Александр Конторович - Выжженая земля. Тетралогия

— Сергей Николаевич, при каких обстоятельствах состоялась ваша последняя встреча с гражданином Клюевым?

— Утром во вторник. Я услышал громкие голоса на лестнице и вышел посмотреть.

— И что увидели?

— Его окружило пятеро парней южного обличья и грозились размазать по стенке.

— Всё?

— Да.

— Подпишитесь. Вот тут. Хорошо. Что вы сделали?

— Вмешался в разговор и поинтересовался причиной шума.

— Почему?

— Я его знаю, он живет у нас в доме. Человек тихий и не драчун. А к нему приставали какие-то небритые. Явно не наши жильцы.

— Подпишитесь. Гражданин Клюев, а что скажете вы?

— Да мы просто так… спорили за жизнь. Ни драки никакой, ни ещё чего такого… А он как рявкнет на нас!

— Подпишитесь. Так. Что дальше?

— Ребята возразили. Так он их как кегли в этом… в ломбарде! Так и посыпались!

— Где?

— Ну… где шары катают.

— В боулинге?

— Может быть. Я точно не помню. Да… так все и попадали.

— Подпишитесь.

— Олег, у тебя с головой всё в порядке? — спрашиваю Клюева. — Ты, часом не запамятовал, кого из нас за грудки держали? А нож тоже позабыл?

— Сергей Николаевич! — укоризненно качает головою капитан. — У вас будет возможность всё сказать!

— Так он же брешет!

— Да ты чего? — испуганно отодвигается в сторону Клюев. — Никак, сам тогда с утра нажрался? Не было ножей никаких! Да и не успел бы никто! Раз-два — и трое лежат.

— Угу… — смотрит в бумаги капитан. — Два сотрясения мозга, сломанная стопа правой ноги и двойной перелом лучезапястной кости… хоть и на троих, но вполне себе… вышел Сергей Николаевич на лесенку поговорить…

— Ты скажешь, что и воду нам никто не перекрывал? — снова наезжаю на Олега.

— Какую воду? Ты о чём?

— Вот справка из ДЭЗа, — вытаскивает жестом фокусника какую-то бумажку капитан. — Никаких переделок водопровода в доме не производилось. Посторонних устройств не выявлено.

Вот это фокус! А Олег-то!

Тем временем он, расписавшись в протоколе, возвращается на место. Марков снова поворачивается ко мне.

— А что было после этого, Сергей Николаевич?

— Вышел их босс. Как вы сказали, этот… Умаров. Стал грозить и велел двоим оставшимся меня избить.

— Подпишитесь. Так прямо и сказал?

— Словами не сказал, но так глянул на них! Вот парни и бросились на меня.

— Подпишитесь. Лихо, однако! Ещё одна сломанная рука, несколько ребер и ещё одно сотрясение мозга…

— Пусть впредь думают, на кого прыгать.

— Угу. А помочиться на могилу господина Умарова кто обещал? Не вы ли?

— Не обещал я этого. Сказал, что прощения просить не буду, скорее он помрет от собственного самомнения.

— Подпишитесь. Гражданин Клюев?

— Он сказал, что скоро наплюет на могилу этого… Умарова.

— А потом?

— Он ушел, и мы вызвали Скорую помощь. Они всех и увезли. А Рыжова я больше не видел…

Когда за Олегом и понятыми закрылась дверь, капитан повернулся ко мне.

— Ну что, Сергей Николаевич? Что вы теперь скажете?

— Как я понимаю, все эти пятеро обалдуев дали похожие показания?

— Правильно понимаете.

— И что вам теперь от меня надо?

— Ну, все основания арестовать вас у меня теперь есть, так что… — он протягивает мне бумагу. — Ознакомьтесь и распишитесь.

Постановление о задержании. Совсем хорошо. Делать нечего, расписываюсь.

— И вот тут.

Постановление о привлечении к делу в качестве подозреваемого. Ещё лучше.

— У вас все бумаги? Или ещё чего есть? — интересуюсь у Маркова.

— Будут и ещё.

— И что теперь?

— Собственно говоря, материалов по делу о нанесении вами телесных повреждений вышеуказанным гражданам более чем достаточно. Так что это дело мы можем уже вскорости передать в суд.

— Передавайте.

— А вы, Сергей Николаевич, зря так хорохоритесь! Есть ведь и ещё одно дело.

— Только одно? Глядя на вас, можно подумать, что их в вашем столе десяток лежит.

— Лежит. Даже больше. И некоторые из них, вполне могут быть рассмотрены под иным углом. В свете вновь открывшихся обстоятельств. Пока же меня интересует внезапная смерть гражданина Умарова. Которая последовала через шесть часов после вашего обещания наплевать на его могилу.

— И как его угрохали?

— А вы не знаете?

— Откуда же?

— Зарезали. Армейским штык-ножом, который там же и бросили.

— И какое отношение это имеет ко мне?

— Выясним. Полагаю, что самое прямое.

— Ну… Поп свое, а черт — своё. Выясняйте, мне вам сказать нечего.

— Ой ли?

— То, что это подстава с чьей-то стороны, я понимаю. Неясно только, кому это нужно и зачем.

— Напрасно вы так… — Марков покачивает головой. — Просто в своё время вам всё сходило с рук, вот и привыкли. Пора отвыкать…

Второй день я сижу в камере. На допрос хожу по два раза в день. Пока, несмотря на все мои ожидания, никто и никаких подкатов ко мне не делает. Марков методично и последовательно обкладывает меня со всех сторон, раскручивая на убийство Умарова.

Так что время на то, чтобы все по полочкам у меня разложить, имеется. И некоторые аспекты происходящего очень не по душе. В каких бы отношениях ко мне не находился майор Хлебов, поведение его выглядело непонятным. Во-первых, почему он? Насколько я знаю, в таких случаях должен был прибыть офицер из службы собственной безопасности. Уж никак не из службы майора. Это первая зарубка. Хазин умер… Странновато, мужик он был крепкий. То, что Могутова на месте нет, тоже, в принципе, объяснимо. Новый начальник — новый секретарь. Но то, что никто из ребят не позвонил мне и не сообщил о смерти Деда… Это вторая зацепка.

Вывод?

Ничего хорошего меня здесь не ждёт. Срок намотают независимо ни от чего. Не за убийство, так за мордобой. И что делать? Бежать? Пока затруднительно. Но… ещё не вечер, поглядим, что и как сложится.

Утром третьего дня меня вывели из камеры. Пристегнули наручниками к дюжему сержанту.

— На обыск поедем, Сергей Николаевич, — пояснил появившийся в коридоре Марков.

— Кого обыскивать будем?

— Квартиру вашу. Авось и найдём что-нибудь интересное.

— А смысл? Во время этого убийства я был в сорока километрах от города.

— Угу. А ещё мы нашли таксиста, который отвозил ночью от вашего дома какого-то мужчину. И аккурат в то место, где вы, по вашим же словам, и находились.

— И где ж вы его, такого памятливого и сознательного, нашли?

— Сам пришёл.

Так, третий звонок. Подстава — и к бабке не ходи.

Автомобиль тормозит около родного дома. Всей толпой вылезаем на улицу и заходим в подъезд.

Около моей двери уже топчутся два каких-то мужичка, надо полагать, понятые. Взятыми у меня ключами Марков открывает дверь, и вся шатия-братия вваливается ко мне в прихожую. Капитан заводит стандартную говорильню на тему обыска. Ничуть ему не препятствую, подтягиваю к себе кресло и присаживаюсь, не обращая внимания на возмущённого сержанта. Мой дом, и я тут хозяин — извольте терпеть!