Михаил Ланцов - Русь Inc

Остальные же отступили.

Тем временем отряд спешенных литовцев не зевал и стал растаскивать телеги в других проходах. Видимо Миндовг изначально понял, что дело может оказаться хуже, чем мыслят его соратники. Поэтому сразу куда более дальновидный приказ.

Откатившись, литовская кавалерия буквально через десять минут уже привела себя в порядок и вновь атаковала Подол. Только уже сразу по пяти проходам — улицам, стремясь как можно быстрее добраться до лучников по широким сельским дорогам Подола и стоптать, вбить копытами в плотно утоптанную землю.

Лучники же, повинуясь приказу князя, взобрались по приставным лестницам на крыши домов, где заранее были размещены запасы стрел. Лестницы же не отбросили, а втянули за собой. Это стало достаточно неожиданным шагом для литовской кавалерии. А удивить, значит победить, как говаривал Александр Васильевич Суворов.

Обстрел, конечно, оказался намного менее плотный, чем в прошлый раз, но и этого хватило. Тем более что били с пяти — двадцати метров. В упор.

Тем временем, оценив момент, Георгий начал выводить обе роты кирасиров для удара. Рядом с Подолом еще оставался резерв Миндовга в виде трехсот дружинников совершенно типичного для эпохи вида. Да какое‑то количество легкой кавалерии из‑под лучного обстрела вырвется. Но дело нужно было заканчивать как можно более решительным ударом.

Впрочем, атака тяжелой кавалерии не потребовалась. Миндовг прекрасно оценил свои перспективы и поспешно 'навострил лыжи' подальше от города. Причем сразу забирая на холм, дабы не дать латникам Георгия атаковать и своих людей.

Битва закончилась.

Наступила тишина.

Лишь лучники, спустившись с крыш, деловито добивали раненых. Те, кто смог бы выжить, убежал вместе со всеми. Оставались только бойцы с тяжелыми ранениями. А у них перспективы были ровно две: либо умереть сразу и быстро, либо умирать долго и мучительно. Иной раз мучения могли длиться и неделю. Все прекрасно понимали перспективы и никого совесть не мучала. Даже ее отголоски.

Прошел еще час.

Миндовг в одиночку приблизился к Подолу, восстановившему целостность периметра. То есть, лучники стащили и скрепили телеги, защищаясь от внезапной кавалерийской атаки.

Георгий выехал навстречу. Переговоры предстояли короткие, с глазу на глаз. Поэтому он тоже никого не брал.

Встретились.

Минуту помолчали. После чего Миндовг тихо произнес:

— Ты знаешь, я не мог поступить иначе.

— Знаю, — покладисто кивнул Георгий. — Всех неугодных упокоил?

— Всех, — ответил на автомате и усмехнулся Миндовг, не ожидая подобной оценки со стороны своего противника. Он‑то имел в виду совсем иное. Дескать, вынудили, не смог пойти против коллектива. Не поняли бы. А тут оказалось, что поняли его прекрасно. Причем без слов.

— Обращайся, — усмехнулся московский князь. — Всегда помогу.

— Я хотел бы похоронить своих людей.

— Боюсь, что у тебя нет времени.

— Юрий Всеволодович? — Повел Миндовг бровью.

— Он самый. Мои люди передали, что он уже движется к Москве. Что именно он задумал, не знаю. Но ты ослаб, а у него полная дружина. Я бы не стал рисковать на твоем месте.

— Разумно, — улыбнувшись, произнес великий князь. — Удачи тебе.

После чего развернулся и поехал к своим людям.

'Были сборы недолги…' и уже через четверть часа отряд литовцев скрылся за ближайшим перелеском. Дожидаться воинства полного исполчения Великого князя Владимирского они не желали.

3 сентября 1236 года. Москва

Утро следующего дня принесло ожидаемое известие — к Москве подошел полк Юрия Всеволодовича.

Тут нужно пояснить важную деталь. Понятие полка на Руси в те годы отличалось от современных взглядов. Прежде всего, тем, что он был исключительно конным. Пешим полк быть не мог. Почему? Потому что пеших полевых войск на Руси в те годы не существовало. Конечно, какая — никакая пехота имелась. Какой она была?

Во — первых, это наемники, которые ходили вместе с купцами на корабликах. Но это уже скорее вариант морской пехоты, потому что строго полевых битв они избегали, особенно против конных противников. Хотя поучаствовать в грабежах или иных важных торговых операциях вполне могли.

Во — вторых, это ополчения. Только вот незадача — они все были городскими. Причем из числа довольно состоятельных горожан, которые, наравне с наемниками могла составлять гарнизоны городов, как регулярные, так и экстренные, собираемые при подходе врага. В полевых битвах городские ополчения, как правило, не участвовали, так как составлялись из неопытных в ратном деле людей и пользу несли малую. Кое‑что, конечно, они могли выставить в случае острой нужды. Но опять‑таки, это были всадники из числа наиболее состоятельных горожан.

Из чего же комплектовали полк?

Прежде всего, из дружинников самого князя, а также его союзников, вассалов и дворян или, как в те годы говорили, поместных дворян, получавших за воинскую службу землю в прокорм. Учитывая очень умеренный уровень экономического развития региона и низкую плотность населения, для снаряжения даже одного всадника в кольчугу при копье, мече и щите требовалось изрядная территория. Это обстоятельство усугублялось слабеньким развитием ремесел, повышая дефицитность, и, как следствие, стоимость воинского снаряжения. Поэтому полк был всегда довольно немногочисленным. Великий князь в среднем мог поднять до семи сотен всадников. Плюс временные усиления из наемников, само собой, конных, вроде тех же Черных клобуков. Тысяча — полторы — это практически предел для любого великого князя, при том, что личная дружина составляла до трехсот — четырехсот бойцов.

Как вы понимаете — невеликое воинство. Впрочем, в те годы даже появление где‑то даже двух — трех сотен всадников в доспехах решало многие вопросы. Ибо они были силой, с которой все вокруг вынуждены считаться.

Юрий Всеволодович спешил со всем рвением к Москве, желая успеть к десерту. Ведь после столкновения двух сильных противников всегда остается тот, кто победил. И силы победителя чрезвычайно истощены. Лучших условий для переговоров, а то и военной операции, не придумать. Однако то, что увидел Великий князь, полностью выбило его из колеи и сбило настрой. Мягко говоря.

Москва была готова, как и день назад. Все проходы в Подол были перекрыты скрепленными телегами. А войска располагались на своих позициях. Лучники ополчения — за импровизированными баррикадами в Подоле. Тяжелая кавалерия — у ворот. Арбалетчики — на стенах крепости.

Лишь в стороне, примерно в километре от городской стены, на левом берегу Яузы копошились крестьяне, возводя погребальный костер для погибших литвинов. Георгий решил развивать отношение с этим хитроумным правителем и давал ему второй аванс, погребая его воинов по обычаям их земли и веры. Рано или поздно весть о том дойдет до Вильно и, безусловно, окажется высоко оцененной. Сильный противник, относящийся с почтением к поверженным врагам — всегда достоин уважения.