Геннадий Марченко - Музыкант (СИ)

Блин, оказывается, пока думал, моя очередь подошла.

- Наливайте полную, - и повернулся к Пеле. - Хорошо, можно и подойти. Только заранее предупреди, когда у вас тренировка и где. А лучше зайди за мной.

- Договорились... Гляди, - кивнул в сторону огромной витрины Пеле, - Любка ваша чапает.

Опуская банку со сметаной в авоську, я кинул взгляд на улицу. Точно, Любка, ни дна ей ни покрышки, идет, одна рука в кармане юбки, из другого кармана семечки достает, шелухой по сторонам сплевывает... Да-да, была и такая форма одежды у девчонок эпохи оттепели - юбки с карманами. А лузгать семечки были приучены все - это как в будущем жвачку жевать.

С Любкой и Натахой я познакомился на следующий день после памятного футбольного матча с якиманскими. Оказывается, эти две девчонки периодически присоединялись к нашей дворовой компании, когда им было нечего делать или просто хотелось пофлиртовать с парнями. В тот вечер так и получилось, заглянули 'на огонек', то есть на бутылочку 'Портвейна' и покурить. Натаха сразу стала ластиться к Бугру, я так понял, что она его подруга, а вот Любка почему-то свое внимание сосредоточила на моей персоне. Заметив, как Муха мне подмигивает, я отозвал его в сторонку и потребовал объясниться.

- Так ведь Любка на тебя глаз давно уже положила, а ты, похоже, и запамятовал, после того, как тебя током шибануло, - едва сдерживая улыбку, заявил дружбан. - Вы с ней даже как-то целовались, думали, что никто не видит.

Тут он уже не смог удержаться и прыснул в сторону. Я отвесил Мухе шутливого пенделя, а сам не на шутку призадумался. Честно говоря, эта Любка не вызывала во мне никаких чувств, в смысле, тех, на волне которых хочется не только целоваться, но и поставить бабу в позу. Это я уже рассуждаю с позиции повидавшего немало на своем веку человека, в чьей постели побывало немало как симпатичных, так и не очень женщин. Любка выглядела не совсем уж страхолюдиной, но... не было в ней той загадки, что ли, той неприступности, которая заставляет мужиков рвать рубаху на груди и совершать ради прекрасной дамы порой немыслимые поступки. А тут подходи и бери... И еще не факт, что Любка все еще девочка, может, там ведра со свистом пролетают. Тьфу!

На исходе того вечера, заметив, что я стараюсь от нее дистанцироваться, Любка шепнула мне на ухо, мол, чего я как не родной. Отбоярился уже привычной фразой про больную голову.

- Ну-ну, - подозрительно высказалась девица, - и часто она у тебя болит?

- Да-а... Случается.

В общем, увидев через огромное окно неторопливо шествующую Любку, я задержался на минутку в магазине, от греха подальше. Мало ли, вдруг на шею кинется, или еще что в голову ей придет... Короче говоря, из магазина вышел вместе с Пеле. Какое-то время мы шли рядом, разговаривая о футболе, а затем он свернул к своему дому, а я пошел дальше.

Вечером мама приготовила на ужин омлет с впеченными в него кусочками сардельки, а на десерт к чаю отрезала мне нехилый кусок вафельного торта в шоколаде 'Сюрприз'.

- Сегодня на работе один пациент подарил перед выпиской, - объяснила родительница столь широкий жест. - Егорка, а что ты в тот раз на гитаре наигрывал? Что-то такое незнакомое...

Естественно, незнакомое, эта песня родится у меня лет через тридцать. Но скромничать я не стал, так и заявил, что сочинил песню, называется 'Птица'. И могу даже спеть. Мама была двум руками 'за'. Не успел снять со стены гитару, как распахнулась дверь и заявилась раскрасневшаяся Катька.

- Опять хахаль до подъезда провожал? - без особого упрека поинтересовалась мать. - Давай, умывайся и ужинай, а потом нам Егор песню будет петь.

Так что пришлось подождать еще минут пятнадцать, пока аудитория наконец угомонится и займет места поудобнее. Исполнение обеих захватило, мама даже немного расчувствовалась, но, вероятно, больше от осознания того, что ее считавшийся не очень путевым сын наконец взялся за ум, научился играть на гитаре и даже сочиняет такие мелодичные песни. После финального аккорда поднялась и чмокнула меня в лоб, отчего я почувствовал себя несколько не в своей тарелке. Катька же зааплодировала, вроде как со стебом, но видно, что и ее проняло.

- А можешь спеть 'Песню о дружбе' из кинофильма 'Верные друзья'? - поинтересовалась она.

- Честно говоря, слова я не все помню...

- Можешь подыграть, а мы с мамой тебе подпоем.

- Давай-ка я лучше вам другую песню сыграю, называется 'Город золотой'.

- А это из какого фильма?

- Пока не из какого, может, в будущем в какую-нибудь картину ее и воткнут. Тоже сочинил на днях.

Исполнил им хит из будущего на стихи Волхонского и музыку Вавилова, который зачем-то приписывал авторство некоему Франческо Канова да Милано. Тут уж и Катюха растрогалась, на пару с мамой принялись упрашивать спеть 'Город' еще раз. Только настроился, как раздался осторожный стук в дверь.

- Да, входите, - разрешила мама.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова нашей соседки - толстухи Павлины Терентьевны.

- Алевтин, а мы тут всей коммуналкой на кухне копошимся, слышим, твой-то какие рулады выдает. Только через дверь не очень хорошо слышно. Может, Егорка выйдет на кухню, споет для всех?

Мама вопросительно посмотрела в мою сторону, а я деланно пожал плечами. Мол, как скажете, могу и спеть, причем совершенно безвозмездно, как говаривала Сова, вручая ослику Иа его же хвост.

На кухне мне выделили табурет у окна, остальные тоже расселись кто на чем, преимущественно на вынесенных из комнат стульях и табуретах. Наша коммунальная мелюзга в лице 5-летней Маши и 6-летнего Толика тоже была здесь, но им строго-настрого наказали не шуметь, иначе они будут отправлены спать. Даже беременная Раиса и то притопала, усаживаясь на заботливо подставленный супругом стул. Мало того, к дверному косяку прислонился, скрестив руки с татуированными пальцами на впалой груди и глядя на меня с прищуром, тот самый сосед, что предложил мне чифирнуть, чтобы не болела голова. Про него я как раз накануне расспрашивал Муху. Выяснилось, что зовут татуированного соседа Никодим: то ли это настоящее имя, то ли погоняло, которое он получил, чалясь в лагерях по уголовным статьям. О своем прошлом Никодим особо не распространялся, это был максимум того, что знал мой нынешний кореш.

Мама с Катькой, гордо поглядывая по сторонам, восседали на табуретах в первом ряду.

Однако ж, это же получается своего рода квартирник. Давненько я в них не участвовал. Не устроить ли мне им небольшой концерт на ночь глядя? А что, и сам немного освежу память, а то как-то истосковались руки по струнам, а связки по песням. К слову, голос у моего нового тела был вполне себе неплохой, выдавал тенор с легкой хрипотцой, такое чувство, что ломка уже прошла. Во всяком случае, чем-то он напоминал вокальные данные моего находящегося в затянувшейся коме организма.