Стейс Крамер - Необычайное похищение (СИ)

Но для всего этого требовалось время. Алексей же находился в действующем войске, готовился к предстоящему бою и пока обучал самых смышленых солдат простейшему набору сигналов.

Сотников не сомневался в победе. В реальной истории ляхи были биты, так с чего бы их не разгромить и с его участием? Силы собрались у русских немаленькие. Шведских наемников и разноплеменного сброда тысяч десять. От Смоленского воеводы Михаила Шеина подошел отряд три тысячи. Есть и ополченцы. Всего около двадцати тысяч бойцов. Правда, много мужиков с рогатинами и вилами. Но и их можно грамотно использовать в ближнем бою. Сейчас войско будет эффективнее управляться с помощь сигнальных флажков.

Сотников предложил воеводе заманить противника в мощную ловушку и окружить. Устроить врагам своего рода Сталинград и Канны семнадцатого века! Князь Скопин-Шуйский ничего не знал о Сталинграде и Каннах, но главного своего советника внимательно выслушал и лучших воинов под своим личным командованием расположил в засадном полку.

Маскироваться решили с особой тщательностью. Алексей Сотников предложил даже выпустить из леса зайчишку. Это должно было ввести в заблуждение неприятеля, который не заподозрит засаду.

Алексей знал из истории второй мировой войны, что лучше всего при маскировке подбирать цвета под раскраску крыльев бабочки. Тогда достигается максимальный эффект незримости. Конечно, и это пришлось объяснять солдатам. Как ни странно, но наиболее догадливыми оказались многочисленные приставшие к войску мальчишки. Они быстро смекнули, что значит копировать бабочек. Мелькая голыми, зелеными от травы пяточками пацаны собирали опавшие ветви и вырывали траву, маскируя сидящих в засаде бойцов. [1] На Руси пацанов брали в походы уже с двенадцати-тринадцати лет: если можешь поднять мушкет, то почему бы не постоять в ратной сече. Правда, для молодняка выбирали места безопасные. В целом ребята были более здоровыми и крепкими по сравнению со сверстниками двадцать первого века. Мальчишки шлепали босиком по холодным после утреннего дождика лужам, поднимали тучи брызг и смеялись. При этом ни у одного из них из носа сопли не текли!

Алексей Сотников хорошо ощущал себя в качестве советника воеводы Скопин-Шуйского. По легенде он — русский человек, похищенный в младенчестве и побывавший в заморском плену. Это объясняло его странный говор, обилие знаний и непонятных словечек, а также странную школу рукопашного боя и сражений на мечах.

Сотников предложил разбить несколько сотен старых чугунков и приготовить подобие картечи. Пока картеч еще только начинает приходить в войска. Но если лупить в упор — ущерб нанесет солидный.

Русские серьезно готовились к атаке неприятеля. Рыли волчьи ямы, ставили в них рогатины и осколки серпов.

Время идет быстро, светлая майская ночь кончается, утром появились первые конные разъезды панского войска. Только бы не спугнуть!

Ляхи высматривали расположение войск противника. Обратили внимание на развернутые в сторону Старой Руссы жерла орудий. Над самим городом висели флаги с вензелем царя Дмитрия.

Чтобы отсутствие Скопина-Шуйского в основном войске не вызвало у поляков вопросов, на место большого воеводы отрядили одного из внешне похожих на него ратников. Надели княжеские доспехи и немного подкрасили бороду. Алексей, давший такой совет, заслужил очередную похвалу известного полководца.

Вот на холме появился сам пан-воевода Кернозицкий. Вместе с помощником, гетманом Ходоркевич, зловещим типом цыганской наружности.

Вскоре разворачивается, перестраиваясь в боевой порядок, все польское войско. Тысячи кавалеристов строятся квадратами.

Русские стрельцы готовы их встретить шеренгами. Ловушка для войска ляхов готова. Осталось только ее захлопнуть в нужный момент.

Кернозицкий с довольной ухмылкой произнес:

— Русы оказались глупее, чем я думал. Скопин-Шуйский явно просчитался.

Гетман Ходоркевич спросил у вернувшегося лазутчика:

— Не видел ли ты там засадного полка москалей?

Шпион уверено ответил:

— Все спокойно, господа-воеводы!

Оба ляха переглянулись, перекрестились и скомандовали:

— В атаку!

Кавалеристы помчались в полный аллюр. Словно это были парадные разъезды. Копыта лошадей постукивали в унисон. Но вдруг ощетинившуюся конскую лавину встретили дружные мушкетные залпы. Затем в неприятеля полети тучи стрел.

Передовой польский полк понес ощутимый урон, на минуту остановился и попятился было назад, глотая поднятую пыль. Но задние полки напирали, заставляя передних бросаться в наступление.

Их опять встречали залпами и стрелами, стали срабатывать первые ловушки, искусно вырытые волчьи ямы. Кони и всадники падали на дно, на острые колья.

Грохот от выстрелов стоял неимоверный. Привычные к такому старшие воины старались быстрее перезарядить мушкеты. А молодые, хоть и раскраснелись от волнения, уверенно подражали более опытным воинам.

Вот один из ярко разодетых польских вельмож получил свинца в живот и извергнул из горла кровь. Несколько десятков всадников сбились в кучу и изрядно подавили себе бока. В их сторону полетела одна из первых самодельных гранат.

Скопин-Шуйский с улыбкой заметил:

— А что, хорошо мои соколики держатся!

В ответ находившийся при воеводе в засаде Алексей Сотников сказал:

— Очевидно, быть ляхам битыми! Надо еще подождать, когда наши орудия по ним врежут.

Ценой огромных потерь кавалерия Речи Посполитой смяла, наконец, передовую линию обороны русских. Лучшие всадники ринулись к неприятелю. Но по ним уже в упор били из пушек.

Вот это удар! Десятки коней подбросило в воздухе, разрывая шкуры и выбивая вместе с доспехами ребра. Множество животных и их всадники содрогались в мучительной агонии.

Как и предполагал Сотников, Пан Кернозицкий ввел в действие свой последний крупный конный резерв. Сыграла психология полководца. Когда сходу не удается взять вверх, то обычно бросают в атаку все резервы, старясь переломить ход боя.

Но пушкари успевали перезаряжать и лупили по неприятелю. Чтобы сделать стрельбу более частой, они стреляли по очереди.

Алексей хотел применить еще одно усовершенствование времен Петра Великого — развесные мешочки с порохом. Но из-за нехватки времени удалось заготовить их совсем немного. И без них сражение шло по намеченному плану.

Сам Скопин-Шуйский в довольном нетерпении потирал руки: конница Кернозицкого ушла в мясорубку вся.

За кавалеристами уже бежали пехотинцы.

Обороняющиеся не спешили. Они группировались, стараясь подпустить нападавших и ударить сразу из всех мушкетов, чтобы нанести врагу максимальный урон.