Александр Белов - Бабочка

- Нет, - хлопнул ладонью Шестаков, - я не могу разрешить проведение таких экспериментов, тем более на детях. - Ковалёва Ирина тяжело вздохнула. Приходилось пускать в ход тяжёлую артиллерию. Доставая из папки документ и протягивая его Шестакову, она сказала:

- Это письмо Президента России, который наделяет нас чрезвычайными полномочиями. Мы прекрасно знаем, кто находится у вас в санатории. У этих детей нет даже надежды. Мы же хотим им дать не только надежду, но и будущее. Мы знаем, что в восьмой палате Миша Максимов. С его диагнозом не то, что надежды - просто ощущения, что будет завтра, уже нет. Позвольте подарить его матери и ему самому хотя бы искру. Вы, как онколог, прекрасно знаете, сколько осталось этому ребёнку.

- Зря Вы президентскими полномочиями бросаетесь, - сказал Шестаков, понимаясь, - неужели я не человек. Пойдём, поговорим с его матерью. - Поднявшись на второй этаж, они вошли в восьмую палату. На кровати, с кислородной маской на лице лежал Миша Максимов, человечек пяти лет от роду, в состоянии комы. Рядом, на стуле скрутилась в дрёме Екатерина Владимировна, мама Миши. Антон Брониславович, на цыпочках, подошёл к дремлющей маме и легонько коснулся её плеча:

- А? Что? Что-то случилось? - Шёпотом всполошилась мама.

- Нет, Екатерина Владимировна, просто к нам прибыли два специалиста из Военно-Медицинской Академии. Это Ольга Дмитриевна Мезина, профессор общей практики, а это Ирина Павловна Ковалёва, профессор фармакологии. Они хотят осмотреть Вашего сына. Если, конечно, Вы не против? - Максимова молча пожала плечами и отвернулась к окну. Было видно, что она уже приготовилась ко всему. Ольга подошла к дверям и позвала Санину Марию Ивановну:

- Мария Ивановна, пожалуйста, капельницу, двести миллиграмм физраствора, туда полкубика димедрола, всё это дело сюда, к нам. Санина молнией растворилась в процедурной. Через две минуты система стояла у Мишиной кроватки. Ковалёва вынула из кармана бутылочку с лекарством, взяла из неё два миллилитра и вколола его в систему с раствором. Ольга аккуратно ввела иглу в тоненькую Мишину венку, настроила частоту капель и присела на кровать, рядом с ребёнком. Полчаса ничего не происходило. Все так и сидели, где были: Екатерина у окна с пустым взглядом, Ольга на кровати, рядом с Мишей, а Ирина и Антон Брониславович рядом, на стульях... Неожиданно Миша сделал глубокий вдох и лицо его слегка порозовело. Первой подскочила мама. Став на колени у изголовья ребёнка она быстро-быстро зашептала: 'Отче наш, иже еси на Небесех...', Шестаков закрыл обеими руками рот, Ирина мерно покачивала головой, а Ольга только констатировала факт:

- Итак, коллеги, у нас есть, по меньшей мере, четыре часа, пока Мишенька проснётся. Екатерина Владимировна, Вы бы сходили, покушали, или хотя бы чаю попили. Вы же совсем прозрачной стали. Антон Брониславович, дайте команду, что бы к вечеру приготовили всё, для взятия анализов. А мы, с Ириной Павловной побудем с Мишей. Не переживайте, из комы он вышел, теперь просто спит. Кислород уберём примерно через час. А вот и система закончилась, аккуратно снимаем капельницу, пусть ребёнок спит.

- Разрешите, товарищ Сталин? - Вождь склонил голову чуть набок:

- Это что ты такое принёс, товарищ генерал полковник? - Шенкерман, чуть рисуясь, повернул из стороны в сторону яркую коробку, довольно большого размера:

- Это, товарищ Сталин, только тссс, никому не говорите, это кофе. Очень редкий и очень вкусный. Вот честное пионерское. Еле достал, настолько было трудно. - Сталин уже понял, что его советник строит очередную шутку и поэтому решил подыграть:

- Наверное, очередь огромную отстоял? - Улыбнулся он в усы.

- Точно! Громаднейшая очередина! Только я её быстро проскочил, в соседнюю кассу вообще никого не было. - Сталин уже улыбался открыто:

- Молодец! Настоящий разведчик! А что, остальные так и остались в очереди?

- А хрен их знает, - Пожал плечами Игорь, - они в соседнем магазине стояли. - Тут уж Сталин расхохотался:

- Ну, Игорь Францевич, ну и шутник! Ладно, давай будем твой кофе пробовать. - Вождь подошёл в кофейный угол, как сам его прозвал, включил электрический чайник, недавно подаренный ему Ковалёвым. Сергей Иванович всё смотрел, сколько приходиться мучиться с самоваром, а потом долго думал, почему они не раньше не сделали Сталину такого, казалось простенького, но такого нужного предмета.

Пока закипал чайник, пока распаковывали коробку, вскрывали банку, нюхали кофе - да, хорош! Запах просто восхитительный - Шенкерман неожиданно задал вопрос:

- Иосиф Виссарионович, какого Вы мнения Густаве Маннергейме? - Сталин замер с ложкой в руке. Потом медленно размешал кофе, положил ложечку на блюдце:

- А на что тебе Маннергейм? Хорошего о нём могу сказать не много. Хороший царский офицер, хороший тактик, неплохой стратег. Ну, а как о человеке - просто враг. Финляндия, в его лице, я думаю, немало каверз нам делала. Да и делать будет. В этом я не сомневаюсь. Так зачем тебе Маннергейм?

- Думаю, Иосиф Виссарионович, что делать с Финляндией. В составе Российской Империи финны смотрелись совсем не плохо, по моим данным. Было бы не дурно, и сейчас привлечь их на нашу сторону. - Сталин аккуратно поставил чашечку на стол, набил трубку, кивнул Игорю. Тот тоже закурил. Минут пять молча курили, пока Вождь думал.

- Знаешь, Игорь, если бы не твои труды с японцами и немцами, я бы, наверное, отказался бы от сотрудничества с финнами. Но так как ты правильно думаешь, что там, рядом и прибалты, с их вечными обидами на Россию, и Польша. Поляков я вообще не понимаю. Спутниковые снимки показывают, что ляхи постоянно гоняют свои шестнадцать дивизий от Германской до Советской границы и обратно. Создаётся впечатление, что они не могут определиться на кого напасть. И неужели они думают, что своими тарахтелками они смогут хотя бы что-то сделать, что у нас, что у немцев? Или понятие 'Великая нация' перешло по наследству к ним? Великие они или нет, определится, думаю, скоро. Но Маннергейма, думаю, нужно пристёгивать к нашему обозу.

В детском онкологическом санатории 'Медвежонок Пух' отмечали дни рождения. Двести восемнадцать ребятишек праздновали свой второй день рождения. Миша Максимов, герой всех телепередач месяца, ходил ещё плохо, но это уже была другая история. Все светила медицины, приезжающие в эти дни в санаторий уезжали в полной прострации. Мальчик, у которого более семидесяти процентов центральной нервной системы были поражены раком. Малыш, который больше двух недель пролежал в коме. Ребёнок, мать которого готовилась лечь рядом с ним в гроб. Этот ребёнок сейчас, по данным углублённых анализов, вплоть до взятия проб спинного мозга, был абсолютно здоров! И ещё двести семнадцать мальчишек и девчонок, на которых официальная медицина уже поставила крест, все они сидели в зале за столами, ели торты и пили лимонады и соки и хохотали над проделками Талисмана Медвежонка Пуха, развлекавшего их сказками, песнями, играми. С ним были и Поросёнок Пятачок и Ослик Иа и Просто Сова. А в это время коллектив медиков принимал у себя Президента России. Олег Васильевич приехал специально, для того, чтобы наградить всех, без исключения, работников санатория, привёз целую машину игрушек и сладостей для малышни. Шестаков всё порывался выступить, но Президент его сдержал. Когда закончилась официальная часть, они, вдвоём отошли в сторонку: