Икан Гультрэ - Птице нужно небо. Часть III и IV (СИ)

— Такое красивое название — и такая мерзость за ним, — содрогнулась я.

— Это еще не все, там есть и… красивое — когда маэрэ-лэ прорастает из тела наружу и распускается восхитительными цветами. Мне, конечно, не приходилось этого видеть, но я слышал рассказы.

— Подожди… Ты хочешь сказать, что вся эта дрянь, забудем на минутку о ее несказанной красоте, выпускает наружу цветы, которые потом производят новые семена? То есть оно еще и распространяться может?!

— Нет-нет, цветы маэрэ-лэ бесплодны, они прорастают ночью и рассыпаются прахом на рассвете, вместе с телом донора. Семена растения производятся только в одной-единственной лаборатории, способ их выведения является строжайшим секретом, и они ни для кого кроме эльфов не опасны.

Я выдохнула с облегчением.

— И как бороться с этой напастью, ты, конечно же, не в курсе? — без особой надежды поинтересовалась я.

— Откуда? Я не целитель, не судья, не палач… и даже не совсем эльф, как ты знаешь. Я никогда не слышал, чтобы казненных миловали после подселения маэрэ-лэ.

— Придется засесть в библиотеке.

— Не думаю, что ты много найдешь на эту тему. Эльфы не особо распространяются о таких вещах. Я и сам узнал о маэрэ-лэ совершенно случайно, просто подслушал один разговор, рассчитывая на совершенно другую информацию.

— Ну что ж, по крайней мере, я знаю, с чем мы имеем дело…

На следующий день я попросила о встрече магистра Левира. Целитель дождался меня в аудитории после лекций, усадил за стол, налил травяного отвару и выложил на тарелочку кусок пирога. Тоже заметил мое загнанное состояние.

— Чем порадуете, студентка Май?

— Вопросами, магистр, — я улыбнулась.

— Что ж, слушаю вас.

— Скажите, магистр, вам когда-нибудь приходилось лечить эльфов?

— Мне в свое время повезло стажироваться в Лиотании, — магистр приосанился.

— И вы, значит, их сферу жизни видеть можете?! — загорелась я.

— Могу.

— А работать с ней приходилось?

— Что вы, милая! Такая тонкая работа — не для человеческих целителей.

— Что, нет ни одного человека, который мог бы?..

— Я о таком не слышал

— А видеть, как эльфийские целители со сферой жизни работают, приходилось?

— Да, один раз довелось, — расплылася в улыбке магистр Левир.

— А можете рассказать, что и как они делали?

— Честно говоря, в чем именно состояло нездоровье пациента, я не понял. Там словно бы в узел нити закрутились, и эльфы их распутывали — протягивали нити, такие же золотистые, как плетение сферы жизни, только, ка мне показалось, более плотные и упругие, хоть и очень тонкие, и ими манипулировали, раздвигая волокна. Мне разрешили наблюдать, но не позволили задавать вопросы. Сплошные тайны у этих эльфов. Впрочем, и зрелище само по себе было завораживающим.

— Последний вопрос, магистр: в состоянии стазиса процессы, протекающие в магической сфере жизни, тоже останавливаются?

— Да. Безусловно.

После этого разговора я окончательно убедилась в том, что в библиотеке я не найду ответов на свои вопросы. Но все-таки зашла тем же вечером, чтобы быть уверенной, что я использовала все возможности. Действительно, в книгах по медицине, в том числе и в разделах, касающихся эльфов, — ничего, в справочнике по магическим растениям — лишь короткое упоминание о маэрэ-лэ: что это магическое растение, выведенное искусственным путем. О том, что оно собой представляет и для чего используется — ни слова. Что и понятно: эльфы не афишируют.

Спать я отправлялась с тяжелым сердцем — не видела никакого выхода. Либо мы выводим пациента из стазиса и даем ему умереть. Либо оставляем его в стазисе, что само по себе равноценно смерти. Попытаться извлечь зерно? Мы в любом случае попытаемся. Но я видела эту золотистую паутинку… и смутно себе представляю, к чему может привести ее повреждение. Без повреждения извлечь чужеродное тело из столь плотного и сложного плетения?.. Не представляю, как это сделать.

Уже почти на грани сна я воззвала к саа-тши. Больше года я не обращалась к матери-змее за помощью, но время от времени разговаривала с ней вечерами, уже лежа в постели. Беседы с мудрой саа-тши способствовали приведению в порядок мыслей и внутреннему спокойствию — как раз то, в чем я сейчас больше всего нуждалась.

Мать-змея откликнулась сразу. Выслушав мою беду, саа-тши помедлила с ответом. Я уже по опыту знала: если не спешит отвечать, значит, ответ таит в себе какую-то опасность для меня… или чешуйчатая родительница хочет, чтобы я додумалась до чего-то сама, пусть и с ее помощью.

«Лари, детка, подумай, — ну так и знала! — Что есть такое маэрэ-лэ? По сути своей?»

«Гм… растение».

«Не просто растение».

«Магическое».

«Верно. И что это значит? Вспомни, чему я тебя учила».

«М-м-м… Любое порождение магии способно взаимодействовать с чистой магией», — само понятие «чистой магии» я слышала только от саа-тши, в школе нас этому не учили.

Насколько это было доступно моему пониманию, магия, созданная человеком-магом — то есть прошедшая через его энергетические каналы и выпущенная им наружу в какой-либо форме, уже не была магией в чистом виде. Но… то ли мое длительное взаимодействие со змеиным даром делало меня уже не вполне человеком, то ли причиной тому была оплетающая мои тело и ауру структура храмовой защиты, но я умудрялась как-то взаимодействовать с магией внешнего мира, не пропуская ее через себя, и даже создавать более-менее устойчивые «чистые» структуры, закрепляя их на своем «экзоскелете». Очень полезное умение, если доступ к внутреннему резерву ограничен, как у меня.

Змея молчала, прислушиваясь к моим размышлениям. Я попыталась представить себе, как могла бы воспользоваться этим своим экзотическим умением для работы со эльфийской сферой жизни. Чего-то не хватало для полноты картины. Какой-то детали. Вернее, какого-то действия, без которого невозможно было проделать то, что я задумала.

«Мне нравится ход твоих мыслей. А не хватает тебе зова. И я тебя сейчас ему научу».

И остаток ночи, во сне ли, наяву ли — не разберешь — я осваивала искусство зова. На следующее утро, пусть и ошалевшая от недосыпа, я чувствовала себя счастливой… Нет, я все еще не была уверена, что нам удастся спасти того эльфа, но появилась надежда. Надо было только дать оформиться своей идее, проработать ее в деталях — и в этом мне уже никто помочь не мог.

В последний учебный день декады я передала магистру целительского искусства записку: «Уважаемый магистр Левир, если вам интересно посмотреть на экспериментальную попытку работы с эльфийской сферой жизни, приходите завтра в центральную городскую лечебницу к трем часам пополудни и спросите там ведущего целителя Рьена Вестрама. Очень вас прошу не разглашать содержание этой записки». Рьена я тоже предупредила, что появлюсь в этот раз не в день своего дежурства, а накануне, и попросила к моему приходу вывести пациента из стазиса.