Анатолий Дроздов - Рыцари плащаницы

— Почему не рассказал мне?! — воскликнул Роджер.

— Ты едва не задушил меня, хотя доказательства моей правоты лежат сейчас во дворе, — спокойно ответил евнух. — Чтоб ты сделал, приди я с тем же вчера? Скорее всего, рассказал бы Сеифу, и вечером я лежал бы в выгребной яме с перерезанным горлом.

Роджер угрюмо молчал.

— Я решил выследить Сеифа и привести тебя с воинами в тот момент, когда он станет выпускать пленных, — продолжил Ярукташ. — Но хитрый туркопол, видимо, заметил слежку и обманул меня. Я ожидал, что он пойдет в подземелье после ужина, а он лег спать. Я затаился невдалеке от его комнаты, но он не выходил, и я задремал — в последние ночи мне довелось мало спать. Когда проснулся, у дворца стояли вооруженные сарацины, а сам Сеиф заходил в казарму, где спали воины Рено. Не знаю, что он делал с ними, но шума, который неизбежен при схватке, не было.

— Они умеют убивать без шума, — мрачно сказал Роджер. — В Азни больше нет воинов-христиан!

— Когда Сеиф и его туркополы вышли из казармы, он разделили сарацин надвое. Одних послал на стены, с оставшимися вошел во дворец. Я затрепетал, подумав, что они станут обходить комната за комнатой, убивая всех подряд. Я мог потерять своего господина! Однако любовная страсть затмила голову туркопола, он помчался к баронессе…

— Аким! — воскликнул Козма, хватаясь за голову.

— Я просил твоего друга не ходить этой ночью к баронессе, — облизнул губы евнух, — но он только обругал меня! Влюбленные не хотят слушать мудрые советы…

Козма замычал и закрыл лицо руками. Роджер хмуро смотрел на него. Затем огляделся и сел на мешок с шерстью.

— До рассвета можете отдыхать, — сказал он на удивление спокойно. — Донжон можно взять только измором. Дверь крепкая, и нет лестниц, чтоб взобраться наверх со двора. Набирайтесь сил! Понадобятся…

Все послушно разбрелись по углам, устраиваясь на мешках. Стелла и Ги прилегли вместе — никто не обратил на это внимания. Только Козма неподвижно застыл у зубцов. Роджер приблизился и положил руку ему на плечо. Козма оглянулся — лицо его было залито слезами. Роджер вздохнул и пошел в свой угол…

Несмотря на события этой ночи, а, может, как раз вследствие их, но осажденные в донжоне уснули почти сразу. Только Козма еще некоторое время стоял один. Однако, измученный переживаниями, скоро и он сначала присел на мешок с шерстью, а затем обессилено упал на него.

Роджер проснулся, едва тьма над Азни стала рассеиваться. Комтур встал, подошел к ограждавшим площадку зубцам, и некоторое время осматривался по сторонам. Долина перед замком по-прежнему была пуста, пусто было во дворе и на стенах Азни. Только убитые сарацины лежали там же, где настигла их смерть. Присмотревшись, Роджер различил на стене между дворцом и надвратной башней темный холмик — тело убитого стражника. Комтур помнил, что ночью на стенах было двое воинов Рено; видимо, второго зарубили в башне. Под стеной у самых ворот лежал убитый сарацин — кто-то из часовых не сплоховал.

Роджер разбудил Стеллу и велел ей принести припасы. К тому времени, как девушка разложила на грубой скатерти хлеб, вяленое мясо и расставила кубки для воды и вина, проснулись все. Молча позавтракали. Затем Роджер с Козмой и Ярукташем (Ги с его одной рукой оставили на страже) стали сносить на площадку оружие. Его оказалось много, каждому из защитников донжона пришлось по несколько раз спуститься и подняться по крутой лестнице. Роджер лично проверил каждый арбалет, пересчитал стрелы, затем занялся кольчугами и щитами. Ги единственный из защитников оказался в оборонительном снаряжении, да и то без шлема. Кольчуг в донжоне хватило на всех, но гобиссонов не оказалось. Роджер и его спутники понимали, что без этой стеганной конским волосом куртки кольчуга не защитит от стрел — те будут пробивать стальное плетение и застревать не в гобиссоне, а в телах, но выбирать не приходилось. Шлемы, заготовленные в башне, оказались простыми шишаками, явно сарацинскими, а щиты — маленькими и круглыми. Покойный барон видимо считал, что в донжон осажденные будут перебираться в своем вооружении, и держал здесь кольчуги и прочие доспехи только для того, чтобы заменить попорченные. Тем не менее, вооружения хватило всем, даже Стелла облачилась в кольчугу, перетянув ее поясом с прицепленным к нему кинжалом в кожаных ножнах. Никто не поинтересовался, почему она одета сарацином, а сама Стелла объяснять не стала.

Когда облачение закончилось, пять готовых к бою воинов, не сговариваясь, выстроились у зубцов, готовые к отражению атаки. Но никто не нападал: по-прежнему внизу было пустынно.

— Может, они ушли? — предположил Ги.

— Ворота закрыты, — возразил Ярукташ.

— Спустились со стен по веревочной лестнице.

Роджер покачал головой:

— Сеиф захватывал замок не для того, чтобы бросить добычу.

— Он станет приступать к донжону?

— Их слишком мало. Сверху мы перестреляем их, как кур.

— Дождется войск Саладина?

— Он не сможет открыть ворота — с донжона подход к ним простреливается.

— Ему надо передать султану уже захваченный замок, — вмешался Ярукташ. — Тогда Саладин назначит его эмиром.

— Сеиф совершил ошибку: первым делом надо было захватить донжон, — процедил Роджер.

— Они пытались! — воскликнула Стелла. — Но я закрыла дверь.

Все оглянулись на нее, и Стелла залилась краской. Следом покраснел Ги. Роджер усмехнулся и одобрительно кивнул:

— Сеиф не стал ломиться в донжон, решив, что один юный рыцарь, к тому же однорукий, не опасен. Не учел, что Ги ночью могут навестить… Придется ему вести переговоры с нами…

Комтур оказался прав: защитника башни не успели соскучиться в ожидании, как на стене замка появился человек. Он выбрался из дворца по лестнице и сейчас шел к воротам, укрываясь длинным, миндалевидным щитом.

— Зарядить арбалеты! — велел Роджер.

Козма с Ярукташем бросились исполнять приказание. Спустя несколько минут десяток взведенных арбалетов со стрелами-болтами в канавках лежали на мешках с шерстью. Тем временем человек на стене, ловко миновав тело убитого часового, взобрался на надвратную башню и там показался над невысокими зубцами.

— Комтур! — крикнул человек. — Ты слышишь меня?

Все узнали голос Сеифа.

— Что хочешь? — отозвался Роджер.

— Поговорить. Но мне неудобно из-за щита. Дай слово, что не станете стрелять, пока не закончим.

— Пусть только откроется! — процедил Козма, вскидывая арбалет. — Сразу стрела в лоб!

— Отсюда до башни — пятьдесят шагов, — вполголоса сказал Роджер. — Он успеет увидеть стрелу и присесть. Оставь. Согласен! — крикнул он туркополу.

Сеиф тут же убрал щит и некоторое время мятежник и защитники донжона молча смотрели друг на друга.