Константин Буланов - Вымпел мертвых. Балтийские стражи

— Я даже не могу сказать, насколько это громадная цифра.

— Именно столько потеряла наша страна только убитыми во Второй Мировой Войне. — глядя в глаза императора, произнес Иван.

— Господи, прости нас грешных. — трижды осенив себя крестным знамением, схватился за голову Александр III, ведь услышанная цифра попросту не укладывалась в голове.

— А еще половина от озвученной мною цифры погибли в результате Первой Мировой Войны и последовавших за ней событий. — решил не жалеть своих собеседников Иван.

— Но почему? — подняв блестящие от рвущихся наружу слез глаза на гостя из будущего, прошептал Иениш. — Иван Иванович, почему вы не предупреждали о столь грандиозных трагедиях ранее? Ведь у нас еще столько времени в запасе!

— Да потому что времени, на самом деле, нет. Мировой войне быть, хотим мы того или нет. Слишком большой клубок противоречий ведущих мировых держав скатывается из года в год. И распустить его нечего даже и мечтать. Нет! Он должен взорваться, как гнойный прыщ, всей той скапливающейся внутри гнилью. И участие в этом мировом безумии России предопределено. Предопределено теми миллиардами золотых рублей государственного долга, которые не могут не влиять на принятие тех или иных решений. Предопределено жаждой генералов и адмиралов повесить себе на кители побольше наград, да забраться повыше по иерархической лестнице. Предопределено самоуверенностью власть имущих. Предопределено потребностью каждой империи постоянно расширяться за счет внешней экспансии. Не вы ли это совсем недавно говорили, ваше императорское величество? — поинтересовался Иван у болезненного, старого, осунувшегося человека в которого буквально на глазах превратился еще секунду назад казавшийся огромным и непоколебимым, словно скала, император. — Но все это так, предисловие, что должно помочь вам понять, отчего я недолюбливаю немцев, англичан и американцев. Ведь все эти беды свалятся на голову нашего народа, нашей страны не только по вине тех, кто повел ее не по правильному курсу, но и в результате планомерной подготовки правительств Англии, Америки и Германии. Одни дадут деньги и создадут условия для разжигания конфликта, вторые обеспечат всех потребными ресурсами, а третьи пойдут как на убой, так и убивать. Вы знаете, у меня дома в тумбочке под телевизором осталась лежать коробка с наградами прадеда. Он прошел всю Вторую Мировую Войну, точнее Великую Отечественную, как было бы правильно называть ее нам. Нельзя сказать, что он вернулся домой с увешанной наградами грудью. Нет, домой он принес лишь три награды и два десятка осколков, что оставались в его теле до конца жизни. Но каждая из этих наград бесценна по той простой причине, что он вернулся домой живым, пройдя всю войну! И вы знаете, среди этих трех самых простых солдатских, но самых дорогих для меня наград, есть одна, которая никогда не даст мне забыть, в каком городе я родился. Потомком жителей какого города я являюсь. Пусть я в свою былую бытность и работал спокойно, что с американцами, что с немцами и всеми прочими иностранцами, не испытывая конкретно к этим людям какого-либо негатива, я никогда не забывал трех простых слов отчеканенных на невзрачном и потертом латунном кругляшке. Трех слов, за которыми скрываются почти 900 дней блокады, трех слов, за которыми скрываются один миллион погибших от голода, холода, пуль и снарядов жителей и защитников города, трех слов, за которыми скрываются муки сотен тысяч людей вынужденных месяцами довольствоваться 200–300 граммами хлеба в день и считавших тощую крысу изысканным деликатесом. Дабы не мешать вам, жителям этого времени, творить новую историю, и впоследствии отвечать за дело своих рук, я не буду говорить, что там было написано дословно, но если переиначить эти слова на сегодняшние реалии, то получится — «За оборону Санкт-Петербурга».

«Хрясь» — коротко вскричало кресло, и император с недоумением посмотрел на зажатый в руке обломок подлокотника вырванного, что называется, с мясом. Медленно положив деревянный обломок на стол, он столь же медленно вытер друг о друга руки и сжав кулак, продемонстрировал тот посетителям, сунув его обоим по очереди едва ли не под нос.

— Вот им всем, а не Санкт-Петербург! — прорычал вновь преобразившийся в императора человек, которого в данный момент язык не поворачивался назвать уставшим или же выглядящим болезненно.

— Не тем грозите, ваше императорское величество. — оценив размеры кулака монарха, едва слышно хмыкнул Иван. — Причем, я сейчас имел в виду не нас с Виктором Христофоровичем. Вам ли не знать, что не народы и даже не страны начинают и заканчивают войны? Капитал, и те, кто ему служат — вот истинные виновники всех войн. Но вряд ли нам когда-нибудь будет суждено встретить на поле боя кого-нибудь из Ротшильдов, Рокфеллеров и им подобным. Правда, для них удар по карману будет куда страшнее потери кого-нибудь из родни. И потому бить нам надлежит именно по их карманам, по их вложениям.

— Это была одной из причин, по которой вы так жаждали появиться в Трансваале? — поинтересовался выдохнувший и слегка успокоившийся после вспышки ярости император.

— Я не жаждал там появляться, ваше императорское величество. Я просто считал это хорошим ходом с нашей стороны.

— И тем не менее — нет. — пристально посмотрев на пришельца из будущего, не стал менять своего решения Александр III. — Столь сильно задирать англичан нам никак нельзя. А вот насчет их кузенов я подумаю. Сильно подумаю! — слукавил император, поскольку все им уже было решено еще полгода назад. Иначе истории с пропихиванием черноморских броненосцев в Средиземное море вообще не случилось бы.

Целый день Иванов с Иенишем провели в компании императора, которого интересовали не только и не столько грядущие исторические события, хотя и о них он спрашивал много, сколько изменения в жизни и мировоззрении человечества будущего. Да, кое-что ему уже было известно из записей некогда переданных ему Иенишем. Но читать сухие строки отчета и иметь возможность поговорить с живым свидетелем всех грядущих свершений — это были две не просто большие, а огромные разницы. Медицина, образование, мода, досуг и сотни прочих тем поднимались императором во время беседы, и далеко не все услышанное приходилось владетелю земли русской по душе. Но, надо отдать ему должное, ни разу Александр III не высказал повествующему о грядущем своего недовольства. Но не потому что он являлся смиренным человеком, безропотно принимавшим удары судьбы, а потому что гость тоже оказался на диво благоразумным человеком. Ни разу он не попытался навязать императору свое мнение, что поднаторевший в политике император подметил сразу. Факты и только факты — вот, что составляли основу повествования и ответы на поставленные вопросы. Иван лишь предоставлял информацию, позволяя хозяевам этого времени самим проводить анализ и принимать те решения, что могли быть реализованы в имеющихся условиях.