Анатолий Дроздов - Рыцари плащаницы

«Растерла алоэ, — определил Козма, — плюс какая-то травка с ментолом (интересно, растет здесь мята?), плюс загуститель… Алоэ дезинфицировало рану, ментол снимал воспаление… Лучше не придумаешь». Он с улыбкой протянул горшочек обратно.

— Умница! — похвалил искренне. — Можешь стать моей помощницей.

Стелла зарделась от удовольствия. Подошла ближе и, пока Козма снимал швы, внимательно наблюдала за его движениями. Затем ловко наложила на рану бальзам и забинтовала культю.

Лечение закончилось, можно было уходить, но Козма медлил. Стелла словно почувствовала это.

— Когда мы уедем из замка? — спросила тихо.

— Как только поправится Роджер.

— Это долго?

— С неделю.

— Так много?

«Дай Бог, чтобы недели хватило!» — подумал Козма и спросил:

— Тебя здесь обижают?

— Просто скучно, — пожала плечами Стелла. — Ги рассказывал, что в Маргате — замке, где комтуром Роджер, рядом море, неподалеку порт. Я никогда не видела море, — вздохнула Стелла. — Ги говорит: оно красивое.

— Красивое, — согласился Козма. — Особенно летом. Но сейчас зима, море серое и холодное, купаться в нем нельзя.

— А корабли в порту есть?

— Как же без них?

— Я кораблей никогда не видела…

— Еще увидишь.

— Ги говорит: мы сядем на корабль и поплывем через море в Марсель. Неделю будем плыть, если не больше. В Марселе купим лошадей и отправимся в Аквитанию, в замок родителей Ги.

«Э, да у вас все слажено!» — подумал Козма и улыбнулся. Теперь пришел черед Ги краснеть.

— Чем займешься дома? — спросил Козма, чтобы помочь юноше преодолеть смущение.

— Поступлю секретарем к барону или графу, — неуверенно ответил Ги. — В нашем краю многие даже читать не умеют. Помощник нужен.

— Ты знаешь грамоту?

— Братья-монахи учили меня латыни. В Леванте рыцарю надо знать языки и уметь писать. Правда, был я не лучшим учеником, — Ги вздохнул.

— Он знает латынь, — вступилась Стелла. — И лингва-франка. Пишет красиво.

— Стелла говорит, что секретарю надо и по-гречески, — сказал Ги. — Не знаю… Не слышал, чтобы в Аквитании кто-либо знал греческий.

— Секретарю он нужен! — надула губки Стелла. — Вдруг граф поручит тебе библиотеку привести в порядок? Ты не будешь знать даже, какие там книги!

— Думаешь, у графов есть книги?

— Это он ленится язык учить, — пожаловалась Стелла Козме. — Стоит мне отвернуться — сразу за меч! Машет им, машет… Нельзя раненому! Пусть лучше учится! Греческие буквы в начертании труднее латинских, — Стелла взяла со скамьи кусок пергамента и показала Козме. — Смотрите, как смешно он пишет омегу! — она прыснула.

— Знание языков еще никому не мешало, — поддержал Стеллу Козма. — Только не думаю, что простому барону в Аквитании понадобится секретарь. Рекомендую ехать в Тулузу, ко двору графа Раймунда. Там много ученых людей, там покровительствуют поэтам, устраивают среди них состязания. Стихи при дворе Раймунда сочиняют все, поэтому переписки много.

— Женщины тоже участвуют в поэтических состязаниях? — спросила Стелла, широко открыв глаза.

— Еще как! Многие побеждают в турнирах трубадуров. Музыку при дворе любят, так что для играющей на сазе служба сыщется.

— Слышал? — повернулась Стелла к Ги.

Тот ответил ей влюбленным взглядом.

«С этой девочкой не пропадешь! — подумал Козма. — Ручки у нее маленькие, но держит крепко. Будет управлять мужем, но при случае глотку за него перережет. Такую жену найти, что в лотерею выиграть. Повезло Ги!».

Он кивнул парочке и вышел. Ги догнал его во дворе.

— Извини, рыцарь, — спросил, придержав Козму за рукав. — Хочу спросить. Стелла не знатного рода…

— Ну и что? — пожал плечами Козма.

— Моим родным может не понравиться.

— Ты собираешься жениться на них или Стелле?

Ги смутился.

— Стелла — дочь воина, сражавшегося за Святую Землю. Скажи это своим родственникам. Если не уверен, что они ее примут, поезжай сразу в Тулузу.

Ги кивнул.

— Деньги есть? Чтобы плыть в Марсель и на первое время в Тулузе?

— Возьму у Роджера. Он мне дядя.

Лицо Козмы выразило такое изумление, что Ги торопливо пояснил:

— Роджер — брат моей матери. Я приплыл в Левант три года назад, мать хотела, чтобы дядя сделал из меня рыцаря — такого же, как и он.

Козма кивнул и пошел к себе. В комнате бросил свою лекарскую сумку под скамью, растянулся сверху и заложил руки под голову. Когда некоторое время спустя в дверь заглянул Ярукташ, Козма спал. Евнух осторожно подошел к скамье, заглянул в лицо хозяину. Козма ровно дышал и улыбался во сне. Ярукташ покачал головой и тихо вышел.

Полковник Иванов занимался странным делом: склонившись над картой, закрашивал отдельные участки ее зеленым маркером. Работал старательно: наклонял голову в сторону, чтобы определить ровно ли лег цвет, острым кончиком маркера обводил контуры цветовых пятен. В эту минуту он походил на старательно ученика, выполняющего домашнее задание. Для более полного впечатления не хватало только высунутого от усердия кончика языка и очков-блюдечек на носу. В этой старательности было нечто неестественное, будто прилежного школьника с непонятной целью искусственно состарили, оставив ему прежнее сознание, при этом забыли занять делом, соответствующим новому возрасту.

Закончив работу, полковник отодвинул карту и еще некоторое время смотрел на нее, любуясь проделанной работой. Сидевший напротив Егорычев не выдержал и заулыбался.

— Нечему радоваться! — буркнул Иванов, не поднимая взгляда (улыбку товарища он заприметил боковым зрением). — Прочесали весь север и северо-восток Палестины. Результат — ноль.

— Ты уверен, что прочесали тщательно? — отозвался Егорычев. — Тут такая территория, что эскадрилья нужна.

— Это в нашем времени. Разветвленная сеть дорог, плотная застройка городов, наличие дачных и коттеджных участков. Здесь — пустыня. Селения редки, дороги присутствуют чуть ли не в единственном числе, лесов и рощ мало. Проверить территорию легко и просто, что и было сделано. Но результата нет.

— Исследователи ушли в другом направлении?

— Нечего им там делать! — полковник в сердцах швырнул маркер на карту. — Понимаешь, нечего! Это против всякой логики.

— А если…

Егорычев не договорил.

— Живы! — успокоил Иванов. — Утром сообщили, что жена Ноздрина, применив свое чародейство, видела мужа.

— Горюет?

— Велела передать муженьку при случае, чтоб домой не возвращался. Проще говоря, послала нах.

— Что так? — заинтересовался Егорычев.

— Подругу Аким завел. Молодую, красивую и блондинку вдобавок. Живет он с ней, по рассказам жены, в каком-то замке, где эта блондинка главная: то ли графиня, то ли баронесса. А наш друг-исследователь при ней в сердечных друзьях.