Иван Безродный - Массандрагора

– Тамара! – истошно закричала Алина.

– Вы что сделали? Что вы творите? – сорвавшись в фальцет, заорал комендант. – Немедленно прекратить, я приказываю!

Пашка, еще не веря в произошедшее, поднялся и, словно в тумане, на ватных ногах развернулся к Тамаре. Она лежала на мраморе, раскинув руки, а под ней медленно растекалась лужа крови. Бластер валялся здесь же, но подбежавший отец Афанасий отпихнул его подальше ногой.

– Что же это такое, а, люди? – пробасил он, потрясая руками. – Как же вы допустили это?!

– Убили! – визжали женщины. – Убили!..

Молот, ухмыляясь, стоял на месте и теперь держал на прицеле Пашку.

– У меня все под контролем! – прохрипел он. – Диверсанты остановлены.

Пашка с Алиной кинулись к Тамаре. Она тяжело дышала, слабо улыбаясь.

– Вот видите, как получилось… – прошептала она. – Как-то неважнецки, правда? Слишком быстро…

– Тихо, тихо, молчи, – Алина пыталась зажать рану в ее боку. – Тебе нельзя разговаривать!

– Врача, врача! – заорал Пашка, кинувшись на священника. – У вас же есть врач?! Аптечка имеется?!

– Да, да… – растерянно пробормотал тот, но тут же взял себя в руки: – Александра! Александра, мать твою… прости господи, неси скорей медикаменты!

К ним суетливо подбежала маленькая сухонькая монахиня, бабушка, что называется, божий одуванчик.

– Сейчас-сейчас, миленькие мои… – приговаривала она. Старушка несла сумку, туго набитую, видимо, банками-склянками, порошками и бинтами.

Кулебяка в это время подобрал маленький бластер и теперь удивленно рассматривал его.

– Ну и как вы это объясните? – спросил он. – Кто вы?

Не ответив, Пашка решительно развернулся и медленно пошел на Молота, не сводя взгляда с его равнодушно-тусклых акульих глаз.

– Стой! – выкрикнул бандит. – Стой, я сказал!

– Паша! Прошу! – Алина умоляюще посмотрела на него, но он не отреагировал.

Пашка кинулся на Молота, обхватил его за пояс, и они повалились на пол. Грохнул второй выстрел, на этот раз в пустоту. Пашка нанес сокрушительный удар, еще удар, блок, перехват… Пистолет отлетел в сторону. Казалось, удача была на его стороне.

– Остановитесь же! – кричал Кулебяка. – Немедленно прекратите!

Однако силы были не равны. Оправившись, бандит без особого труда подмял его под себя, ударил в челюсть раз, другой и, перевернув на живот, заломил руку за спину.

– Пацан, ты же ценный кадр… – тихо прошипел Молот, чтобы остальные не услышали, – и мы оба это знаем. Но я тебя все равно пристрелю, если еще хоть раз выпендришься, так и знай.

– Сука, гнида, я прикончу тебя! – рычал Пашка, извиваясь.

– Ничего ты не сделаешь, а эта твоя бабеха только мешалась. А где вы надыбали такой клевый пистолет?

Молот начал было подниматься на колено, и тут Пашка изо всех сил ударил бандита затылком в нос, а затем локтем в шею. Вышло не очень сильно, но тот ослабил хватку. Пашке удалось вырваться, и он вскочил на ноги. Правда, тут же с досадой поняв, почему Молот фактически отпустил его.

– Оставайся на месте! – Перед ним стоял комендант, целившийся в него из пистолета Молота. Бластер теперь держал отец Афанасий, с недоуменным лицом крутивший на нем регуляторы. – Нам больше не нужны жертвы. Иди ко мне! Медленно.

Пашка, вытирая сочившуюся из губы кровь, с ненавистью оглянулся. Молот сидел на полу и нагло улыбался, считая, видимо, что получил в глазах руководства очередной «плюс к репутации».

– Вы делаете ошибку, большую ошибку! – сказал Пашка Кулебяке. – Он же бандит! И даже не…

Договорить он не успел. На перроне громыхнуло, ухнуло, и возник вибрирующий гул, внезапно сорвавшийся в тихий шелест. Через мгновение ударила тугая волна горячего воздуха. Женщины снова в страхе закричали, а отец Афанасий перекрестился. Из левого туннеля практически бесшумно выплыла огромная, длинная штуковина белого цвета и размером немногим меньше вагона. У нее не было колес – она просто висела в воздухе! По бортам торчали явно пушки и другие штуковины, уже непонятные, переднего обзорного стекла не было – только блестящая белоснежная поверхность. Летающая тарелка! Это была самая настоящая летающая тарелка. Еле заметно покачиваясь, неизвестный аппарат причалил к перрону.

– Матерь Божья… – Священник выронил лазерный пистолет на пол. – Не успели…

Сбоку гравилета или того, чем это являлось, откинулась дверца, и на перрон выскочило трое незнакомцев. Не узнать Хранителей было невозможно, хотя на этот раз они оказались в военной форме такого же белоснежного цвета с несколькими ярко-синими полосами. В руках незнакомцы держали серьезное на вид оружие, которое тут же направили на онемевших от удивления и ужаса людей. Все они как две капли воды были похожи друг на друга, немного отличаясь только ростом и оранжевыми знаками различия на груди и плечах.

– Не двигаться! – прокричал один из них на довольно чистом русском. – Мы будем вынуждены стрелять!

Они подбежали к Пашке, переглянулись между собой и быстро окружили его.

– Ты идешь с нами, – ткнул в него бластером самый высокий. – Идем!

– Я… я не пойду… – Пашка попятился. – Я не могу… Почему я?!

Из огня да в полымя?!

Один из Хранителей показал на Алину, прижимавшую к себе Тамару, и что-то произнес на своем языке, больше похожем на воронье карканье. Первый кивнул и рявкнул:

– Она тоже идет с нами. Собирайтесь!

– Я тоже никуда не пойду, здесь моя раненая подруга! – запротестовала Алина. – Это невозможно! Пожалуйста! Что вам нужно от нас?!

– У нас нет времени! – Главный подал знак, и двое других потащили Пашку к гравилету. Он принялся упираться и орать какую-то белиберду о своих правах и прочей вселенской невиновности, но его совершенно не слушали.

Сзади раздался визг Алины. Пашка ожидал услышать выстрелы, но зря – люди предпочли не вмешиваться и испуганно отошли в сторонку.

– Хорошо! – послышался голос командира. – Грюнвальд одобрил – вторую тоже забираем. Живо!

Гравилет двигался по туннелю совершенно бесшумно, по крайней мере, внутри ничего слышно не было. Пашку с Алиной посадили на кресла у разных бортов и пристегнули хитроумными ремнями, оставив свободными только руки – встать было невозможно, лишь немного пошевелиться. Находились они в небольшом полуоткрытом отсеке позади водителя, отделенном от остальной части корабля металлической переборкой с высокой узкой дверью. Тамару же отнесли в заднюю часть корабля, где находилось что-то вроде барокамеры.

– Мы вылечим ее, – довольно равнодушно, даже холодно сказал главный. – Вам не о чем беспокоиться. Минут двадцать, я думаю.

– Спасибо большое, мы очень вам благодарны… – пролепетала Алина, но Хранитель не удостоил ее даже взглядом, сев между ними и водителем.