Александр Рудазов - Арифмоман. Червоточина

– Да сами посмотрите! – обиделся паж. – Вот, прочтите в Луномере!

– Где-где?

Еонек очень странно посмотрел на Эйхгорна, подошел к шкафу и взял с книжной полки одну из брошюрок. То оказался календарь-ежедневник. На каждой странице кроме собственно таблицы дней было еще и их подробное описание – праздники, памятные даты и все в таком духе.

До этого Эйхгорн как-то не интересовался местным исчислением времени. Дел и без того хватало. Но теперь он полистал книжечку с любопытством, мысленно отмечая сходства и различия с привычным земным календарем.

Итак, местный календарь называется астучианским. Год состоит из трехсот шестидесяти шести суток… хм, почти как на Земле. Он разделен на четырнадцать лун, а каждая луна – на двадцать шесть дней. Как луны, так и дни имеют собственные имена – луны названы в честь животных, означающих знаки местного зодиака, а дни – в честь металлов, минералов и других материалов, посвященных местным богам. Их, как нетрудно догадаться, двадцать шесть – это число называется севигой, а сама религия – севигизмом.

Например, вчера был Фарфоровый день, посвященный Люгербецу – богу еды и питья. А сегодня Железный день, он посвящен Энзирису – богу войны. Таким образом и складывается календарная система – вместо «первое января» тут говорят «день Стеклянного Вепря». А чаще попросту «Стеклянный Вепрь». Порядок лун и дней здесь каждый знает назубок.

Сегодня, значит, одиннадцатое число четвертой луны – Железный Ястреб. А вчера было десятое число – Фарфоровый Ястреб. Он же Эбридис или попросту Пьяный День. Действительно, праздник, причем церковный. Считается, что в этот день просто-таки грешно не выпить хоть глоточек вина – во славу Люгербеца и все такое. Даже детям дают пригубить капельку.

– Пригубить, – указал на эту строчку Эйхгорн. – Здесь написано – пригубить. Один глоток, чисто символически. А ты сколько выжрал, малой?

– Простите, мэтр, – уставился в пол Еонек.

Эйхгорн стал листать Луномер дальше. Занятная система. Понятия «неделя» в этом мире нет. Только луны и отдельные дни. Нет и выходных – правда, их отсутствие вполне компенсируется огромным количеством праздников. Их в каждом месяце штук пять – причем в Луномере перечислены только религиозные праздники, общие для всех севигистов, а ведь есть еще и светские, разные в каждой стране.

Четыре дня назад, например, праздновали Аматоридис – Влюбленный День. Что-то вроде земного Святого Валентина. А еще через шесть дней будут отмечать Мортудис – Мертвый День. Праздник поминовения усопших.

Кроме календаря в Луномере было еще четыре страницы всякой ерунды – какие-то советы огородникам и невнятные стишки. Видимо, просто свободное место оставалось – как и прочие книги, Луномер писался от руки.

Но прочитав эти странички, Эйхгорн все-таки получил крупицу важной информации. Он узнал название этой планеты. В разговорах его раньше никто не упоминал, спрашивать напрямую было невозможно и намекнуть тоже никак не получалось.

Парифат, вот как она называется. Планета Парифат.

– Забавный момент, – сделал аудиозаметку Эйхгорн. – Выясняется, что Рыцарь Парифат – прозвище, а не имя.

Еонек тем временем уже почувствовал себя лучше. Глаза снова заблестели, на щеках заиграл румянец. Мальчишка высунулся из окна и сказал:

– Смотрите, мэтр, а королевский брат все еще празднует!

Эйхгорн без интереса глянул вниз и увидел принца Шевузирда. Тот пребывал почти в той же позе, что и позавчера, только теперь на плацу, под открытым небом. Рядом невозмутимый лакей ширкал метлой.

Эйхгорну еще раз посмотрел на ужратого принца. Перевел взгляд на перегонный куб. В голову пришла интересная мысль…

Достав из шкафа колбу с этиловым спиртом, Эйхгорн на глазок оценил объем. Около двухсот миллилитров. Если разбодяжить водой и отфильтровать, можно сделать пол-литра паленой водки. Необходимый опыт у Эйхгорна есть еще со студенческой скамьи.

Но пол-литра – это всего лишь пол-литра. Неизвестно, какими дозами глушит алкоголь королевский брат, но вряд ли одной бутылки ему хватит надолго. А этилового спирта больше нет, где его здесь можно достать – тоже пока неизвестно, да и хотелось бы приберечь для чего-нибудь поважнее.

Поэтому лучше обратиться к народным средствам.

Сахар Еонек принес Эйхгорну еще три дня назад. Здоровый такой кусок свекловичного сахара в виде конуса. Наверное, спер на поварне.

Эйхгорн прикинул эту штуку на руке – килограмма два. Можно наварить литров десять браги. Ну а дальше дело техники – и аппарат уже имеется.

– У вас на поварне дрожжи есть? – спросил Эйхгорн.

– А то, – пожал плечами Еонек.

– Тащи. И побольше.

– Зелье варить будете, мэтр?

– Ага, зелье. Волшебное.

Пока паж бегал за дрожжами, а потом за картошкой и яблоками (Эйхгорн решил разнообразить рецептуру), в городе прозвенел полуденный колокол. Эйхгорн включил смартфон. Четыре дня назад он поставил часы на нем по этому колоколу, и за это время те убежали вперед на три с половиной минуты. Следовательно, местные сутки практически такой же длины, как земные – разница меньше одной минуты.

Если, конечно, звонарь блюдет строгий график.

Смартфон жил уже на последней зарядке, так что Эйхгорн решил наконец завести и этот средневековый анахронизм – настенные часы. В их устройстве он разобрался быстро – вполне стандартный маятниковый механизм, с анкером и храповиком. Правда, есть и серьезное отличие – стрелок нет и никогда не было, вместо них по кругу движется сам циферблат. Точнее, два подвижных обода-колеса – внутреннее и внешнее. Первое совершает полный оборот за сутки, второе за час. Какие деления в данный момент находятся сверху – столько сейчас и времени.

Делений на обоих ободах по двадцать шесть, но на внешнем каждое деление состоит из двух половинок – в здешнем часе пятьдесят две минуты. А в минуте, как Эйхгорн узнал из Луномера, семьдесят восемь секунд. Кроме того, он уже вычислил, что сутки длиннее земных всего на одну минуту. Следовательно, местный час равен 0.92 земного, минута – 1.07 земной, а секунда – 0.82 земной.

Количество часов в сутках то же, что и количество дней в луне – двадцать шесть. Для туземцев это число имеет сакральное значение, так что встречается на каждом шагу. Часы делятся на пять рассветных, восемь полуденных, пять закатных и восемь полуночных. Сутки начинаются с первого рассветного часа, а заканчиваются восьмым полуночным.

– Засекай время, малой, – велел Эйхгорн, разводя дрожжи в теплой воде. – Через семь дней я вам покажу настоящие чудеса.

По мере того, как брага созревала, принц Шевузирд все чаще поводил носом в сторону башни. Насквозь провонявший химикалиями Эйхгорн совсем перестал выходить наружу. День за днем просиживал в лаборатории, занимаясь пиротехникой, самогоном и генерацией новых идей.