Евгений Мостовский - Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ)

Капитан 2 ранга Зеланд Георгий Арвидович с тоской глядел туда, где поднималось черное облако дыма над СКР «Буря». Еще двадцать минут назад он возглавлял сильнейшее соединение кораблей на Ладоге и вот сейчас «Пурга» потоплена, а «Буря» полыхает как дровяной сарай и все больше садится носом. Готовились ко всему, но такого не ожидали. Вчера, когда объявили о начале войны с Финляндией, командующий Павел Алексеевич Трайнин собрал накоротке командиров.

— Ситуация не ясная, войну вроде как и объявили, но от активных действий предостерегают, бардак как обычно. Силы у нас немалые, финны таких не имеют, но попробовать устроить нам «Севастопольскую побудку» могут. Корабли привести в полную готовность, никаких увольнений, боеприпасы получить боевые, быть готовы к бою и походу. Оперативная готовность номер два. Главная опасность это их подлодка «Саукко», может подойти и заминировать фарватер, канонерки конечно могут тоже провести набег, но это вряд ли, хотя и такой возможности исключать нельзя. Поэтому приказываю, «Пурга» «Буря» и «Конструктор» выдвигаются на широту Осиновца и ведут патрулирование. Если обнаружите подлодку — атакуйте в любой ситуации, потом вместе оправдываться будем. Если появятся надводные корабли, первыми огонь не открывать. Ну а если финны начнут, то уж бейте всей мощью, а дальше по обстановке, в действиях не ограничиваю.

Вот так всю ночь и проходили, не зная чего ожидать. Сторожевики попеременно стопорили машины и вывалив за борт шумопеленгаторы, слушали, постоянно ожидая торпеды от подлодки. «Посейдон» механизм ненадежный, даже если обнаружит подозрительные шумы, точный пеленг все одно не даст. «Конструктор», бывший эсминец «Сибирский стрелок», противолодочного вооружения не имел и как мог их прикрывал, все ожидая появления финских канонерок. Но Бог миловал белая ночь сюрпризов не принесла, только под утро в сторону озера протарахтела пара «Амбарчиков», тех которые МБР-2. На душе стало полегче, если что, летчики предупредят. Наступило утро, но команду на возвращение все еще не давали. Напряжение постепенно спадало, финны видать как в 39-м, ни на что серьезное не решатся и подлодку свою на минирование отправить побоятся. Со стороны озера снова раздалось привычное тарахтение «Амбарчиков», но какое-то странное, как бы с эхом. Георгий Арвидович поднял к глазам потертого, 10-и кратного «Карла Цейса» (тайную зависть всей флотилии) и ахнул. В хорошую оптику было видно, как около «гидро» появились еще какие-то самолеты. Мельтешение крылатых силуэтов, далекий треск очередей и кап два понял, воздушного патруля у флотилии больше нет. Сыграли боевую тревогу, связисты отстучали на базу о воздушном нападении, а вокруг уже было тяжелое гудение, со стороны озера шли самолеты. Первые, не обращая внимания на дозор, летели к городу и базе, по ним ударили из сорокопяток и пулеметов, правда без толку. Машины, похожие на хорошо знакомые по «Финской» «мерзкие», даже внимания не обратили. Как только стало ясно, что это серьезный налет, Зеланд поставив отряд в кильватер и держа 20 узлов, пошел мористие, для того что б на нормальных глубинах иметь свободу маневра. Тут и появилась вторая волна и была уже по их душу тоже. От большого соединения отделились бипланы и встали в круг, это были «Фоккеры»- пикировщики, а у самой воды в их сторону заскользили английские «Свордфиши». «Торпедоносцы, сейчас они нас как «Кирова» уделают» — мелькнуло в голове у Георгия Арвидовича, но первыми напали бомбардировщики. Зеланд, свой бывший эсминец от прямых попаданий спас, закладывая циркуляции разного радиуса. Только одна «сотка» рванула метрах в десяти от борта, не нанеся особого ущерба. «Буря» тоже успешно уклонилась, а вот замыкающей «Пурге» не повезло. Последнее звено бипланов, зайдя с кормы, уронили шесть бомб, две взорвались рядом, а одна попала в район трубы, сторожевик окутался паром и встал. Корабли, уклоняясь от пикировщиков, разбежались в разные стороны и палили из всех стволов, но сбить ни кого не смогли. А бой только начался, с кормовых ракурсов наседали торпедоносцы, но торпед не пускали, вот тут-то советские моряки узнали что такое «топмачтовое бомбометание». Первые две тройки, нацелились на окутанную паром «Пургу», промчавшись над самой водой, сбросили бомбы, те заскакали по гребням мелких волн и одна за другой воткнулись в борта поврежденного корабля. Было три или четыре взрыва, ревущий огонь поднимался выше клотика, начал нарастать крен на правый борт. Люди прыгали в воду озера, корабль был обречен. «Буря», уклоняясь от двух звеньев, заложив резкую левую циркуляцию, пропустила скачущую смерь стороной, однако уйти от тех что зашли слева не смогла. Рвануло в районе носа и чуть позже на миделе, корабль загорелся, но скорости не потерял, хотя заметно садился носом. «Конструктор», подтверждая свою везучесть и опытность (четвертую войну воюет) опять удачно сманеврировал, два финских звена зашедших с разных карамболов, сбросили бомбы не одновременно, так что одни пропрыгали вдоль правого борта, а другие прошли за кормой. Зато комендоры не сплоховали, один финн сильно дымя потянул на северо-запад. «Рыбы меч» больше не атаковали, а полетели за подбитым собратом. Сторожевик отошел еще мористее и стал свидетелем, еще одной, теперь уже последней волны самолетов — на высоте около двух километров гудела огромная стая СБ. Они не обращая внимания на корабли шли к Шлиссельбургу. «Триндец базе» — подумалось капитану второго ранга. Ему, когда-то закончившему гардемаринские классы, примкнувшему к Белому движению и из-за любви к флоту не ушедшему за кордон, моряку, чья жизнь была связана с Балтикой, а принявшему свой главный бой на пресноводном озере, оставалось смотреть как погибало соединение. Сделать уже ничего было нельзя, разве что попытаться спасти «Бурю», вражеские самолеты уже улетели. Начали связываться с базой, но безуспешно, на позывные никто не отвечал. «Конструктор» подошел к тонущему и одновременно горящему сторожевому кораблю и застопорил машины. Подали швартовы, надо сбить огонь и попытаться завести пластырь. Вокруг были видны головы попрыгавших в мазутное пятно людей, на борту видимо случилась паника. Приступили к спасению, но трагедия Ладожской флотилии еще не окончилась.

— Торпеды по левому борту! — и почти одновременно сдвоенный взрыв. Старый корабль, которому в июне исполнилось 35 лет, не выдержал такого удара и переломился пополам. Над головой, сброшенного с мостика Зеланда, сомкнулась холодная вода. Прав был командующий, единственная в мире озерная подводная лодка «Саукко» все же была здесь. «Буря», не выдержав еще одного гидроудара, уже начала задирать корму, показались винты.