Михаил Ланцов - Русь Inc

— Ну, возможно… — покачал головой Слава. — Поэтому ты потоптался ему по старым мозолям?

— Да. Добился переключения тумблера 'МОЕ'. Угроза ее жизни его всколыхнула. Он уже настолько вжился в роль, что воспринимает Людовика как брата, а Андроника как деда. На эмоциональном уровне. Он заставил себя в это поверить. И это правильно. Так вот, я подтолкнул его к осознанию того, что там убивают не только ЕГО невесту, но ЕГО троюродную сестру. Пока доберется — накрутит себя. Ну и для Изабеллы рыцарь на белом жеребце, спасающий ее жизнь — тоже немалый довод. Сам знаешь, как на девчушек производит впечатление вид кирасира. А Гоша там будет чуть ли молнии из глаз метать.

— Хм… ну ладно. А то и правда, как‑то странно все выглядит. Очень уж девиц чурается. Сунул — вынул и бежать, кхм, пинок под зад то есть. Нездоровая фигня.

— Вот и я о том.

— А девицу‑то не прибьют?

— Печенегам известно, кто она. Поэтому — всех вокруг, может и вырежут, а ее пальцем не тронут. Дорогая птичка.

— Рисковые ребята. Слава у Георгия дай Боже!

— А им что? Они на Дунае сидят. Далеко. Да и соскочить куда есть. А если выгорит — навар изрядный….

Семь дней спустя. К северо — востоку от Козельска

Изабелла поправила повязку лежащему без сознания рыцарю и, тяжело вздохнув, села на подножку возка. Дикие кочевники наседали третий день. А люди, сопровождающие ее, гибли. Уже пало три рыцаря, двенадцать оруженосцев и тридцать слуг. И это не считая прочих участников посольства. Половина францисканцев также упокоилась с миром. Часть лежала раненной. А конца края не видно. Главная проблема — лошади. Их кочевники убили сразу. Из‑за чего продвигаться вперед стало невозможно. А, загнивающие трупы на жаре вынуждали в скором времени покинуть убежище, что обеспечивали возки да подводы.

И что делать дальше она не понимала.

Тупик.

Апатия.

Если бы она не была настолько набожной — наложила бы на себя руки. А так — придется идти в плен, ибо никто из окружения не посмеет ее убить. Кочевники, видимо все понимали, поэтому ждали, не спешили.

— Смотрите! — Вдруг раздался хриплый голос кучера Жака.

Изабелла привстала и взглянула туда, куда указывал рукой слуга. А там из‑за перелеска стали вываливать кавалеристы в легких латах.

— Кто это? — Обратилась принцесса к командиру небольшого отряда своего будущего жениха, что присоединился к ним в Киеве. В сущности, только благодаря этим пятерым бойцам и их чудесным арбалетам, они все еще держались. Печенеги несколько раз пытались выкуривать их из‑за скрепленных повозок, но тщетно. Только новые трупы оставались вокруг. Их трупы. И да — скрепить повозки тоже предложил этот человек, очень своевременно.

— Гусары, — с посветлевшим лицом произнес тот. — Венгерские всадники на службе Великого князя.

— Чему вы радуетесь? — Удивился сэр Лион. — Их всего пять десятков, а степняков, как их там?

— Печенегов?

— Да, печенегов. Их три сотни с гаком. Они разобьют гусар.

— Гусар — вероятно. Но посмотрите, сколько их — пять десятков. Вся их рота. Так они ходят только с Великим князем. А значит Георгий Максимович тоже здесь. И привел кирасир, он их очень ценит.

В подтверждении его слов горнист гусар задрал голову и заиграл какую‑то мелодию. А из‑за перелеска, откуда недавно выскочили эти всадники, ответил другой горн. И печенеги, вроде как навострившие коней перебить гостей, осадили свой порыв. С одним отрядом они справиться могли, но с двумя — вопрос. Ведь неясно, как там идет.

А гусары, плавно войдя в пространство между повозками и печенегами, остановились, развернувшись к врагу.

Гусары у Георгия вышли просто загляденье. Породистые белоснежные лошади линейных весов, длинноногие, поджарые, скоростные. Красивое седло свободной посадки, дабы всякие джигитовки и прочие финты можно было делать при необходимости. Сам же всадник представлял собой совершенно немыслимую смесь эпох. Брюки и сапоги — от русских Александрийских гусар образца 1812 года. Доломан был стеганный и несколько измененного покроя, с меньшим количеством украшательств. Поверх него надевались латы — образца поздних крылатых гусар, но из тонкой стали. Из‑за чего довольно легкие. Латы дополнялись шлемом 'лобстером'.

У каждого бойца имелся небольшой прямоугольный щит — тарч с гербом Георгия, довольно длинное копье и легкий палаш с сильно развитым эфесом как у знаменитого итальянского меча 'скьявона', который, впрочем, в XIII веке еще не появился. Ну и, само собой, к седлу был приторочен саадак — комплект из классного композитного лука со стрелами в плоских чехлах на османский манер.

Выходило что‑то вроде образца универсальной линейной кавалерии, которую Георгий пока только обкатывал. Но, в будущем что‑то подобное было ему нужно для обеспечения разведки, патрулирования и охранения на марше. Так что, судьба ее была практически предрешена.

Изабелла так засмотрелась на непривычно красивых всадников, что вздрогнула от радостного крика сэра Лиона.

— Кирасиры!

Она обернула и ахнула.

Из‑за перелеска на рысях вышла знаменная группа. А вслед за ней колонна по четыре самых грозных тяжелых кавалеристов планеты тех лет. Латные доспехи для них делались из нержавеющей стали, поэтому они натурально сверкали в лучах солнца своими полированными формами. Синие сюрко с белым двуглавыми грифонами. Невероятно длинные копья, устремленные в небо. И крылья. Крылья! Они трепетали крупными белыми перьями и производили незабываемое впечатление. А образ завершали кони — отборные дестриэ, укрытые в превосходные латные доспехи.

В этот самый момент гусары выхватили свои легкие палаши и стали готовиться поддержать атаку кирасир. А там, у перелеска уже надрывно играл горн, разворачивая походную колонну для атаки. Стремя в стремя.

Но не потребовалось. Степняки уже отступали со всей возможной скоростью. Они поняли, КТО к ним пожаловал на огонек, узнав его доспех, выделявшийся на фоне остальных. По степи о Георгии ходили очень нехорошие легенды — одна страшнее другой. И печенегам их не захотелось проверять.

Завершив обозначение атаки, кирасиры перестроились обратно в походную колонну под звуки горна, и уже шагом направились к посольству. Ликующему и радостному. Ведь еще полчаса назад они были уверены — пришла их смерть. А гусары, повинуясь какому‑то непонятному звуку рожка и взмахам мужчины с флажками в руках, устремились обеспечивать охранение и дозор.

Когда Георгий к ней подъехал, Изабелла стояла и широко раскрытыми глазами смотрела на это чудо — латные поздние высокие готические доспехи. А по ее щеке медленно текла слеза, оставляя заметный след на немытом несколько дней лице. Перенервничала.