это когда было-то? В незапамятные времена. Да и не обманул я тогда, просто не успел заплатить… Но ведь потом заплатил же!

– Ага, заплатил. Через два года! И то, только после того, как я напомнила.

– Да ладно тебе, нам ли друг с другом считаться? Да не сомневайся, здесь – за всех нас.

– Я и не сомневаюсь. Однако – денежки счет любят… Помолчи-ка, друг, не сбивай… Одна, две… дюжина… две дюжины… Все правильно, ишь ты!

– А ты думала?! Мы ж благородные люди… Слышь, Домна, может, еще как-нибудь на твой корабль подкатить, а? Уж больно хороши девочки, а денежки у нас сейчас водятся… Я, понимаю, конечно, что сейчас не очень подходящий момент… ну, к примеру – завтра или послезавтра, а? Платим, как обычно, вдвое!

– Как раз таки сейчас момент вполне подходящий – такая неразбериха кругом, пиры, шум, – задумчиво промолвила Домна. – А завтра, кто его знает, что будет? Впрочем, ладно, уговорил. Только – уж как условились – за двойную цену!

– Ну, конечно, а как же!

– И – оплату попрошу сразу! В долг вы у меня больше ни одной девочки не получите – такие уж наступили времена… Ладно, хватит болтать, – женщина гулко расхохоталась. – За мной, похоже, плывут… Эй, Ларций! Я здесь. Сюда, сюда заворачивай!

Бандерша уплыла на «Гейзерих», а выпивоха смачно выругался, потом пытался кого-то позвать, но вдруг зашатался и сел прямо в мокрый песок.

– Александр! Александр! – где-то рядом послышались крики.

Саша повернул голову и выбрался из кустов:

– Мба?

– Давно тебя ищу! – вышел на свет прожектора негр. – Думал – уж чего не случилось ли? А это кто такой – в песке?

– Так… один знакомый.

– Александр!!!

Господи, ну вот оно, начинается – уж тут не дадут долго побыть одному! Ну, их только и не хватало – патлатых «парней из группы «Мотли Крю» – Хильденига и Тевдольда.

– А мы тебя повсюду ищем! Ушел, никому ничего не сказал…

– Кто меня только не ищет. Кстати, знакомьтесь – этой мой старый друг Мба, опытный воин.

– Да уж мы видим, что опытный – этакая оглоедина! Тут и опыта никакого не надобно – знай, маши кулачищами, – Хильдениг – блондин – засмеялся, а его дружок – рыжий Тевдольд, удивленно взглянув на уже упавшего лицом в песок выпивоху, спросил:

– Этот тоже твой друг?

– Этот нам всем друг! Да еще какой, – весело рассмеялся Саша. – А ну-ка, парни, помогите его поднять… Эй, Волмий, Волмий! Ты спишь, что ли?

– Я-то Волмий, – открыв глаза, неожиданно трезво произнес пьяница. – А вот вы кто такие?

– Нам бы на «Гейзерих», к девочкам, – Александр не откладывал свою просьбу в долгий ящик, и вообще – вокруг да около не ходил. – Тройная цена – устроит?

– Тройна-а-ая?! – Волмий похлопал ресницами. – Идет. Только заплатите прямо сейчас! И это… надо разыскать лодку.

Молодой человек с усмешкой кивнул на пляж:

– Мало, что ль, здесь челнов?

– И то верно, – пересчитав монеты, добрый знакомый бандерши с хохотом махнул рукой. – Ладно, поплыли.

Откровенно радуясь, молодые вандалы живенько столкнули на воду первую попавшуюся лодку, подхватили валявшиеся рядом на песке весла… Не прошло и пары минут, как челн уже стукнулся о высокий борт скафы.

– Кто такие? – грозно осведомился вахтенный.

– Домну позови. Скажи – Волмий с друзьями явился вернуть долг.

Матрос ненадолго удалился… и вот снова с палубы донеслись шаги. С борта упала веревка.

– Лезем! – ухмыльнулся пьяница. – Ну? Чего ждете?

На палубе их встретила Домна с бронзовым светильником в руках. Волмий сразу же отсчитал ей деньги, и бандерша, благосклонно скривив губы в улыбке, кивнула:

– Идите за мной. Только помните – недолго. Вскоре явятся те… другие…

– Ну, ты хоть нас предупреди, когда уходить.

Никакого выбора Домна не предоставила, просто, заведя посетителей в трюм, указала каждому на шаткие двери каморок, устроенных на «Гейзерихе» на манер старых римских публичных домов для не шибко зажиточных граждан.

– Ты, черный – туда… ты – туда… Рыжий, тебе налево… ну а для тебя, господин – вот эта дверь, – женщина усмехнулась. – Уверена, никто из вас не пожалеет.