В. Бирюк - Не-Русь

Ты мне, Ваньке плешивому, «ваньку»-то не заправляй! Чтоб палач инструмент перепутал! Но… народ впечатлился — по двору кровавые ошмётки мяса летят. А казнить тебя, Ноготок, не за что: дурень сдох — и ладно, чище стало.

— Ивашко, Резан — хотули у всех перетряхнуть. Лишнее против уставного — к Николаю. Делёжка — по завершению. Весь хабар — в общак. Взявшему себе — смерть. Исполняйте.

С хабаром — проще. Пить-есть — не просит, эмоций — не испытывает.

— А полон?

— Весь полон — на х… мм… к эмиру. На барку эмирского посла. Бегом!

За единственным исключением: Салман. Что его ждёт там — было понятно всем. Ему — первому. Так что на мой вопрос:

— Хочешь остаться? Прими крест.

Ответ был незамедлительный:

— Якши.

Вывели мужика к Волге, позвали попа. Народу набежало…!

— «Княжья Смерть» басурманского чёрта — крестить надумал!

Внешность у Салмана… я уже рассказывал. Ещё и шрамы по всему телу обнаружились.

Абдулла морщился недовольно: он уже прикинул, как будет снимать кожу с мучителя своего внука. Но… Тут Боголюбский своих пленников погнал, а там уже и бояре стали рабов выпихивать.

Переговоры шли весь день, до самого вечера. Абдулле дважды пришлось за Волгу сгонять — на согласование с эмиром.

Особенность средневековых договоров — в их краткости. Типа: «давайте жить в мире и согласии». А дальше? Детализируйте понятие «согласие»… Я ситуации — «предполагается по умолчанию» — в первой жизни проходил. И меня так… сносили, и я сам… кое-кого выкидывал. Но… веду себя по возможности тихо. Не гавкаю. Не уточняю. Где мне выгодно.

Пример: «Воеводе Всеволжскому истребить разбойников на реке». Добавляю мелочишку мелкую: «и повсеместно, где они обретаются». А как же иначе? То — ватажок на стрежне, то — под берегом, то — в притоке…

Они кивнули и пошли дальше. А я аж захлебнулся! Оно что — не поняли?! Что отдали мне всю Волгу?! Со всеми её притоками?! Со всеми болотами, лесами, волоками, озёрами, берегами и людями…?!

Нет, я понимаю: «нашему бы теляти — волка скушать» — русская народная мудрость. Но, если силёнок хватит, в любом месте от Валдая до Урала… от Белоозера до Саксина… могу придти и спросить:

— А что это вы тут делаете? А пусти-ка в дом посмотреть — нет ли у тебя там разбойничков?

И будет это не по моему злонравию, а по воле пославших меня на такие дела князя и эмира.

Очень интересно отыгрывается «третья сила». Например:

— Всех христиан православных, в рабстве басурманском стенающих, эмиру булгарскому возвернуть на Святую Русь, в дома их отеческие.

Это что — эмир Ибрагим будет махать вёслами, вывозя бабу-рабыню в Коломну? В «дом отеческий» который лет пять как сгорел?

Тогда дополняем: «а Воеводе Всеволжскому слать своих людей для опроса в Булгарии — кто из чужих земель привезён. Собрать таковых и доставить по прежним местностям».

Вам всё понятно? — А мне ещё нет! Например: вбито — «из чужих земель», а не — «из Залесья». Сидит там где-то рабёныш из Хорасана. «Из чужих земель»? — По закону — мой.

Разрешено просто войти в дом и спросить… Ну, ребята! Сформулировать вопрос так, чтобы хозяин кинулся в драку…

— А где ваша моча в пробы на допинг?

В четыре утра…

А издержки и помощь — с государей.

Шаг за шагом, всё больше вопросов русско-булгарских отношений замыкаются через Всеволжск. Естественно, с компенсацией понесённых мною расходов. И с расширением функций.

Есть такая детская история. Два медвежонка нашли головку сыра. Поделить поровну не смогли — не верили друг другу, ссорились. И позвали в делильщики лису. Та разломила кусок сыра… сильно не пополам. Чтобы уровнять доли — хорошо откусила от большого куска. После чего он стал сильно меньше. Меньше меньшего. Пришлось снова… Когда рыжий третейский судья закончил делёжку — брюшко у него сытенько выпирало. А медвежата получили по маленькому кусочку. Но — по равному.

До лисьей наглости я не дошёл. Могут же и голову оторвать! Но определённые телодвижения в эту сторону — успешно совершил.

Отдельно… нет, не договор — меморандум. Тут таких слов нет, но списочек желаемого — сколько-когда-чего, в конях, скотах, железе и хлебе — я набросал. Средне-потолочно. А какой ещё может быть план-график в условиях почти полной неопределённости?!

Николай с Терентием всю ночь и целый день ругались-составляли. Расписали на 6 лет. Как Боголюбский мир с эмиром составляет. Почему мирные договора между Залесьем и Булгаром постоянно именно на такой срок заключаются — не знаю. Но именно так будет стандартно для последующих соглашений.

Наутро Абдулла привёз назад меморандум с правкой и автографом эмира. Типа: пусть исполнится. Если на то будет воля Аллаха.

Помимо разных экономических вещей, там были забиты «четыре свободы». Только не для «людей русских», а для «людей всеволжских». А почему нет? Ведь эмир думает, что во Всеволжске будут его люди. Конечно, не сразу но… И, очень важный, как оказалось потом, момент: прекращение контактов эмирата с племенами. По военной, религиозной и торговой линиям.

В эмирате виновниками Бряхимовского разгрома считали союзников. Именно эти дикие, трусливые, ленивые… неверные и богопротивные лесовики-язычники изменнически отступили и панически разбежались… предали и бросили… храбрых и благородных «белых булгар», самого Пресветлого и Победоноснейшего… Короче:

— Тьфу на вас! Плохие вы! Мы с вами больше не играемся!

Насколько это важно для меня? Прекращение подрывной и религиозной пропаганды, остановка поставок оружия, отзыв военных советников, устранение торговых конкурентов…

В тот год если бы эмир пальцами щёлкнул… если просто промолчал… — меня задавили без вопросов. А вот выступить против его, явно выраженной и подтверждаемой делами, воли… Были. Но критической массы не набралось. Чтобы мне головушку буйную оторвать.

Понятно, что в основе разрыва союза с племенами были довольно краткосрочные эмоции: страх эмира, обида на лесовиков… Эмир — тоже человек, и принимать собственную глупость… что Боголюбский его переиграл…

Раздражение эмира через некоторое время прошло. Но я успел всунуться со своим «меморандумом». Отказаться? — А честь? «Что написано пером — не вырубить и топором». А там уже и Всеволжск поднялся. Да и вообще — поздно стало. «Фактор времени» — «дорога ложка к обеду».

Глядя со Стрелки на просторы Заволжья да Заочья, не раз спрашивали меня люди: а что ж раньше здесь города не было? Может, проклято сиё место? Аль ещё беда какая? Почему именно ты — смог?

Попросту — потому что «общечеловек», потому что — «нелюдь». До меня были — люди. Из какого-то племени, с какой-то стороны. Если одна сторона ставила здесь город, другая его разрушала. Я же, не будучи кривичем или вятичем, суздальским или рязанским, мордовским или булгарским… сумел связать воедино потоки — людей, вещей — с трёх сторон: от Булгара, с Залесья и из Пердуновки. Понятно, что и из других мест люди приходили, всякое чего приносили. Но главное, особенно первые годы, шло из этих трёх мест. Из трёх — не из одного. Друг другу не во вред — в помощь.