Екатерина Флат - Избранница Тьмы

– Он что-то про томный пластилин сказал. – Библиотекарь вполне ловко призрачными пальцами скручивал материальные страницы травника. – Может, коробейник какой? Что-то продать нам хотел?

– Табак? – Боня будто бы даже проявил вялую заинтересованность. – А почему мы не купили?

Я чуть не взвыла в полный голос. Нет, ну как же сложно общаться с единорогами и призраками под действиями травника! Но, с другой стороны, очень хотелось расхохотаться. Да уж, так темных властелинов явно еще никогда за всю историю их существования не оскорбляли.

Продолжение разговора прервало появление в библиотеке еще одного знакомого. Ийрилихар не без высокомерия оглядел укуренную парочку и перевел взгляд на меня. Хотел что-то сказать, но Даридадус его опередил:

– А ты кто? Ты тоже что-то продаешь?

– Это Ийрилихар, – спешно представила я. – И он точно ничего не продает, – но на всякий случай уточнила: – Да?

Судя по убийственному взгляду вампира, я его чуть ли не смертельно оскорбила. Но я-то, что, так, мелочи. А Боня побил все рекорды. Ну а что, не одному же Савельхею быть «обласканным».

– Ийрилихар… – задумчиво повторил Бонифаций. – Ну и имечко, копытом тебе по затылку. Тебя, что, все так и зовут? Несчастные… Как сокращенно-то будет? Ийрих… Хаяр… кхм… Харя?

– Я смотрю, единорог, тебе жить надоело, – ледяным тоном произнес вампир.

– Ийрилихар, Боня так шутит, – спешно вмешалась я и перевела тему: – А ты, кстати, зачем в библиотеку? Явно же не просто так?

– Конечно же, не просто так, – ответил Ийрилихар, – я шел по следу магии тьмы.

Я помертвела, Боня с Даридадусом дружно подавились дымом от травника.

– Так тут же Савельхей был, – поспешила сообщить я. – Так что я, может, и ни при чем.

Вампир наградил меня странным взглядом, мол, ну-ну, переводи стрелки. Но открыто в очередной раз упоминать о наличии у меня магии тьмы все же не стал.

– Я чего-то не понял, – Бонифаций задумчиво оглядел Ийрилихара, – этот Не-Смейте-Сокращать-Мое-Имя-Презренные тут типа расследование ведет? Илихаярий, или как тебя там, ты уж не обижайся, но ты куда больше похож на злодея, чем на бравого искателя правды.

– Бонь, у тебя сейчас трубка потухнет. – Я постаралась резко переключить ход мыслей единорога, пока он совсем Ийрилихара из себя не вывел.

Бонифаций и впрямь сразу же занялся более животрепещущим вопросом, чем выяснение про магию тьмы и дальнейшее коверканье имени вампира.

Ийрилихар между тем обратился к Даридадусу. Видимо, наивно счел его более здравомыслящим, чем единорог.

– Что именно тут искал темный властелин?

– Кто? – расслабленно переспросил призрак. – А я почем знаю?

– Ты же библиотекарь, – терпение вампира стремительно подходило к концу.

– Да-а. – Даридадус с готовностью кивнул.

– Что «да»? – Бледное лицо Ийрилихара начало багроветь.

– Я – библиотекарь, – умиротворенно протянул призрак. – А ты кто?

– Так это же этот, – напомнил Боня, – ну которого еще называть нельзя, а то у него и так комплексы.

– Ладно, пойдем. – Я спешно потянула Ийрилихара за собой, пока он точно Бонифация убивать не вздумал. – Если тебе так интересно, что тут искал Савельхей, то книги должны быть за стеллажами, в местном подобии читального зала. Судя по состоянию Даридадуса, вряд ли он успел разложить их на место. Да и вряд ли вообще о них вспомнил.

– Я все помню! – тут же возразил призрак и с блаженной улыбкой добавил: – Но не сегодня…

– Да-а, – это уже изрек солидарный Бонифаций, вовсю пуская в темный потолок дымные колечки.

Мои предположения, к счастью, оказались верны. На одном из столов и вправду красовалось несколько книг аккуратной стопкой. Пока Ийрилихар их перебирал, я полюбопытствовала:

– А зачем тебе знать, чем интересуется Савельхей? И вообще, если ты тоже активно стремишься не допустить распространения магии тьмы, то почему бы вам с ним в этом не объединиться?

– Потому что мы тут можем оказаться противниками, а не союзниками. – Ийрилихар не слишком-то рвался откровенничать.

Видимо, нашел, что хотел, отложил книги. И даже не попрощавшись со мной, спешно ушел, погруженный в какие-то свои мысли. Я тоже решила посмотреть, что же такого тут мог искать Савельхей. Все четыре толстенных фолианта повествовали о многообразии магии. В каждом упоминалось и о тьме, конечно же. Но в одном обнаружилась глава с весьма любопытным названием «Темные властелины. Проявления магии тьмы. Метки тьмы». Хотя вот тоже странно, неужели сам Савельхей не знает всего о своей сущности и магии? Видимо, нет, если что-то пытался найти.

Отодвинув стул, я села и принялась читать заинтересовавшую меня главу. Сначала ничего принципиально нового не попадалось, но через пару страниц речь пошла на весьма животрепещущую тему:

«Так как тьма является сутью темного властелина, ее проявления играют ключевую роль во всех сферах жизни ее хозяина. Сущность передается исключительно по кровному родству: от отца к сыну. Крайне редко, но случается так, что магия тьмы, откликаясь на чувства и эмоции властелина, заранее определяет для него так называемую избранницу. Такое возможно лишь в то время, пока темный властелин сам не порабощен тьмой и еще способен испытывать что-то. Тьма награждает избранницу меткой (см. рис. 85). Но это не только символ избранности. Метка предназначена для того, чтобы постепенно подготовить избранницу к грядущей участи. А именно – появление на свет нового темного властелина».

Дальше говорилось уже о другом. Я внимательно разглядела потертый рисунок. Метка там хоть и походила на мою, но узор был витиеватее. Складывалось впечатление, что сейчас у меня на плече только часть его. Может, метка со временем разрастется?

Но вообще теперь мне стало совсем непонятно. Если метка имеет смысл лишь при наличии чувств, то сейчас-то у Савельхея чувств никаких ко мне нет. Ну разве что раздражение и подозрение. Так что пусть меня от этой метки избавляет. Надо будет обязательно у него это потребовать. И ничего общего с ним иметь не хочу, и тьма, может, дурить перестанет. Хотя что-то мне подсказывало, все далеко не так просто.

Боня с Даридадусом укурились уже настолько, что даже не заметили, как я ушла из библиотеки. Пребывая в глубокой задумчивости, я побрела выпрашивать у эфельтири чашечку чая. Учитывая, что все нормальные студенты в это время были на лекциях, в обеденном зале я оказалась одна. Правда, ненадолго. Я даже глотка мятного чая сделать не успела, как в столовую вошла Николетта.

– О, а ты что не на занятиях? – изумилась я.

– Да тошно мне, – унылая избранная присела на стул напротив меня.

– На занятиях тошно или по жизни? – на всякий случай уточнила я.

– По жизни, наверное. По невеселой избранной жизни… – задумчиво пробормотала она.