Андрей Колганов - Жернова истории 3 (СИ)

– Ратовал, – не стал отказываться новый собеседник. Федор Михайлович… Кто же это?

– Дурак был, вот и ратовал, – продолжал между тем названный Федором Михайловичем. – При мелкой вспашке такие требования к агротехнике и к очистке семенного материала, что нам, с нашими возможностями, этого пока не поднять. Ни кадров хороших не хватает, ни техники нужной. А нахрапом можно землю загубить – сорняки пойдут, истощение почв, падение урожайности. Не получится зерном завалить-то! И правильно меня за это из замнаркомов поперли. Теперь вот в Трактороцентре обретаюсь.

Уж не Полащук ли? Как раз его вроде с замнаркома снимали… Точно! А сейчас – начальник планового отдела Трактороцентра.

– Виктор Валентинович! – неожиданно Полащук переводит разговор на меня. – Вот вы в ВСНХ Планово-экономический отдел возглавляете. Никак в толк взять не могу, зачем такую сложную конструкцию с МТС придумали?

– Чем же сложную-то? – интересуюсь.

– Ну, как же! Вместо нормального государственного предприятия – акционерка. Да еще правление так хитро завертели, что там как к севу или уборке дело идет – раздоры одни. Не проще ли было бы МТС сделать госпредприятием, да и обслуживать окрестные хозяйства по обычным договорам?

Хороший вопросик. Тем более что сам к его решению руку приложил. Проще-то, оно, конечно, может и проще, но иная простота она, как известно, хуже воровства. Недаром же весь 1926 и 1927 год пришлось биться за то, чтобы не превратились МТС в местных монополистов, не слишком озабоченных урожайностью и соблюдением правил агротехники.

Пауза в разговоре с Полащуком затянулась. Спохватываюсь, и от своих мыслей возвращаюсь к беседе:

– Так, говорите, раздоры одни?

– Спорят до хрипоты, к партийному начальству бегают, в арбитраж жалобы несут… – подтверждает Федор Михайлович.

– Так это же хорошо! – отвечаю.

– Чего же хорошего? – удивляется мой собеседник.

– Хорошо то, что имеют возможность свои интересы отстаивать, и искать общее решение, которое более или менее устроило бы всех, – объясняю ему. – Вот в Средней Азии есть такое должностное лицо – мираб. Его задача – распределять воду для орошения. Так должность эта является выборной. И все равно, раньше на эту должность кто-нибудь из местных баев пролезал, чтобы всех односельчан в кулаке держать. Ты что же, хочешь по советской стране тракторных баев насажать?

– Ну, ты сравнил! – возмутился чиновник Трактороцентра. – Советского директора с каким-то азиатским баем равняешь!

– А чем наш бюрократ лучше бая? – возражаю ему. – Сядет такой «советский директор» на МТС, и, если ему укорот не давать, будет считать своим долгом побыстрее отпахать-отсеяться, а что там после на поле вырастет – уже не его забота. Так что уж лучше поспорить до хрипоты, но сделать дело как надо, а не как начальнику МТС удобнее.

Федор Михайлович задумался – видимо, крыть ему было нечем. Однако затем все же пробормотал:

– И все же система с одним директором работала бы более четко и оперативно.

– Возможно, – киваю ему. – Но нам важна не столько оперативность работы в механизме управления, сколько результат, на который этот механизм нацелен. А нужного результата мы никогда не получим, если руководитель не будет ответственным прежде всего не перед начальством, а перед теми, для кого он работает! Отчеты для начальства мастеров писать у нас много. Ты перед людьми ответь, для которых ты дело делаешь: устраивает их качество твоей работы или нет? Уж перед ними-то ваньку не поваляешь: раз-другой, может, и сумеешь пыль в глаза пустить, но уж затем они за руку схватят – не отвертишься!

После этого монолога, в котором мне едва удалось не сорваться на патетический тон, Полащук решил перевести разговор на менее щекотливую тему:

– Эх, вот нам бы техники и специалистов побольше, куда как проще было все по уму организовать! – воскликнул он.

– Вы с этими-то разберитесь, – безо всякого милосердия кидаю ответную реплику. – Чтобы все работало без простоев, без ежечасных поломок, чтобы агротехнические нормы соблюдались, и чтобы можно было осуществлять маневр техникой во время посевной и уборочной с юга на север.

– Вот не хотите вы меня понять! – Федор Михайлович в сердцах перешел на повышенный тон. – Маневр техникой вам подавай! Это при наших-то дорогах? Да трактора их вообще перекопают! А на роскошь с пневматическими колесами ВСНХ пока не расщедрился. По железной-то дороге далеко не везде переброску можно сделать. Вот я говорю: единственный выход – это везде трактора и прочую технику иметь в достатке.

– Милый вы мой! – не собираюсь прогибаться под этим напором. – Да через пять лет промышленность вас этими железяками завалит по самое не могу! Вон уже сколько заводов в строй вошли. А ваше дело – не клянчить подаяние, а обеспечить нормальную организацию работы МТС. Чтобы и техника была в порядке, и колхозы-совхозы довольны. Вам агрономические силы надо холить и лелеять, с каждого специалиста пушинки сдувать: ведь техника потоком пошла, а урожайность на этой основе поднять слабо?

– Вы, Виктор Валентинович, прямо как профессора в Научно-техническом совете Наркомзема рассуждаете! – кипятится Полащук.

– Так они дело говорят! Их слушать надо, а не нос воротить. Или вы там, в Трактороцентре, уже совсем в бюрократизме погрязли? Вам уже никто не указ, что хочу, то и ворочу, так что ли? – ой, еще хлебнем мы с этими ведомственными амбициями горюшка!

Видя, что мой собеседник потупился и молчит, сбавляю пыл и лишь назидательно бросаю:

– Вот то-то же…

Да, и трактора в МТС пошли, и прочая техника, и не мало. Меньше, чем хотелось бы, но немало. И специалисты есть – опять-таки, не столько, сколько надо, но и тут дело обстоит гораздо лучше, чем было в моей истории. От тракторов с «русским дизелем» Мамина (или, проще говоря, с «нефтянкой») мы отказываемся, благо и мощности по их производству – капля в море. Занятые всякими «Запорожцами», «Гномами», да «Коломенцами» заводы переходят на выпуск стационарных двигателей для механизации сельскохозяйственных работ – примитивных, но дешевых и неприхотливых. Самого же Мамина ВСНХ переводит с завода в Марксштадте в конструкторское бюро по двигателестроению – с его головой и руками пусть лучше поставит на прочную основу разработку и производство нормальных дизельных двигателей и газогенераторов для отдаленных районов, где есть в избытке органическое топливо.

Хорошо, что сработала в свое время одна из моих «закладок» – лейбористы не провалились на выборах в конце 1924 года, и уже к концу 1925 года у них удалось выторговать приличный кредит. Мы смогли за этот счет начать строительством на год-два раньше, чем в моей истории, – если считать только крупные заводы, – новый металлургический комбинат, тракторный завод, комбайновый завод, и завод строительно-дорожных машин. Вот со станкостроением и вообще точным машиностроением дело шло гораздо более туго – не желали господа империалисты нам самые современные станки продавать. Если бы не другая моя закладка, которую удалось протащить через Трилиссера, так бы ничего до 1929 года и не вышло. А теперь, за счет нескольких подставных фирм, организованных в Европе и в самих США, уже удалось купить кое-что из нужного оборудования и запутанными кружными путями вывезти в СССР. Ну, а как кризис грянет, по этой дорожке, будем надеяться, хлынет куда более полноводный поток и техники, и патентов, и специалистов