Юрий Корчевский - Пропавший

Близкие простились с покойником, гроб опустили в могилу, засыпали землей и водрузили крест. Все направились в город.

Андрей, едва миновав городские ворота, повернул к торгу, однако его окликнули. Он обернулся: к нему подходила Полина.

– Ты что же, проводил батюшку в последний путь, а на поминки не придешь?

Андрей смутился:

– Я вроде не родственник, да и живым его не знал.

Но Полина взяла его под руку:

– Не по-христиански это, идем.

В голосе ее явно прозвучал укор. Надо идти, неудобно – женщина просит.

Дом оказался большим, одноэтажным, с прислугой. Столы были уже накрыты. Все уселись. Помянули лапшой с курицей, выпили, пирожков поели, как водится. Потом стали подходить к дочери, прощаться, выражая в словах соболезнование.

Андрей подошел последним: не родня все-таки, чего вперед вождя на броневик лезть? Он обнял Полину и поцеловал ее в щеку, как многие.

– Ты, Андрей, заходи иногда – просто так. Я ведь сирота теперь, одна-одинешенька осталась.

Выходит, мать она раньше потеряла, и сама не замужем, и деток нет. А теперь вот и отец…

– Буду, – пообещал Андрей.

– А ведь после убийства не зашел ни разу, – упрекнул его Полина.

– Прости.

Андрей пошел на торг, купил новую рубаху, восковых свечей, горшок под угли и горшок молока: надо было домовому угощение выставить, ведь, можно сказать, спас его.

Придя домой, он переоделся: в рубахе-то вольготней, да и не так жарко, как в камуфляже, – и уселся на лавку. Тяжелые думы одолевали его. Как-то служба его началась… уж очень кроваво. Третий день в Переяславле – и уже три трупа. Прямо палач кровавый, Малюта Скуратов! Хотя до Малюты ему далеко, он только через век появится; да и по убиенным им тоже не сравниться, у того руки не по локоть – по плечи в крови. А ведь у убитых родственники могут быть, дружки, как бы мстить не начали. А ну их всех к черту! Он на службе и дело свое исполнять должен ревностно, не привык он работать спустя рукава.

Солнце уже садилось, и в избе начало темнеть. Он разделся и улегся на топчан. Уже придремывать стал, как вдруг подскочил от внезапно осенившей его мысли и уселся на топчане. Грабитель раненый – что он ему про кубок сказал? Нет, не про кубок. Сначала про красоту и цену кубка. Потом Андрей спросил, кто его купит, но грабитель толком не ответил, что-то вроде того, что много ты знаешь. Стало быть, есть в городе скупщик, просто должен быть! Иначе – кому грабитель продал бы кубок, окажись он у него в руках? А Андрей с ним о боге! Надо было выпытывать, кто скупщик, куда веревочка вьется, след тянется. Ладно, будет чем заняться завтра. И еще беспокоило: как эта криминальная парочка дверь в избу открыла? Ведь она на деревянном запоре была! Тоже необходимо осмотреть с утра. Иначе он уйдет на службу, любой в дом зайдет, и кубок – тю-тю! С тем Андрей и уснул.

Утром, едва умывшись, он осмотрел деревянный запор на двери. С виду – цел. Он прикрыл дверь, задвинул деревянный засов. Ага, между притолокой двери и самой дверью узкая щель. Если снаружи просунуть в щель нож, то концом его можно медленно, по два-три миллиметра, но отодвинуть засов. Так не пойдет. Как инженер он сразу продумал два варианта. Один попроще: набить снаружи планку, прикрыв щель. Ну так ведь и ее можно ножом подцепить и отодрать. Второй похитрее: сделать сверху, на деревянном запоре зарубки. Над запором сделать фиксатор. Под своим весом он будет опускаться и надежно фиксировать запор.

Без инструментов, действуя только двумя ножами, он провозился долго, часа два, но в итоге был уверен, что будет по ночам в безопасности.

Что-то к нему ночью домовой не являлся? Андрей подошел к горшочку с молоком, стоявшему в углу. Горшочек был пуст. Ага, напился угощения и беспокоить попусту не стал. С понятием домовой, нашел с ним Андрей общий язык, а ведь не верил в нечисть разную, да и не видел раньше никогда.

Он пошел в трактир, позавтракал. На улице навстречу ему шел священник в рясе. Андрей поздоровался и хотел пройти мимо, но священник остановил его:

– Ты крещен ли, сын мой?

– Обязательно, батюшка; вот крестик.

Из-за ворота рубахи Андрей достал крестик, висевший на цепочке.

Священник удовлетворенно кивнул:

– Скверну из города искореняешь, это хорошо. А о душе своей не заботишься. Почему храм божий не посещаешь? Я там тебя не видел ни разу, только на отпевании.

– Виноват, исправлюсь, – по-солдафонски ответил Андрей.

– Жду, – коротко бросил священник и пошел дальше.

Вот же е-мое! Совсем запамятовал! Здесь люди на службы ходили, на заутреню; входя в дом, крестились на иконы в красном углу. А он как басурманин какой! Все же на виду! Крещен он и в самом деле был, но не воцерковлен. Заходил в церковь иногда, когда родители болели или когда требовалось сорокоуст заказать по умершим.

Андрей развернулся и направился за священником. За ним же вошел в церковь, не забыв перекреститься и отбить поклон у входа.

Церковь была старая, деревянная, со множеством икон на иконостасе и явно намоленная.

Андрей купил свечку, поставил ее перед иконой святого Георгия и счел единственную молитву, которую знал. На душе стало легче.

Он вышел из храма, и сразу осенило. Никого из злодеев он в городе не знает, но бабка Савельевна! Она по паскудности своей ему никого не выдаст, но за посетителями ее можно проследить, к ней ведь не только пьяницы горькие ходят, но и отребье местное.

Утвердившись в мысли, он направился к Кривому переулку. Короток он, но проходной. И кривой, оправдывает свое название.

Он устроился с другого конца, не как в первый раз – в зарослях бузины.

К бабке продолжали шастать, не вняла старая его предупреждению. Но сейчас его интересовали не выпивохи.

Ждать пришлось долго, пока появился интересующий его субъект. Обычно к бабке заходили пустые, а выходили с кувшинчиком пойла. Но этот повел себя по-другому. Он вошел в переулок с узлом, покрутив головой – не видит ли кто, а потом шмыгнул в бабкину калитку. Буквально через пять минут вышел без узла, но с довольной рожей и направился к центру.

Андрей замешкался. К бабке зайти, проверить, что ей принесли, или за этим телом пойти? «Ладно, бабка никуда не денется, успею», – решил он. Отпустив неизвестного на полсотни метров, Андрей пошел за ним.

Тот миновал городскую площадь, прошел квартал и зашел в дом. По пути он ни разу не оглянулся. Да и зачем дергаться, если пуст?

Последить бы за домом, но как, если на улице ни одного укрытия? Сплошь заборы, и ни одного куста.

Андрей прошелся по улице, приглядел избу наискосок от интересующей его, постучал в калитку.

Вышел горожанин, по виду – явно ремесленник: через плечо несколько кожаных ремней переброшено, без пряжек. Наверное, медник.