Екатерина Флат - Избранница Тьмы

К горлу подступил комок. Ну за что? Почему? Я не нужна Савельхею, оказалась противна ему. Ушла, сбежала, оставила его в покое, чтобы не мучить своим отвратительным присутствием. Тогда почему он не оставляет меня в покое? Почему его тьма потянулась за мной? Почему не дает просто жить дальше?!

Я совсем немного дала волю слезам. Зато потом пришлось долго в порядок себя приводить, прежде чем рискнула выйти из комнаты. Позаниматься сегодня не удалось – мысли постоянно возвращались к сегодняшнему происшествию, едва не ставшему трагедией. Образ Савельхея тоже покоя не давал. Я вспоминала его снова и снова, чувствуя, как боль начинает разрывать меня на части. Господи, да за что мне все это?! Теперь еще и зелье перестает действовать. Зелье…

Вспомнив, что, вообще-то, у меня есть отворотное зелье, подскочила к сундуку. Порывшись в вещах, отыскала бутылек на самом дне и торопливо засунула его в сумку, с которой ходила на пары. Нужно отдать Ийрилихару. Он… он ведь сказал, что я могу ему доверять! Он – единственный, кто смог почувствовать события, стертые в этой реальности. События, благодаря которым мы стали друзьями. Я должна ему помочь. Достаточно того, что я страдаю, но Ийрилихар мучиться из-за приворотного зелья и навязанных чувств к Иввине больше не будет.

Закрыв сумку с драгоценным зельем, я отправилась в столовую. Сейчас уже начнется ужин, а значит, Ийрилихар должен быть именно там. И мне подкрепиться не помешает. Не умирать же с голоду из-за любовных страданий?

Когда я покидала свою комнату, я была настроена решительно. И шла по коридорам я тоже полная решимости. Но когда впереди показалась знакомая фигура, у меня перехватило дыхание. Воздух внезапно исчез, я как будто очутилась в вакууме. Раскрывала рот, отчаянно пытаясь вдохнуть, но воздуха не было. Вокруг вообще будто ничего больше не было. Был только он.

Длинный черный плащ, но в этот раз с откинутым назад капюшоном, не скрывающим лицо. Лицо с такими знакомыми, до боли, до крика знакомыми чертами, резкими, уверенными. Прямые темно-бронзовые волосы рассыпаны по плечам, тонкие губы плотно сжаты, взгляд сосредоточен. Я стояла, замерев на месте, смотрела на него и задыхалась. Чувствовала, как грудь разрывает стремящийся наружу крик, но стискивала зубы и молчала. И смотрела, смотрела. А Савельхей… он просто прошел мимо. Скользнул по мне равнодушным взглядом, в янтарных глазах мелькнуло удивление, однако он даже шага не замедлил.

Когда темный властелин скрылся за поворотом, я расстегнула сумку и дрожащими руками нашарила в ней бутылочку с зельем. Крупная дрожь колотила тело все сильнее. Кажется, из глаз вновь полились слезы, но я почти не замечала – слишком сосредоточена была на единственном действии. Вытащить пробку. Поднести к губам. Сделать глоток. Еще один, еще. До дна.

Прощай, Савельхей.

– Лика, что с тобой? – Николетта смотрела на меня с искренним недоумением. – Ты как себя чувствуешь?

– Чувствую я себя замечательно! – отозвалась я с улыбкой. – А что?

– Да просто ты какая-то не такая… Чересчур радостная, что ли… Ты же все время здесь задумчивая ходила, грустная даже. Я уж думала, это характер у тебя такой.

– Это не характер, а просто было временное помутнение, которое, к преогромному моему счастью, наконец-то прошло! – От переполняющих меня радостных эмоций я едва сдерживалась, чтобы не пуститься в пляс по комнате. – Ну мы на занятия пойдем или как? Зря я, что ли, за тобой зашла?

– Идем-идем. – Николетта кивнула, спешно взяла пару учебников со стола. – И все же, с тобой точно все в порядке? Может, на всякий случай по пути в местную лечебницу заглянем?

– Ой, да все со мной нормально, правда, – клятвенно заверила я.

Если, конечно, не считать, что у меня с какого-то перепуга магия тьмы появилась. Но на фоне пропавших чувств к Савельхею все остальное мне уже казалось сущими мелочами. Как раз сегодня после занятий собиралась идти к ректору с чистосердечными признаниями. Наверняка добрый и мудрый Августис знает что делать. Да еще и тот маг из Белого Совета может помочь. Уж если он взбесившегося Вульфика тормознул, что ему какая-то там магия тьмы. Сама ведь видела, как он лихо с темной сущностью расправился. Ну а на худой конец, здесь же и Савельхей объявился. И пусть я ему противна, да и мне на него теперь начхать, но с магией тьмы он просто обязан разобраться.

Так что эта проблема мне казалась уже почти решенной. И единственное, что меня все еще коробило, это легкое чувство вины перед Ийрилихаром. Но ничего не поделаешь – отворотное зелье мне оказалось нужнее, и о своем поступке я совсем не жалела.

– А Иввина куда уже с утра пораньше усвистала? – спросила я, пока мы шли с Николеттой по коридору к лестнице.

– Без понятия. – Избранная чуть поморщилась, эта тема у нее явно вызывала раздражение. – Она мне не докладывает, да и я ее не спрашиваю. Давай не будем о ней, пожалуйста. Слышала, в академии вроде как темный властелин объявился? Ну, тот самый, Савельхей, которому ты просила отдать кулон с предначальной материей.

– Я его вчера даже видела. Мельком. – Я мрачно усмехнулась.

– Меня вот все не покидают нехорошие предчувствия, – задумчиво пробормотала Николетта. – Правда, сама толком не пойму, в чем дело. Да и темный властелин здесь наверняка неспроста снова появился..

– Слушай, ты не хочешь говорить об Иввине, а я не хочу о Савельхее, – перебила я. – Неужели других тем для разговоров нет? Давай, к примеру, об Ийрилихаре поговорим.

– О нем я не хочу говорить тем более. – Николетта помрачнела еще сильнее.

– Ну тогда остается только Вульфик, – я, наоборот, развеселилась. – Идеальная тема! В меру забавно, в меру зловеще. – Мы как раз в это время вышли из жилого корпуса. – Ой, – не поняла я, – а чего тут столько народу?

На внутренней площади перед учебной частью замка толпились студенты. И, судя по общему радостному говору, планировалось что-то позитивное. Всем сессия автоматом? Канкан в исполнении преподавательского состава? Вульфик станцует балетную партию «умирающего лебедя»? О, или нам наконец-то начнут платить стипендию?! Должна же я наконец-то дождаться такого чуда!

– Странно, – пробормотала Николетта. – Занятий, что ли, не будет?

Тут как раз в воздух поднялась трибуна с улыбающимся ректором.

– Доброе утро, дорогие студенты! – громогласно приветствовал он.

В ответ зазвучало разноголосое: «Здравствуйте!», «Доброе утро!» и «Доброе утро, дорогой ректор!». Даже кто-то выдал: «Августис, мы вас любим!» Ага, значит, точно ожидается какая-то халява.

– В этот замечательный день, – продолжал ректор, – мы посовещались и решили устроить вам выходной раньше, чем положено по расписанию.