Евгений Красницкий - Отрок. Часть 7.

— Ну, как знаете. — Глухо произнес Алексей, ни на кого не глядя. — Я здесь недавно, вам видней. Мишка, насколько получилось одним глазом, вопросительно глянул на деда. Тот вопрос понял и чуть заметно качнул головой в сторону Лавра.

«Ага, предложение Лавра тоже требуется прокомментировать».

— А идти разговаривать с людьми Тихона, я думаю, сотнику невместно. Захотели бы поговорить, сами бы пришли. Они же сидят и ждут решения сотника. Не разговоров, а решения.

— Эх, Михайла! — Дед сморщился, словно съел что-то на редкость противное. Наговорил, наговорил… Разве что Лёхе тебя интересно слушать было. Вечно ты так — слов много, а дела… Что предлагаешь-то?

«Ну, старый хрен! На кой тебе весь этот спектакль? Ведь знаешь же, что я предлагаю! Стоп! Зачем-то это все деду нужно, просто так он ничего не делает. Хоть бы знак дал какой. Ладно, трындеть — не мешки ворочать».

— Во-первых, предлагаю блюсти достоинство сотника и никуда ни с кем разговаривать не ходить. — Мишка глянул на деда, тот слегка опустил веки. — Во-вторых, предлагаю уважить просьбу волхвы. Война с лесовиками нам не нужна. Тем более, что никто нас этим не попрекнет, потому, что отец Михаил просит о том же. — Мишка снова посмотрел на деда и опять получил едва заметное одобрение. — Все вместе означает: не валить всех бунтовщиков в одну кучу и разобраться с каждой семьей в отдельности. Кстати и с семьей Пимена тоже, потому, что с него все и началось. Общее решение сотника не отменяется, а как его применить к каждому семейству в отдельности, сотник указать имеет право всегда.

Пользуясь тем, что лавр и Алексей смотрели на Мишку, дед хитро подмигнул внуку левым глазом, от чего шрам на его щеке шевельнулся, как живой. «Так вот в чем дело! Понятно, для чего деду весь этот спектакль понадобился!

Дед вбивает Алексея в реалии жизни Ратного, как неподходящий фрагмент в пазл! Алексей, действительно, выпал совсем из другой «мозаики», значит, надо что-то обрезать, а что-то добавить. Дед дал потенциальному зятю (гм, из песни слов не выкинешь) присмотреться, а потом — «мордой об стол»! А чтобы чувствительней получилось, «загасил» на время Лавра — пусть Алексей элементарные вещи из уст мальчишки услышит. Так обиднее, но и запомнится лучше».

Алексей, сам того не ведая, тут же подтвердил мишкины мысли:

— Ну и говорлив же у тебя внук, дядя Корней. — Сказано было с досадой, но и некоторое одобрение в тоне Алексея тоже присутствовало. — Однако явной глупости я не услыхал. Что решишь-то, господин сотник?

— Кхе. А если бы Михайла явные глупости болтал бы, так я его и спрашивать ни о чем не стал. А решу я так. Баб, которые родом из Погорынских родов, верну родителям с отступным, как это по старинным обычаям водится. Нинея мне в этом советом поможет, чтобы обид на нас не было. Баб, которые родом из Ратного… Дверь открылась, и в горницу заглянул Немой. Дождался, пока дед обратит на него внимание и, сначала указав себе за спину, сделал пальцами такое движение, как будто заплетает себе ус в косичку.

— Лука приехал? — Догадался Дед Немой кивнул и потыкал себе указательным пальцем в щеку.

— И Лёха Рябой?

Немой снова кивнул.

— Они где? По домам поехали?

Еще один кивок.

— Ну, пусть отдохнут с дороги, а вечером — ко мне. Ступай Андрюха. Так, други любезные… на чем я остановился?

— На бабах, которые родом из Ратного. — Напомнил Мишка.

— Да! Ежели баб, которые родом из Ратного, кто-то захочет на поруки взять, как жену Николы или дочку Аристарха, я противиться не стану. А тех, за которых никто поручиться не захочет — вон! Вот такое мое решение!

— Воля твоя, дядя Корней, но любое решение силой должно быть подтверждено. — Упрямым тоном произнес Алексей. — Иначе, еще неизвестно, как его выполнять станут.

— Кхе! А ты думаешь, зачем я своих бояр в Ратное вызвал? Ни Лука, ни Рябой ни в бунте, ни в его подавлении не участвовали, а их десятки сейчас у нас самые сильные. Завтра с утра соберем сход. Лука с Рябым своих людей приведут, конно и оружно. Да его пацанов — дед кивнул на Мишку — где-нибудь рядышком поставим, чтобы видно было. Вот и будет подтверждение силой. Быть по сему! «Примите мои поздравления, сэр, Вы пожалованы в тайные советники. Согласно петровской «Табели о рангах» — чин соответствует званию генерал-лейтенанта.

При условии, что Воевода Корней — канцлер. Бешеная карьера уездного масштаба!».

Следующий день для Мишки стал днем визитов. Дед, все-таки, организовал для внука возможность «работать языком». Первым «на прием» явился Стерв. Мишка не только уважал его, как великолепного профессионала, умеющего передать свои знания молодежи, но и просто симпатизировал ему, как человеку. Из-за этого ему было несколько неловко называть охотника кличкой, неблагозвучной для уха человека ХХ века, но родового имени Стерва он, естественно, не знал, а от христианского «Евстратий» сам охотник кривился, как от зубной боли.

И ничего с эти поделать было нельзя — к крещению Стерв отнесся, как к неизбежному злу, в церковь ходил, как солдат в наряд, не скрываясь носил на себе языческие амулеты и обереги и, в довершении ко всему, имел двух жен. Старшая жена — мать Якова — была сестрой тетки Татьяны, а младшую жену Стерв не то что не сосватал, а даже и не купил, получив в придачу к оплате за убийство медведя-людоеда в каком-то очень дальнем лесном селении.

По понятиям ратнинцев, вторая жена Стерва была холопкой, но, когда отец Михаил потребовал от охотника обвенчаться с первой женой, тот вознамерился поступить как раз наоборот — обвенчаться с младшей. Свои действия он объяснил деду, со своей точки зрения, вполне логично: «Вея и так жена, все это знают, а Неключу за холопку держат. Пусть Неключа тоже женой будет, да и имя сменить надо, больно неподходящее [1] От древнеславянского «неключимый» — бесполезный. ».

Мишка здорово подозревал, что сделал такой выбор Стерв исключительно из чувства противоречия, та же мысль, видимо, закралась и в голову отца Михаила. Венчать Стерва с младшей женой он отказался, заявив, что сие будет нарушением таинства брака и поощрением блуда. Так и остался Стерв официальным холостяком при двух женах. Яков, насколько понимал Мишка, к двоеженству отца относился совершенно спокойно, обе жены — тоже. Дед же, для виду посердившись, в конце концов заявил, что пути Господни неисповедимы, и, рано или поздно, Господь лишнюю жену сам приберет, тогда и понятно станет, с кем надо венчаться. Нынче Стерв пришел к Мишке по вопросу, вызывавшему у старшины Младшей стражи великую досаду, вследствие непонимания причин происходящего — снятие дозора с берега болота, через которое уходили «люди в маскхалатах», ввиду полной бесполезности дальнейшего несения дозорной службы.