Степан Кулик - Третий не лишний

– Оп-па! Вот же оно! Сено, конечно, не пенопласт, но тоже легче воды.

И стал торопливо отвязывать «сенник» от борта.

Намокшие узлы плохо поддавались. Второпях Бурый сорвал ноготь на указательном пальце, но даже в рот не сунул. Не до мелочей, когда весь организм спасать требуется. К счастью, веревка поддалась приложенным усилиям, и Леонид, предварительно затянув потуже горловину, привязал котомку к спине.

– Помоги нам, Один! Держитесь!

Кричал вроде кормщик. Единственный, кто хоть что-то видел и понимал во всей этой бешеной круговерти. Значит, и в самом деле – надвигается нечто страшное.

Леонид пригнулся, вцепился обеими руками в борт, и тут шторм ударил в полную силу. Без пощады.

Всего в нескольких метрах по правому борту над морем встала настоящая стена и двинулась к ним. Такая темная и огромная, что даже смотреть на нее было страшно. А особенную жуть навевала пенная шапка, венчающая ее, как хлопья бешеной слюны.

Леонид и не стал… Прижался к шпангоуту и зажмурился. А еще мгновение спустя волна мощно ударила в борт.

Утлое суденышко не заскрипело, а словно зубами заскрежетало от нестерпимой боли. Но все-таки устояло… Ухнуло вниз, как в яму, вздрогнуло и закачалось спокойнее.

– Бранд! – прокричал кормчий, воспользовавшись минутным затишьем. – Еще одной волны лодка не выдержит! Нужна жертва! Чтобы Ран осталась довольна! Великанша любит золото!

– Я уже бросил в море все перстни, которые были на мне! – прокричал в ответ сын ярла.

– Нет, ты не понял! Нужна настоящая жертва! Надо отдать жене Эгира златовласую девицу!

– Сигурд, это ты обезумел! – проорал в ответ Рыжий. – Если утопим знахарку, зачем мы в море выходили? Мой ответ – нет! Она нужна отцу!

– Думаешь, Гюрдиру Безбородому станет легче, когда мы утонем вместе с треклятой девкой Травника?!

Остальные викинги молчали, но судя по недоброй тишине, были согласны с кормчим. Воины не раздумывая и с радостью отдали бы жизни за своего ярла, прикрывая его в бою, но утонуть… К тому же зря…

– Я сказал нет! – Бранд сумел приподняться. – Нужна жертва? Возьмите трелля! Хоть и не человек, но ценнее животного… Молодой, крепкий. Ран не обидится.

Теперь все смотрели на Бурого.

– Ты старший, – не слишком охотно согласился Сигурд. Не глянулась ему чем-то Оля, что ли? – Только быстрее! Вторая волна уже близко. И если Ран не смилостивится раньше, чем она ударит, мы очутимся в ее сетях.

Говорят, перед смертью обостряются чувства. Наверно, так и есть. Иначе чем объяснить то, что Леонид тоже ощутил приближение огромной массы воды. А еще – как мелко дрожит, словно от смертного ужаса, баркас викингов. Или это он сам завибрировал? Под хмурыми взглядами воинов.

– Нет! – Оля протестующе вскрикнула и попыталась вскочить, но тяжелая длань Бранда Рыжего усадила ее обратно. – Вы не посмеете! Это мой…

– Тихо сиди! Иначе сама за борт вылетишь! – рявкнул на девушку сын ярла. – Радуйся и благодари Хель, что твоя жизнь мне сейчас дороже сотни рабов. Ормульв Травник поймет. Да и я торговаться не стану. Заплачу выкуп, какой назначит. А вы чего ждете?! За борт его!

Ближайший к Бурому викинг потащил из-за голенища нож.

– Стойте! – к счастью, мысль не успела сформироваться до конца, иначе Леонид отмел бы ее как абсурдную и бессмысленную в реальности. Зато в игровом мире такой трюк казался вполне логичным. – Я сам пойду в гости к Ран!

Он поднялся на ноги и шагнул к тому борту, откуда приближалась еще невидимая смерть. Оглянулся на Олю… Девушка была белее снега. Переживает, бедняга. А ведь приятно… И вдохновляет. Ощущая себя настоящим героем, Леонид совсем было собрался шагнуть за борт, когда вспомнил о самом важном… И громко с облегчением расхохотался. Как человек, которому казнь заменили пожизненной ссылкой в Сухум-Кале.

– Эй, подруга! Опомнись! Это только игра! До встречи в заведении Пилюля!

Он хотел еще что-то крикнуть, но тот самый викинг, что приготовил нож, нетерпеливо шагнул к Бурому. Видимо, воин не верил, что у раба хватит смелости прыгнуть за борт добровольно. Плевать – главное сказать Леонид успел. Оля услышала. Может, от волнения и не поняла, но потом вспомнит. Если ей суждено здесь оставаться и дальше.

– Стоять! – рявкнул на викинга Бурый. На всякий случай. Чтоб не получить удар в спину. И сделал завершающий шаг…

Несмотря на то что плюхнулся он плашмя, как доска, море приняло Бурого мягко. Впрочем, это ж не с десятиметровой вышки прыгать. Борт баркаса едва на метр выступал над волной. Зато ледяная купель обожгла, как крутой кипяток. Леонид непроизвольно охнул, – о чем тут же пожалел, хлебнув полный рот горько-соленой морской воды. А в следующее мгновение волна накрыла его с головой, и Бурый камнем пошел на дно. Даже заготовленный гербарий не помог.

Вообще-то вся эта суета со спасательной котомкой была следствием паники, совершенно нерационального страха, на какое-то время подчинившей себе разум Леонида, заставив его позабыть, что все вокруг лишь игра воображения. Или проекция компьютерной программы. Так что только сейчас, за бортом утлого суденышка и уже под водой, Бурый успокоился и по достоинству оценил, что значит быть бессмертным.

Пока в легких еще оставался воздух и не желая испытать на себе симптомы удушья, дожидаясь, пока Пилюль сообразит, что его товарищ не собирается выныривать и тонет по-настоящему, Леонид начал мысленно произносить фразу возвращения:

«Я больше не играю. Я больше не…»

В этот миг его крепко приложило спиной и затылком обо что-то твердое. Да так, что напрочь вышибло дух, и Леонид потерял сознание.

Очнулся он от хорошей оплеухи. Аж в голове зазвенело.

– Пилюль, ты что творишь?! Совсем озверел в своей лаборатории?! – Бурый издал возмущенный вопль и открыл глаза. Никакой лаборатории не было и в помине, а над ним склонялось лицо викинга из игрового мира. Ночная тьма только подчеркивала гротескность ситуации.

– Гляньте, – прорычал тот. – Не подох трелль. Живой.

– Это ж каким надо быть дерьмом, чтобы великанша Ран его обратно выплюнула, – громко и с недоумением проворчал кормщик Сигурд. – Зря не прирезали. Может, вкус крови ей понравился бы больше?

Леонид растерянно огляделся. Бред бредом, а лодка викингов ни чуточки не походила на лабораторию НИИ. Даже как остаточное явление. Да и ощущение лютого холода в промокшей насквозь одежде не позволяло от увиденного абстрагироваться.

Ледяная вода плескалась внутри суденышка вровень со скамьями гребцов, и все, включая Олю, интенсивно вычерпывали ее, приспособив для этого щиты. Такая же, как у Леонида, мокрая одежда весьма способствовала трудовому энтузиазму мореплавателей.