Александр Конторович - Выжженая земля. Тетралогия

А по званию он кто?

Да никто! Не видно погон, их расстегнутый воротник накрывает. Эмблем, кстати говоря, тоже не заметно.

Ладно, а с джипами у нас что?

Выкрашены одинаково. Спереди номеров нет, а задние я просто не вижу. Эмблема на борту у всех одна – щит с сидящим медведем. И кто это? Да хрен его знает...

Машины покрыты пылью. Это правильно, они же издалека ехали. А издалека ли? Два дня тут во всей округе ливень шуровал – дай боже! Только вчера прекратился, уже вечером. Так что, если они едут издалека, то машины будут не столько пыльные, сколько грязные. Грязь-то только под утро подсохла, да и то не вся. Стало быть – ехали недолго. Пережидали дождь? Хм...

А не соврали ребята! Действительно, на борту замечаю надпись «Полиция».

Все чудесатее и чудесатее наши чудеса...

Полиция...

ОМОН?

Собственно говоря, отчего бы и нет? Тогда отрешенность часового вполне объяснима – он к нормальной караульной службе не привык. Да и правильно, это вообще не дело омоновцев. Для этого другие службы есть. Вот и часовой смотрит только за машинами, все прочее ему до фени. А солдат смотрел бы повсюду...

Кстати говоря, понятно, отчего их никто не узнал. Город наш не дюже велик, своего ОМОНа по штату не положено. Или сейчас уже не так данное подразделение величают?

Но, как бы то ни было, в этом городке его быть не могло. И знать его сотрудников в лицо наши ребята не могут.

Ладно, допустим, что это полиция. Тогда наличие «ПМ» объяснимо. Или ФСИН? Ну уж нет, это вряд ли... те попросту не сунулись бы в город просто так. Они-то уж наверняка про бандюков знают, в курсе, что кто-то сбежать успел. Во всяком случае, разоружать наших постовых не стали бы, им сейчас союзники во как нужны! Значит, не ФСИН, не их спецназ.

Стоп... Я аж с шага сбился.

Интересно, а кому союзники не нужны?

Да полиции, кому ж еще? У них вид человека с оружием вызывает стойкий неприязненный рефлекс. Столько лет их убеждали в том, что наличие оружия у населения означает немедленный крах российской государственности, что они наконец в это поверили. Почти все, даже те, кто раньше только усмехался, слушая очередные «перлы» руководства МВД. Как это Геббельс говорил? «Чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят»? Вот и поверили, благо что и сами, в большинстве своем, втайне хотели это сделать. И ведь что интересно, у большинства полицейских, зуб даю, «левые» стволы дома заныканы. Выйдет он на пенсию и тут же превращается для своих сослуживцев во врага... И будут теперь уже они его всячески нагибать. А как иначе?! У него же ствол есть! Низзья... Ты уже более не государев человек, и то, что ты все свое здоровье на службе угробил, абсолютно всем по барабану. Всю жизнь у нас так. «Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак!» А то, что в современной жизни себя никак иначе не защитить, никому не интересно. В смысле, начальству не интересно. Их-то всегда прикроют. До него уличная шпана не добежит, на полпути в асфальт закатают. Нет уж, ребятки, я эту вашу затею идиотскую поломаю! Пусть хоть здесь, но все же заноза в заднице вам организуется основательная!

Вот и крыльцо. По бокам двое часовых. А наверху стоит крепкий мужик в таком же, как у всех, камуфляже. Смотрит на меня.

– Здравствуйте, – поднимаюсь я по ступеням.

– Добрый день, – отвечает мне он. – Вы к кому?

– Да, собственно говоря, и не знаю... пригласили к руководству.

– А, простите, кто вы будете? – вежливо интересуется собеседник.

– Майор Рыжов, ФСБ. Центральный аппарат.

Краем глаза замечаю, что часовые слегка подтянулись. Вот как? Действует это на них! Учтем...

– Капитан Попов. СОБР. Заместитель командира.

Так, все-таки СОБР! Полиция, иначе говоря.

– Очень приятно, товарищ капитан. И кто тут хотел меня видеть?

– Вас спрашивал губернатор...

– Лично меня?

– Ну... имелось в виду руководство города.

– Если вы имеете в виду недавнее, то оно почти в полном составе лежит где-то в карьере. Не вынесли, болезные, внезапного увольнения с хлебных мест... А про прочее я не в курсе. Такое впечатление, что его тут и вовсе не было. Правда, сам глава администрации, да еще человек двадцать его сослуживцев разделили общую могилу с бандюками. С кем пили, с теми и спят.

– И кто ж их так? – заинтересованно поднимает бровь капитан.

– Да народ... Кто ж еще-то? Больше-то никого тут не было! Ни вас, ни прочих сослуживцев из известного ведомства.

– Без суда?

– Народ судил... Вот только адвокатов им не предоставляли, некогда, да и ни к чему...

Капитан понимающе усмехается.

– И как тут у вас?

– Нормально. Город восстанавливаем, жизнь потихоньку наладилась. Думаем уже и соседям помочь чуток – там вообще...

Мой собеседник кивает:

– Эт точно! Слыхали мы их передачи.

– И не пришли на помощь? Ну, знаете ли...

– Руководство не отпустило... – виновато разводит руками он. – Приказ...

– Ну, в нашем-то случае многое от нас только и зависит. Пойдем к ним, поможем чем сможем.

– Легко вам! – с завистью говорит капитан. – Ни долбежки, ни зубрежки... Никто по ушам не ездит...

– Присоединяйся! Ребят своих можешь взять...

– Ну, мы же здесь! Теперь, наверное, вместе работать будем.

– Чуток бы раньше вам сюда приехать! Тут такой беспредел творился!

Капитан кивает.

– Знаю. Мы-то хотели, но... – он показывает взглядом наверх. – Там у нас такие перестраховщики сидят... Недостаточно сил, неправильно выбранный момент...

Он с досадой машет рукой.

– Что, так все плохо?

– Сам увидишь, майор. Пойдем, провожу.

Мы заходим в здание. В широком холле около «Утеса» возятся двое собровцев. Чуть в сторонке стоит еще один пулемет. Этот уже собран, лента заправлена в приемник.

– Оборону держать собираетесь?

Попов мрачнеет.

– Зырянин приказал собрать все тяжелое вооружение.

– Это кто такой?

– Командир наш. Новый. Аккурат перед тем, как все началось, его к нам и назначили. Так-то мужик вроде бы и заслуженный, пара орденов есть, подполковник. В наши края его откуда-то с югов перевели. Но мы его почти и не видим, он все больше по верхам...

– Ну-ну... Флаг вам, ребята, в руки – вооружайтесь...

Поднимаемся наверх. Около лестницы еще один пост. Этот постовой одет в черную форму без знаков различия. На левой стороне груди какой-то шеврон. Увидев меня, часовой настораживается.

– Простите, – протягивает он вперед левую руку, – а вы к кому?

Правая рука при этом лежит на автомате.

– Это майор Рыжов из ФСБ, – отвечает капитан. – Он по приглашению руководства.

– А почему с оружием? Надо сдать.

Попов оглядывается на меня и чуть разводит в стороны руками. Мол, извини, но тут банкую уже не я. Ну что ж, пободаемся...

– Это с какой такой радости? Да и вы сами-то кто такой будете, чтобы меня разоружать?