Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Ликвидация

Бронепоездам Сафонова ставится задача действовать во взаимодействии с моей бригадой. Захватить и удерживать станцию Крулевщина, а потом нанести удар в сторону Глубокого.

Сил, которые планируются для удара, должно хватить для разгрома немецких гарнизонов, каждого по отдельности. По мере продвижения мы будем усиливаться резервными батальонами из состава гарнизонов Минска и Молодечно, освобожденными из плена и партизанами. Есть большая вероятность, что немецкая разведка отслеживает наши ударные подразделения, именно поэтому мы были направлены в Заславль. Все остальные подразделения, участвующие в операции, будут собираться на железнодорожной станции Уша. Срок начала операции – через десять дней.

Задумчиво посмотрев на меня, Михаил Петрович спросил:

– Вам все понятно?

– Да. На начальном этапе операции выделенных мне сил действительно хватит, но как только немецкое командование определится с направлением главного удара, оно перебросит туда дополнительные силы из Вильно и Лепеля, чем остановит нас. Кроме того, оно может со стороны Вильно нанести несколько ударов общим направлением на Молодечно и Лиду. Свободных резервов на тех направлениях нет, а раз так, то немцы смогут прорвать нашу оборону и продвинуться к Минску. Кроме того, они смогут отрезать нас от главных сил и отрезать нам пути отступления и обеспечения. Таким образом, наш прорыв на Докшицы будет обречен. Что в этом случае я должен делать?

– Я понимаю ваше беспокойство, Владимир Николаевич. Мы учитываем в том числе и такой вариант событий. Именно поэтому выбор пал на вас и ваших людей как на имеющих опыт успешных действий в тылу врага. В случае прорыва нашей обороны в районе Молодечно вам необходимо будет продолжать активные действия в направлении Докшиц – Лепеля. Нужно заставить врага бросить против вас как можно больше сил и средств, усилить свои гарнизоны в Вильно, Лепеле, Полоцке и Витебске. Нужно не дать ему возможности использовать прибывающие из Германии резервы на фронте. Это надо сделать любой ценой. И еще… Об этом пока мало кто знает, в том числе и в руководстве республики, но несколько дней назад здесь, в лесах под Минском, начато сосредоточение сил 6-го вдк. Ваши активные действия должны отвлечь внимание врага, в том числе и от этого. Чем позже противник узнает о переброске сюда свежих сил, тем эффективнее будет наш удар.

– Я это понимаю. Мы оправдаем доверие.

– Я в этом и не сомневался. Все необходимые документы по операции вы получите в ближайшие несколько дней…

В течение всего разговора мне казалось, что Константинов чем-то удручен и озабочен. Но не настолько мы с ним хорошо знакомы, чтобы спрашивать его об этом в лоб. Долго нам поговорить не пришлось – дела, они и в Африке дела.

Обсуждение планов было у нас и с Цанавой на его даче в Степянке. До этого нам с ним как-то особо говорить не приходилось. Все время на бегу, по телефону и в цейтноте.

Нарком прибыл в Минск вместе с Пономаренко через три дня после захвата и удержания нами города. Тогда же прибыла и его группа сотрудников наркомата в количестве 20 человек. На совещании в штабе группы я был представлен прибывшему руководству республики как командир подчиненного ему боевого соединения, комендант и начальник гарнизона города. Тогда же нарком забрал в свое распоряжение часть моих штабных и особистов, роту пограничников, прикомандированную к нам из 2-й МСДОН. Затем было несколько коротких встреч на различных совещаниях, недолгая встреча при обсуждении плана рейда на Лиду, и вот теперь выпал шанс познакомиться поближе, а то получалась парадоксальная ситуация – командир наиболее крупного соединения НКВД практически не знаком со своим начальником.

У нас с ним состоялся долгий и обстоятельный разговор о действиях бригады, захваченных в Лиде документах и трофеях, пленных, обстановке на фронте, отношении местного населения к нам, а также событиях, произошедших во время моего отсутствия в Минске. Узнав об обстоятельствах рейда на Барановичи, я просто не мог в разговоре с наркомом пройти мимо этого. Лаврентий Фомич меня успокоил, сказав, что в отношении «полковников», толкнувших группировку на такой необдуманный шаг, вопрос решен, они получили то, что заслужили. Я вновь высказал мнение о необходимости усиления Лидского угла или отходе оттуда к старой границе. Цанава обещал поднять этот вопрос на совещании в штабе. Нами обсуждался вопрос ускорения фильтрации бывших военнопленных и тех, кто был отпущен немцами из лагерей – военнопленных, местных жителей и уголовников (до войны привлекавшихся на работах по ремонту аэродромов). Насколько я помнил из прошлой истории, немцы освободили из лагерей более 200 тыс. человек, только в Минске и Минском районе таких было более 40 тысяч. Нарком ответил коротко – работаем. Дел слишком много, а людей не хватает. Кроме этой категории, приходится решать вопрос с дезертирами и перебежчиками, охраной тыла от разведгрупп противника и выходящих из окружения подразделений Вермахта. Много забот приносили действия польских отрядов АК и белорусских националистов – «срут» где только могут. Особисты из подразделений и партизаны постоянно сообщают о стычках с поляками и лжепартизанами из белорусов, попытках пропаганды среди призванных по мобилизации местных жителей. В качестве примеров комиссар ГБ привел несколько красноречивых случаев.

«В соответствии с приказом Ставки на освобожденной территории разрешено провести призыв в РККА мужского населения в возрасте 17–45 лет. Мобилизационные возможности освобожденных районов оценивались в 200–250 тыс. человек, в том числе не менее 100 тыс. имеющих опыт военной службы. Во всех населенных пунктах, где стоят наши гарнизоны, были развернуты призывные пункты. За две недели января было оповещено примерно 50 тыс. человек. Так вот. На сегодняшний день удалось призвать всего 35 тыс. человек. Из них имеет опыт военной службы только 6 тыс. человек, в большинстве своем это наши окруженцы или вылечившиеся раненые. Еще 8 тыс. человек признаны негодными к военной службе, в том числе около 6 тыс. бывших военнослужащих РККА. Остальные 7 тыс. человек или не явились по повесткам, или ушли в леса. В первую очередь это касается поляков, литовцев и белорусов из бывших польских районов и тех, кто служил в полиции. Таких, по нашим подсчетам, около 5 тыс. человек. Вот эти лица и сорганизовываются в лжепартизанские отряды численностью до 100 человек. Они, приходящие в местечки и обкладывающие продовольственной данью местных жителей, нападают на наши небольшие группы бойцов и командиров. При помощи партизан удалось напасть на след нескольких таких отрядов и разгромить их. Пленные показали, что они готовы сражаться только за БНР в ее этнографических границах и что сражаться будут только в составе польской или белорусской армии и под руководством «Белорусской народной самопомощи». Эта организация с разрешения германского командования была создана осенью прошлого года и успела довольно хорошо промыть мозги населению.