Константин Буланов - Вымпел мертвых. Балтийские стражи

Оставшиеся без пара, после того как пришлось срочно заливать топки и аварийно спускать пар из котлов второго котельного отделения, машины встали еще на пол пути к спасительному острову, и дальше корабль двигался лишь по инерции. А поскольку скорость удалось набрать совсем небольшую — всего около 4-х узлов и осадка заметно увеличилась за счет поступившей на борт воды, крейсер, не доходя до Фатмы около полумили, влетев в скрывающуюся под водой песчаную косу вскоре замер на месте, умудрившись под конец лечь носом на подводные камни, обеспечившие ему дополнительные повреждения.

В новые пробоины и образовавшиеся в обшивке щели тут же принялась поступать вода, помогая затапливать все носовые отсеки. И все выглядело бы не столь катастрофично, если бы не потеря практически всех запасов снарядов в затопленных бомбовых погребах. Для противодействия минным катерам противника, которые точно не преминут возможностью наведаться к попавшему в тяжелейшее положение крейсеру, оставалось чуть более полутора сотен снарядов из числа тех, что заранее были поданы к орудиям. Причем большая их часть составляли боеприпасы к орудиями противоминного калибра, а ведь у захвативших Асэб оказалась в руках канонерка «Поллюс», чье монструозное орудие могло разнести превратившийся в недвижимость крейсер на мелкие клочки. И, судя по подымающемуся в районе порта черному угольному дыму, вскоре им предстояло встретиться с вражескими кораблями.

Помимо двух минных катеров, бывших аналогом того, что оказался захвачен утром, в виду приготовившихся к бою итальянских матросов оказались канонерка и большой грузовой пароход, который, впрочем, мог похвастаться наличием на борту ряда орудий снятых с «Вольтурно» и «Кристофоро Коломбо». Конечно, это не превращало «Аддис-Абебу» в грозного противника для настоящего крейсера, но было лучше, чем ничего. Вот только ради демонстрации всей этой «силы», Иенишу пришлось собрать всех своих людей со всех артиллерийских батарей, поскольку у абиссинцев моряков не имелось от слова «совсем».

Под белым флагом один из минных катеров, сперва, наведался к французской канонерке, а уже оттуда в сопровождении командира этой самой канонерки, согласившегося выступить в качестве посредника на переговорах, подошел к борту «Пьемонта». Наконец-то противник показал свое истинное лицо, но легче от этого не стало. Одна за другой сыпавшиеся на лейтенанта новости вбивали его все глубже и глубже в уныние. Военно-морской флот Абиссинии! Доброволец Иениш, о котором не слышал разве что слепой и глухой моряк, если таковые вообще имелись на белом свете! И предложение полной и безоговорочной капитуляции в обмен на беспрепятственное интернирование у французов! Да, они все же смогли добыть те данные, ради которых не один день проторчали у Асэба. Но какой ценой! Как бы молодому итальянскому офицеру ни хотелось ответить отказом, на предложение о сдаче корабля, но, прекрасно зная реальное положение их дел, о продолжительном бое не могло быть и речи. А жить хотелось! Очень хотелось! Да и возможность сохранения крейсера для родного Королевского Флота оставалась более чем высокой. Полученные «Пьемонтом» повреждения никак не могли позволить ввести его в строй без участия верфи, что позволяло надеяться опять увидеть на мачте крейсера итальянский флаг, поскольку вслед за ними к непримиримым берегам зачуханного колониального порта непременно должны были пожаловать броненосцы. Пусть не через неделю и даже не через месяц, но их появление было неотвратимо, как приход зимы. А противопоставить что-либо броненосцам, нечего было и мечтать. Эти неуязвимые стальные мастодонты должны были играючи разнести своими монструозными орудиями не только береговые батареи и порт, но, при необходимости, и сам город.

Конечно, перед сдачей корабля было бы неплохо подорвать хотя бы котлы. Так. На всякий случай. Но доступа к ним уже не было по причине полного затопления всех отсеков расположенных ниже уровня моря, да и подрывать было попросту нечем. Максимум чего удалось добиться за предоставленный для размышления час — это снять с креплений и выбросить за борт 37-мм пушки, и отправить туда же все сохранившиеся снаряды, чтобы противник не смог пополнить свои запасы за их счет. Еще неплохо было бы отправить на дно и все прочие орудия, но необходимого инструмента в досягаемости попросту не оказалось, потому ограничились лишь их замками, кои также отправились за борт.

Пришедшее 24-го декабря в Массауа соединение с удивлением узнало, что помимо проблем на сухопутном участке фронта, начались какие-то странности на море. Сперва, морским десантом был захвачен Асэб. Потом, пропали без вести два высланных на разведку корабля и судя по информации полученной от англичан, сильно побитый крейсер «Кристофоро Коломбо» издалека видели близ одного из островов расположенных у захваченного города в компании с неизвестным пароходом занимавшимся, по всей видимости, спасательными работами. Что это могло значить — никто не знал, а посланный на разведку «Пьемонт» только-только должен был появиться у Асэба, и потому еще несколько дней предстояло терзаться в неведении.

Но куда большим ударом стал приход в Массауа французского крейсера с частью офицеров и матросов с «Пьемонта». А уж их доклад о потере корабля и истинном лице противника и вовсе заставил бить тревогу. Причем куда больше утери крейсера колониальные власти опасались начала открытого противостояния с Российской Империей. Да, было известно, что русские уже оказывают помощь в реорганизации армии абиссинского негуса на европейский манер. Да, было известно, что некоторые из советников уже успели принять участие в ряде сражений. Да, было известно о доставке абиссинцам огромного количества современных винтовок и артиллерийских орудий. Но все эти факты не шли ни в какое сравнение с тем, что русские воспользовались шансом для закрепления на континенте, куда их так старательно не пускали не только вечные враги в лице англичан, но и казалось бы союзники — французы. Впрочем, Германия и Португалия тоже явно не горели желанием видеть среди главных игроков разыгрывающих между собой черный континент такого непредсказуемого соседа, с мнением которого непременно придется считаться. Вот только именно это и произошло! А потому тут же в Рим полетели срочные полные паники сообщения.

В Риме, все последние десятилетия активно сдающим свои позиции на мировой арене, тоже не решились принимать единоличное решение и уже новые сообщения полетели в столицы соратников по Тройственному союзу, в Великобританию, осуществлявшую молчаливую поддержку Италии в колониальном вопросе, а также в Россию. Но еще до того, как союзники смогли обсудить текст общей ноты протеста в адрес Александра III, от русского монарха на имя короля Италии — Умберто I, пришло письмо с заверениями, что Российская Империя не отсылала своих войск для участия в боевых действиях против Италии, и не имеет каких-либо намерений вступать в конфликт с Италией. Но с превеликим удовольствием поспособствует заключению мира между сторонами никому не нужного конфликта. А также в нем выражалась надежда, что небольшая колониальная война не разрастется в нечто большее, что могло бы произойти в случае прямого вмешательства в ход боевых действий третьей стороны.