Иван Оченков - Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Начинать разговор, прежде чем гость утолит голод и жажду верх неприличия, даже Бабе-Яге в сказках всегда говорят, ты меня накорми напои, а потом спрашивай. Так что боярин терпеливо дожидался, пока четверо молодых проглотов с завидным аппетитом уничтожают разложенные на столе припасы. Наконец, первый голод утолен, и мы переходим к деловой части визита. Первым начал воевода и велеречиво и витиевато выразил удовольствие от приема в Новгороде такого дорогого и знатного гостя, которого принимали с колокольным звоном как царскую особу.

— Ох, князь, льстишь ты мне сирому и убогому, нешто царей, где без хлеба-соли встречают?

Никита Иваныч поперхнулся и посетовал, что встречал меня сам Делагарди, а его до торжественной встречи не допустили, и как положено в немецких землях встречать столь высокородных гостей он не ведает.

— Да я чай не в неметчину приехал, чтобы меня на иноземный манер встречали. — Медовым голосом пропел я боярину.

Похоже, шаблон хозяину я порвал напрочь, и он недоуменно моргает глазами. Лёлик и Болек помалкивают, будь разговор на польском они бы поняли, а так лишь с пятого на десятый. Аникита тоже молчит, лишь иногда усмехаясь в бороду. Он уже привык, что у меня язык без костей и плести словесные кружева я могу довольно долго.

— Видишь ли, боярин, в весьма трудном положении я. Король Швеции Густав Карлович безмерно опечален нестроениями в русской земле и, по христианскому обычаю желая помочь ближнему, послал меня разузнать, в чем причина этих нестроений и нельзя ли как-то помочь вашему горю. И вот приехал я к вам, а у меня дома жена молодая, ждет меня, печалится. Да в вотчинах своих я сколь времени не был, того и гляди лихие люди растащат добро мое без хозяйского пригляду-то!

— Так чем же я тебе помогу, князь? — оторопело спросил боярин. Очевидно, мои причитания о брошенных вотчинах нашли живое понимание в его сердце.

— Как чем дорогой мой Иван Никитич! Правдой, только ей родимой. Вот ты скажи мне, вы крест королевичу Карлу Филипу целовали?

— Целовали, князь, и от клятвы своей не отступим.

— Это хорошо, это просто бальзам на сердце мое израненное. И его королевскому величеству благоприятно узнать это будет, но ведь вы еще и обещались поспособствовать, чтобы его брата на царский трон в Москве возвели. А меж тем в Москве какие-то польские прощелыги сидят и в ус не дуют. Того и гляди Сигизмунд королем станет и в латинство всю Русь введет.

— Не бывать тому! — Неожиданно твердо и с вызовом в голосе говорит боярин. — Не бывать Жигимонту нашим царем, хоть все свои животы положим, а не допустим такого бесчестия!

— О как! А кто в Новгород приехал жителей к присяге его сыну королевичу Владиславу приводить?

— Королевича Владислава дума боярская приняла, и он обещался веру православную принять, а не исполнил того. Да и ваш шведский королевич тоже!

— Вот то-то и оно что семибоярщина приняла королевича Владислава, а не земля русская. А надо бы земский собор созвать и там всей землей решить, кого звать на царство. И коли вся земля решит, что не стоять земле русской без православного государя, так и Карл Филип православие примет и любой иной кого бы ни выбрали. Внял ли боярин? Вот то-то же.

Выезжая с воеводского двора, я заметил, что в сторону митрополичьих палат побежал дворовый человек князя. Не иначе воевода решил поведать Исидору о чудном заморском герцоге, объявившемся в русской земле. Ну-ну!

Главный храм Новгорода это Святая София, как я слышал еще в прошлой своей жизни (смешно звучит правда?) самый древний христианский храм построенный славянами в нашей необъятной родине. В принципе, храм и храм, интересно посмотреть, конечно, раньше-то не довелось, но я теперь как-бы лютеранин и мне не то чтобы нельзя, но надо. Тьфу, блин, совсем запутался! В общем, есть у меня дело, храм сей красоты чудной и святости превеликой интересен еще и тем что в нем есть ворота именуемые сигтунскими. Сигтуна, если кто не знает, это древняя столица Швеции и ворота сии новгородцы оттуда, как бы это помягче, увезли короче. После набега естественно. Неизвестно откуда молодой шведский король Густав Адольф про это прознал, но только пришла ему в голову блажь оные ворота вернуть на историческую родину. Он озадачил этим Якоба Делагарди, ну и меня попросил посодействовать. Причем если Якоб отнесся к поручению со всей серьезностью, то я сразу решил что сделаю все чтобы это мероприятие саботировать. Оно конечно я сейчас немецкий герцог, но в прошлой-то жизни был русским. Так что, хрен вам, дорогие товарищи, а не возвращение культурных ценностей. Прежде всего, надо ворота осмотреть самому. Ну что же впечатляют, работа изумительная и без сомнения западноевропейская. Новгородские обыватели и церковные служки смотрят на меня, пока я любуюсь ими, мягко говоря, неодобрительно, но помалкивают. Не, нельзя такую красоту шведам, они люди суровые оценить так как мы не сумеют. Нафиг-нафиг, ибо нефиг! Никакой реституции. Выхожу наружу и вновь натыкаюсь на толпу нищих. Вновь потому что когда заходил уже видел. Вообще, немного бесит, куча профессиональных горластых бездельников выставляют напоказ свое убожество, часто и густо липовое. Ко мне, правда особо не лезли, я для них чужеземец, враг и вообще басурманин. А это еще кто? Из толпы выходит некто совершенно безумного вида в лохмотьях, веригах и прочем. Юродивый. Так, они пользуются непререкаемым авторитетом среди местных и плетью его нельзя. К тому же если верить классику, обладают даром пророчества или еще каким.

— Ваня… Ваня… — завывает довольно неприятным голосом.

— Чего тебе убогий? — спрашиваю максимально вежливо для данной ситуации. Вот откуда он мое имя прошлое знает? Хотя как откуда у меня и сейчас такое же.

— Ваня дай копеечку!

— А тебе зачем? все равно или пропьешь или потеряешь. — Отвечаю. (блин кто меня за язык тянул связываться, дал бы медяшку и дело с концом)

— Дай копеечку, не жадничай. Я тоже сарафан одену и в скоморохи пойду.

Чего? Или он про мое бегство от стражи Кляйнештадта? А знает откуда?

— А потом на боярской дочке женюсь. Сам в бояре выйду. Дай копеечку, Ваня!

Твою мать!

— А потом воеводой стану.

У него, что и впрямь дар? Хотя…

— Ваня дай копеечку я у тебя на свадьбе погуляю.

Блин да он дуру гонит, вон реально глаза безумные. Кидаю юродивому талер.

— Молись за меня юродивый. — (Если он сейчас про царя Ирода что-то скажет, не посмотрю что место святое).

— Помолюсь, помолюсь батюшка.

В безумных только что глазах уже подобострастие и радость от удачного развода.

Тьфу, пропасть, чуть не уверовал, с перепугу. Нет, так можно и в дурку загреметь, хотя с учетом того что я второй год в чужом теле, то мне там самое место.