Андрей Величко - Юрьев день (СИ)

— Это еще что такое? — изумился цесаревич.

— Двухкоренное слово. Образовано от «социум», то есть общество, и «патология», она же болезнь. Мы ведь до сих пор не знаем, о чем свидетельствует появление революционеров. Общество больно или отдельных его членов пора подлечить? Это не только меня, еще и отца интересует, так что деньги он даст.

— Да? Ну тогда расскажешь мне, как узнаешь что–нибудь интересное.

С этими словами Николай подписал черновик. Моя подпись там уже стояла, и бумага была отнесена в канцелярию для надлежащего оформления.

Структура будущей спецслужбы мне представлялась так. Главный — естественно, я. У меня три зама. По организационным вопросам, режиму и собственной безопасности — один. По силовым операциям, когда кого–нибудь надо будет слегка того (или даже не слегка, это уж будет от самого объекта воздействия зависеть) — другой. И по идеологии, потому как добрым словом и револьвером можно добиться большего, чем одним только револьвером — третий. Вот этот триумвират и потащит всю работу, мне же останется только общее руководство. Причем три — это очень хорошее число. За каждым будут пристально наблюдать две пары глаз. Даже если двое сумеют как–то договориться о чем–то нехорошем, третий их обязательно заложит. Разумеется, ссучиться могут и все трое одновременно, но это весьма маловероятный вариант.

Начать поиски кадров я решил сначала у себя под носом, то есть, если перейти от высоких аллегорий к прозе жизни, в нашей канцелярии. Но, разумеется, не стал ломиться туда с радостным криком «вот вы–то мне и нужны!». На дворе все же конец девятнадцатого века, и прогресс идет семимильными шагами. Поэтому я чинно прошел в свой кабинет, сел за стол, около минуты полюбовался лепниной под потолком и совершил одно длинное нажатие на одну из кнопок в правом углу моего рабочего места. Кнопка замыкала цепь лампы, расположенной к канцелярии, а одна длинная вспышка означала, что мне нужен ее начальник. Причем прямо сейчас.

Не прошло и минуты, как он появился в дверях.

— Проходите, Петр Маркелович, садитесь, — я указал на место за моим столом напротив меня. — Разговор у нас будет, может, и не очень долгий, но достаточно серьезный. Мне кажется, что вы уже переросли свою должность. Пора подниматься выше. Согласны?

— Как будет угодно вашему высочеству.

— Хм… высочеству будет угодно примерно так. Значит, у нас есть прекрасно работающая канцелярия. Есть секретариат, который сам по себе почти ничего не может и по сути является всего лишь отделением канцелярии. Так вот, мне кажется, что двух отделений мало. Нужно еще одно.

Я помолчал для пущего эффекта и конкретизировал:

— Третье отделение собственной его императорского высочества канцелярии. Вам предлагается сначала принять активное участие в его создании, а потом стать одним из трех товарищей (так тут назывались заместители) директора, то есть меня.

Мне было интересно — поймет человек, что ему предлагают, или решит, что его неизвестно за какие грехи решили задвинуть в какие–то зам замычи?

Нет, он все понял сразу, хотя знаменитое третье отделение и было упразднено шесть лет назад.

— Наверное, называться оно должно как–то не столь… вызывающе? — слегка улыбнулся коллежский регистратор. — Очень интересно, ваше высочество, очень. Но прежде чем я отвечу согласием, позвольте уточнить один вопрос. Это только ваша инициатива или она поддержана его императорским величеством?

— К сожалению, ответить прямо я не имею права, но если вы вспомните содержание последнего документа, прошедшего через канцелярию, то, я думаю, получите ответ сами.

— А, то странное прошение? Действительно, если император его удовлетворит, вопросов больше не будет.

— Он уже наложил утверждающую резолюцию, деньги начнут поступать на днях. Кстати, нашему комитету стала необходима и бухгалтерия. Этим я тоже попрошу заняться вас.

— Слушаюсь. И готов узнать, какие обязанности будут возложены на меня в новой службе.

— Точно такие же, как и в канцелярии. Сделать так, чтобы эта служба работала не хуже. Чтобы ни одно распоряжение начальника не ушло в песок, а было запротоколировано, снабжено идентификационным номером и заняло свое место в архиве. Чтобы всегда было точно известно, кто за что отвечает и чем в данный момент занимается — хотя бы формально. Разумеется, на каждого из сотрудников должно быть заведено личное дело, где будет фиксироваться абсолютно все про него известное. Методы соблюдения секретности и четко прописанные санкции за их нарушение. И так далее, всего я сейчас предусмотреть не могу. Кстати, предлагаю первым делом подумать, под что будет замаскирована новая служба. Может, поделить комитет на отделы? Научный, технический, образовательный и еще какой–нибудь, где вы будете продолжать службу.

— Отделы — это своевременно, — кивнул канцелярист, — упомянутую же службу лучше всего просто совместить с канцелярией, тогда не возникнет никаких вопросов. Господин Прохоров, как мне кажется, неплохо справится и новыми обязанностями. Вот Минаков — вряд ли, его надо повысить и поручить организовать бухгалтерию, пусть деньги считает, он человек дотошный.

— Кстати, насчет повышения. Напомните, какой там идет следующий классный чин после коллежского регистратора? Или вас сразу через один для большей солидности?

— Провинциальный секретарь. Но вплоть до десятого класса чины на самом деле мало отличаются, поэтому, если вы не возражаете, лучше сделать так. Пока оставить все как есть, а когда организационный период закончится и вы убедитесь, что я выполнил все на меня возложенное, напишете представление на орден святого Станислава четвертой степени. Желательно, чтобы к этому моменту комитет добился каких–либо успехов и я просто был одним из награжденных. А с орденом уже можно будет спокойно представлять меня к коллежскому секретарю. На первое время это станет достаточным для решения текущих вопросов, прямо к деятельности службы не относящихся.

К сожалению, с двумя другими предполагаемыми замами так удачно получиться не могло. Да, на эти две должности у меня теоретически было аж три, скажем так, кандидата в кандидатуры. Однако подойдет ли хоть один из них и если да, то на какое место, я себе не представлял.

Первый из этих кандидатов мне был хорошо знаком и обитал ненамного дальше Петра Маркеловича Рыбакова. Правда, проводки с лампочкой на его рабочем месте не имелось, придется спускаться. Второй жил в Москве, там же и работал, причем я приблизительно представлял, где именно. Кроме того, мне были известны его фамилия, имя и отчество.

Про третьего же кандидата я знал совсем немного. Только фамилию и то, что в это время, но в другой истории, он сидел в Шлиссельбургской крепости.