Икан Гультрэ - Птице нужно небо. Часть III и IV (СИ)

Но самое главное, очнувшаяся байрива выглядела вполне здоровой — прояснившийся взгляд, спокойное состояние и повышенная общительность и любознательность — и вообще оказалась обаятельнейшим созданием…

Попыталась изобразить байриву…

…Представление научной публике результатов нашего проекта тоже проходило в школе. В этот раз присутствовали гости не только из столицы, собрались ученые со всей страны и из соседних государств. Я даже двоих эльфов разглядела, одного из которых помнила по его недавнему визиту в лечебницу — того самого, который грозился, что моя дерзость выйдет мне боком. Видать, решил все-таки принять мое приглашение. А может, высокое начальство настояло. Что ж, интерес эльфов к этой области исследований вполне оправдан. Из зала мне подмигнул магистр Локах, которого я позвала сюда лично. Дэйниша тоже приглашала, но он не особенно заинтересовался, а я не стала настаивать — все же и впрямь не его это область деятельности. Еще я слышала — уже потом, когда все закончилось, что на презентации присутствовали придворный лекарь и два его помощника.

Презентация началась, как и следовало ожидать, с пафосного выступления ректора — что-то на тему нашей школы как кузницы научных кадров. Сказано было, конечно, иначе, это уже мои ассоциации сработали. Потом вперед вышел магистр Левир, вкратце рассказал о сути проекта и представил тех, кто стоял у его истоков: меня, Лереха, доктора Вестрама и магистра природной магии Марису Кробах, а также пациента-звезду Ритэниора. После этого мы разошлись по сторонам, уступая место иллюзии-голограмме, созданной Сарно Белигулом.

Этот гений по очереди считал наши воспоминания об операции и записал их на свои кристаллы, потом смонтировал получившиеся картинки и в итоге создал движущееся изображение, которое демонстрировало событие с разных точек, то приближая, то отдаляя, и давало возможность всем зрителям видеть тонкие структуры и, таким образом, вникнуть в суть операции. Я сама впервые получила шанс посмотреть на все это со стороны и, надо сказать, была впечатлена увиденным. Все-таки иной раз трудно оценить какое-то событие, пребывая внутри него.

После этого в центр зала вышли остальные участники проекта. Мы представили наших напарников-зверюшек, показали несколько записей наших экспериментов с псевдо-маэрэ-лэ. Реакции наших гостей-эльфов я не видела, но мне почему-то казалось, что довольны такой демонстрацией они не были. Краем глаза заметила, что сидят эльфы изолированно, вокруг них образовалась пустота, стулья по соседству были никем не заняты, словно эльфы распространяли какую-то волну, выдавливавшую других приглашенных из того пространства, которое высокомерные гости сочли личным.

В заключение публике представили смонтированную Белигулом запись операции, которую мы проделали с байривой. Несмотря на то, что некоторым из гостей довелось присутствовать при этом событии, реакция была бурной. Нас поздравляли. Нас засыпали вопросами. Нас задергали до полной потери ориентации.

Но было радостно. Только Марисе пришлось проследить, чтобы животных поскорее переправили в питомник — уж очень не хотелось, чтобы наша презентация обернулась для них стрессом.

Магистр Локах с трудом пробился ко мне через толпу поздравляющих и любопытствующих, шепнул на ухо:

— Я всегда в вас верил, девочка моя, и сейчас убежден: все у вас получится, — и, улыбаясь, растворился среди людской массы.

Магистр Левир светился от радости, щедро одариваемый похвалами коллег. Скромный Лерех озирался растерянно, пытаясь найти, где бы укрыться от излишнего внимания. Ритэниор был ужасно горд ролью, пусть и пассивной, которую сыграл в развитии человеческой целительской науки, и тоже принимал поздравления.

Где-то уже наливали вино, по залу шныряли первокурсники с подносами, уставленными бокалами. Наттиор утащил меня в сторону, приобнял и шепнул на ухо:

— Все птичка. С завтрашнего дня… нет, уже с сегодняшнего… ты полноценно отдыхаешь! И я сам, лично, берусь проследить за этим!

— Неужели и в спальню ко мне явишься? — притворно засмущалась я.

И мы дружно расхохотались, а те, кто находились поблизости, вторили нашему смеху, не зная его причин — просто подхватывали от общего хорошего настроения.

И только гордые эльфы стояли в стороне и посматривали на все происходящее мрачными взглядами. Однако никто не обращал на них внимания, так что испортить наш праздник этим надменным господам не удалось.

Но все-таки следовало ожидать, что сюрпризы от остроухих на этом закончатся.

На сей раз меня подловили на выходе из лечебницы, вид у встречавшего был не столько традиционно высокомерным, сколько строгим и чопорным.

— Некая высокопоставленная особа выразила желание с вами встретиться. Извольте следовать за мной, — процедил эльф и, повернувшись ко мне спиной, зашагал по улице.

Моего мнения никто не спрашивал. Похоже, предполагалось, что я без малейших колебаний побегу следом. Побежать я, конечно, не побежала, но все-таки решила пойти за остроухим — из чистого любопытства. Страха не было, равно как и беспокойства. Оно появилось, когда мы, миновав несколько кварталов, очутились перед фасадом великолепного здания, в котором я без труда узнала эльфийское посольство. Беспокойство посетило меня вместе с уже знакомым сигналом опасности — напряженным звоном окружающего пространства.

Возможно, стоило отказаться заходить внутрь, но любопытство пересилило, да и опасность была, по моим ощущениям, какой-то смазанной — вроде бы и страшно, но не смертельно.

Интерьеры посольства поражали воображение пышным великолепием.

Мой сопровождающий приблизился к высоким дверям и занес руку, чтобы постучать, когда из-за двери послышался голос:

— Пусть заходит. Одна, — и меня втолкнули в помещение.

По сравнению с той роскошью, что я наблюдала, топая по коридорам посольства, комната, в которой я очутилась, выглядела более чем скромно: ровные стены приглушенного зеленого цвета, портьеры на тон темнее, пушистый ковер от стены до стены, кресло на нем, а в кресле — тот, чьей волей я сюда попала. Серебристые волосы, матово-гладкая кожа, сияющие изумрудным блеском глаза, тонкий серебряный ободок с переливчатым камнем на лбу, расслабленная поза, оценивающий взгляд… И у меня почему-то не возникало никаких сомнений в том, что передо мной — сам Пресветлый Князь Лиотании, Повелитель эльфов. О его визите в Ниревию ничего не было известно, а значит, он находился тут инкогнито. Сигнал опасности звякнул в последний раз и заглох, словно его внезапно выключили.

Князь рассматривал меня, я — его, стараясь, впрочем, делать это не слишком откровенно. Но чувствовала я себя крайне неловко, и когда мне надоело затянувшееся молчание, позволила себе высказаться: