Степан Кулик - Третий не лишний

Естественно, что просыпаться на самом интересном месте Леонид не собирался. Он сунул голову под подушку, сверху натянул одеяло и приготовился к дальнейшему просмотру.

Ага, счас… Треклятый петух прокукарекал во второй раз. Еще громче. Словно в самое ухо горланил.

Чертыхаясь и поминая недобрым словом весь куриный род вообще, а также отдельных его представителей в частности, Леонид приподнялся на лежанке и сунулся в окно. Но за мутноватым и пыльным стеклом не было ничего, кроме ночной тьмы.

– Вот зараза… Чтоб тебе в суп попасть!

Леонид попытался улечься удобнее. Но несмотря на мягкость и неожиданное удобство соломенного тюфяка, сон пропал бесследно. А вместе с ним улетучилось и видение лакомства и яств странного торжества. Зато проснулся организм, за последние двое суток употребивший пищи в количестве, соизмеримом недельному рациону Бурого, так сказать, в обычном режиме.

Леонид еще немного поворочался, но понимая, что неизбежность все равно не отсрочить до утра, встал и вышел во двор.

Странно, но снаружи оказалось гораздо светлее, чем можно было подумать, глядя сквозь окно. Наверное, из-за пыли и мутного, «бутылочного» качества стекла. А еще – вполне тепло, поскольку разогретые за день скалы превратились в одну огромную печку. К счастью, не раскаленную, а лишь чуток протопленную.

Леонид огляделся по двору, высматривая сортир. Тот был неподалеку, но доверия не вызывал даже внешним видом.

– Ага, не хватало мне, для полноты ощущений, провалиться в выгребную яму, – пробормотал Леонид. – За такое вполне могут насчитать штрафные очки и заставят втридорога покупать душистое мыло с одеколоном. Нет, мы пойдем по непроторенным тропам…

Он заглянул за угол гостиницы, куда не падал лунный свет. Узрел чуть поодаль от стенки здоровенный валун и поспешил пристроиться рядом с ним на корточках.

– Не спится? – насмешливо произнес знакомый старческий голос прямо над головой.

Вскакивать в столь ответственный момент не рекомендуется ни физиологией, ни гигиеной. Чревато… Впрочем, испуг от неожиданности быстро прошел, поскольку Леонид вспомнил, где уже слышал этот голос.

– Ф-фу, ты, дьявол. Так и заикой стать можно. Не спится? Только я по нужде, а сам чего ночью бродишь?

– Ничего-ничего, – насмешливо ответил тот. – Испуг тоже можно с толком использовать… Если умеючи. Да ты сиди, сиди, ни мне говорить, ни тебе слушать это не мешает. Или ты стеснительный?

– Уже нет, – проворчал Леонид.

– Вообще-то я рассчитывал, что зов Хельга услышит… Но так даже лучше. С мужчинами легче. А рассусоливать времени нет.

– Хельга? В смысле Оля?

– Обойдемся без наводящих вопросов, отрок. Слушай меня. Пытать счастье не торопитесь. Когда на кону вся жизнь, два-три дня ничего не изменят. Используйте их с толком. Обучитесь у наставников всему, что они смогут предложить. А если вдруг чего объяснить не сумеют или не захотят, не берите в голову. Я сам потом вами займусь. Как только освобожусь чуток.

– С чего такая честь? – хмыкнул Леонид.

– Долго объяснять, да и ни к чему сейчас. Запомни одно: как окажетесь на распутье, выбирай правую тропинку. Она приведет вас в лесную избушку. Если все сложится удачно, я буду вас там ждать. Но даже если меня не будет, ничего не бойтесь. А главное, сами никуда не суйтесь. Побродите по округе, отдыхайте…

– Извини, уважаемый, – прервал его Бурый, – у нас другое за… – он едва не ляпнул об эксперименте, но вовремя опомнился и умолк на полуслове.

– Не перебивай, а то не успею сказать все необходимое, – недовольно повысил голос тот. – Если в хижину придут чужие, назоветесь моими учениками, и они вас не тронут.

– Назваться можно, – Леонид начал заводиться, – да только чьими? Старика, который людям ночью спокойно оправиться не дает?

– А ты молодец, отрок, – похвалил тот. – Не из пугливых. Ормульв Травник я, по прозвищу Жнец.

– Ну и какого ж дьявола вам от нас понадобилось, уважаемый?! – Бурый, несмотря на неудобство позы, тоже ухитрился повысить голос.

– Не успею объяснить… – вместо ответа расстроенно вздохнул тот. – Уж извини. Впрочем, не последний раз видимся. Вы только обязательно дождитесь меня.

Пока Леонид завершал утренний туалет и приводил в порядок одежду, то бишь натягивал штаны, странного старика и след простыл.

– Что за фигня? Почудилось, что ли?

Леонид провел ладонью по влажной от росы траве и освежился.

Помогло. Но не очень. Классический тест со щипанием показал, что нет – в отличие от чучела медведя, Ормульв Травник ему не приснился.

– Рано поднялся, – с ноткой одобрения заметила тетушка Молли, выходящая по каким-то хозяйским надобностям. – Деревенский, что ли? Или живот с непривычки прихватило?

– Петух разбудил, – проворчал Леонид, не желая открывать всю правду. – Уж больно голосистый, зараза. С таким будильником долго не поспишь. Хуже аварийной сирены.

– Петух? – недоуменно переспросила хозяйка. – Чей?

– Так ваш же…

– Шутник, – кивнула та с пониманием и подмигнула. – Ох, и хитер… Ладно. Если раскошелишься на пару монет, неофит, так и быть, пожарю вам на завтрак яичницу. Согласен?

– Да я готов ее вместе со сковородой проглотить, – заверил женщину Леонид. А живот немедленно, для пущей убедительности, громко и требовательно заурчал.

– Значит, договорились, – повела полным плечом тетушка Молли. – Только не объедайся… Вы же с утра к наставникам?

– К ним. А что? Сытое брюхо к ученью глухо?

– Нет. Просто их снадобья лучше на голодный желудок принимать. И если слаб животом… – хозяйка гостиницы многозначительно хмыкнула.

– А-а, – понял Леонид. – Спасибо, что предупредили, тетушка Молли. Обязательно друзьям скажу. Пусть поостерегутся. А лично я готов рискнуть. Жуть как есть охота.

Довольное урчание проголодавшейся утробы стало подтверждением правильности заключенной сделки.

Поскольку Леониду больше не спалось, а законы солидарности настоятельно требуют делиться всем, в том числе и переживаниями, с друзьями, он не церемонясь растолкал Виктора.

– Какого…

– Хорош дрыхнуть. Я тебе такое расскажу!

– А до утра никак нельзя…

– Так уже утро, – Леонид опять толкнул в бок попытавшегося отвернуться друга. И не очень громко, чтобы не потревожить Олю, скомандовал: – Рота, подъем!

– Эй, неофиты! – из дальнего угла кто-то недовольно прохрипел простуженным или прокуренным голосом. – Разговаривать идите на улицу. А то, если я встану, вам будет неприятно.

– Прощения просим, – извинился Леонид, только сейчас обнаружив, что они тут не единственные постояльцы. – Виктор, просыпайся. Я серьезно.

Потом громко втянул ноздрями воздух.

– О, чуешь аромат? Это наш завтрак поспевает.