Владислав Толстой - Альтернатива маршала Тухачевского (СИ)

— У меня никак — честно ответил Тихменев — но, есть у меня знакомец, бывший флотский кондуктор (унтер-офицер — В.Т.), он как раз был гальванером на флоте, а, сейчас работает монтером. Человек надежный — когда летом 1917 года начал разваливаться Черноморский флот, он подался на каботажный пароход, жизнь потихоньку начала налаживаться. Но так получилось, что какому-то революционному матросу, выбившемуся в большие начальники у красных, приглянулась его дочь — вот и пришлось отцу принять меры.

— Плохо труп спрятал? — спросил Тухачевский.

— Если бы — ответил Тихменев — "товарищ" приперся не один, а с целой компанией, то ли перепившейся, то ли нанюхавшейся кокаина, черти их разберут — и начали орать о "революционном браке", перемежая вопли пальбой в воздух. Знакомец мой их послал по матушке — так начали грозить "Выпустить кишки шкуре царской". Пришлось ему сначала бросить две гранаты — а, потом, добить выживших из нагана. После этого ему пришлось спасаться бегством, вместе с семейством, из Севастополя — пересидел у родни, думал, забудется. В двадцатом году выяснил через старых сослуживцев — ничего не забыли, он в розыске. Перебрались в Москву, живут по подложным документам.

— Пятая часть от содержимого сейфа, на всех, будет достаточной платой? — спросил Михаил Николаевич.

— Думаю, да — большую часть, конечно, придется заплатить "медвежатнику", но, все равно, деньги большие — ответил Сергей Алексеевич.

— Это хорошо — заметил Тухачевский — а, то, расходы впереди еще немалые. Надо будет найти двоих или троих боевиков — не Вам же самому быть "Фигаро здесь, Фигаро там".

Тихменев молча кивнул, для себя сделав еще одну "зарубку на память" о навыках нежданного гостя — тот явно собирался сформировать группу под его началом.

— Когда найдете "медвежатника", сделайте условный знак — три горизонтальных черты мелом, и, пересекающие их две вертикальные на столбе, возле Штаба — и, Михаил Николаевич подробно объяснил, на каком столбе, хорошо видном ему по дороге на службу и обратно, надо нанести эти черты. Поразмыслив, Тухачевский нарисовал подробную схему — столб был и не очень на виду, и его было видно из окна машины.

Сергей Алексеевич внимательно изучил схему, достал спички, и сжег ее в пепельнице.

— Да, кстати, вот Вам деньги на расходы — Михаил Николаевич положил на стол конверт, благо его жалованье без малейших хлопот позволяло оплачивать эту статью расходов.

— Благодарствую — сказал Сергей Алексеевич, спокойно взяв довольно прилично наполненный конверт.

— Что же, кажется, мы все обсудили? — спросил Тухачевский.

— На посошок? — предложил хозяин.

— С удовольствием — отозвался гость.

— Может быть, Вас проводить? — предложил Тихменев, когда чарочки были опустошены.

— Благодарствую, не стоит — вежливо отказался Михаил Николаевич.

Обратная дорога прошла легко, как и возвращение в дом с черного хода — полковник Ленков прошел незамеченным, благо опыт у него был колоссальным. Дома же все было благополучно — еще объект накрепко приучил своих домашних, что беспокоить его, когда он работает в кабинете, не следует ни под каким предлогом.

Утром следующего дня Вячеслав Владимирович просматривал документацию по военным вузам — контроль за военным образованием входил в обязанности объекта, каковой благополучно наплевал и на эту работу, ограничив свое участие в подготовке нового поколения защитников Отечества чтением редких "лекций" о, прости Господи, "классовой войне". Объективности ради, программы следовало существенно менять, поскольку даже элитные курсы "Выстрел" продолжали учить по программам Офицерской стрелковой школы, наследником которой они являлись. Все бы ничего, но Офицерская школа готовила командиров рот и батальонов, причем, царского времени — как следствие, не было поставлено толком преподавание штабной работы на уровне дивизии, в том числе, постановка работы оперативного и разведывательного отделов; не преподавались автодело и радиодело, жизненно необходимые для современной войны. Справедливости ради надо заметить, что специалистов по автомобильной технике и радиоаппаратуре в Советском Союзе того времени, искать можно было с корабельным прожектором и сворой ищеек — без гарантии нахождения не занятых "с головой" профессионалов.

Другой вопрос, что найти один черт было необходимо — время моторизации и радиофикации РККА неумолимо приближалось, а, толку от командиров, понятия не имеющих ни о первом, ни о втором, мягко говоря, ждать не приходилось. Если смотреть правде в глаза, то учить очень многому надо было почти весь командный состав РККА — в противном случае, какой прок от новейших систем вооружения, если они попадут в руки людям, имеющим весьма поверхностное представление о том, как их использовать? Тут хоть Т-55, хоть Д-20, хоть МиГ-15 с Ил-28 непобедимую и легендарную вооружай — результат будет прогнозируем с точностью до десятого знака после запятой.

Невеселые размышления полковника Ленкова прервал телефонный звонок. Подняв глаза, Вячеслав Владимирович протянул руку к телефону, обеспечивавшему прямую связь с наркомом обороны.

— Здравия желаю, Климент Ефремович! — в привычном стиле объекта приветствовал он Ворошилова.

— И тебе здравствовать, Михаил Николаевич — отозвался нарком. — Тут такое дело — ты сильно занят?

— Не настолько, чтобы не найти времени для непосредственного начальника — пошутил Ленков.

В трубке раздался смешок — Ворошилов не был поклонником изысканного юмора, шутки предпочитал грубоватые.

— Сможешь подъехать к часу дня? — спросил нарком.

— Да, Климент Ефремович — ответил начальник Штаба.

За пять минут до назначенного срока Тухачевский вошел в приемную Ворошилова. Народу там было на удивление немного — всего-то три человека ждали приема у наркома.

— Здравия желаю, товарищ Тухачевский! — вежливо, но, с ноткой независимости приветствовал начальника Штаба личный секретарь наркома.

— Здравия желаю, товарищ Хмельницкий — суховато-вежливо ответил Ленков, мысленно прокручивая имевшуюся на этого персонажа информацию. Человек и вправду был интересный — выходец из бедной еврейской семьи, на Гражданской войне он попал на глаза к Ворошилову, да так и остался при нем доверенным лицом. Не трус — при подавлении восстания в Кронштадте спас жизнь Ворошилову, вытолкнув того с линии огня, и, получив при этом пулю в руку. Нельзя сказать, что бессребреник и аскет — но, не имел привычки "путать свою личную шерсть с государственной", для чего имел почти неограниченные возможности. Но, самое главное, именно этот человек долгие годы был одним из руководителей секретариата Ворошилова — тем самым органом, во многом, благодаря которому сторонники Сталина удерживали контроль над Красной Армией в самые тяжелые годы внутрипартийной борьбы. Что неплохо характеризует интеллектуальные и волевые качества Рафаила Хмельницкого — глупому или слабому духом человеку такая работа не по силам. Интересный факт — когда Ворошилова сняли с должности наркома, Сталин подарил отправлявшемуся в СКВО Хмельницкому "паккард" и именной "парабеллум" (соответствует РеИ — В.Т.); надо полагать, это было признанием заслуг Хмельницкого Вождем, поскольку он такими подарками не разбрасывался.