Евгений Белогорский - Операция Невозможное (Лето и осень сорок пятого)

С момента начала конфликта вокруг Триеста, британцы прочно удерживали прибрежный коридор. Привыкшие к партизанской войне подразделения югославской армии не имели сил и возможности прервать сухопутное сообщение Триеста с Горицией. Однако появление в Белграде генерала армии Баграмяна, а в рядах народной армии советских советников и инструкторов, серьезно изменило положение дел.

Изъяв у маршала Толбухина два гаубичных полка, дивизион гвардейских минометов и бригаду самоходной артиллерии, Баграмян создал ударный кулак для прорыва британской обороны.

Учитывая местную специфику умения хранить секреты, советский генерал свои главные ударные силы; самоходки и гвардейские минометы подтянул в район Санте-Кроче за сутки до начала наступления. Как таковой сплошного и разветвленного рубежа обороны не было. В основном британцы создали хорошо укрепленные оборонительные пункты, расположенные таким образом, чтобы бы своим огнем могли прикрывать фланги соседа.

Югославы уже один раз пытались атаковать британские позиции, но были вынуждены отступить, понеся заметные потери. Теперь им выпал удачный шанс расплатиться за августовский конфуз, и нужно было по-умному им воспользоваться.

В течение трех часов советская артиллерия крушила и разрушала оборону противника. Снарядов для выявленных разведкой цели не жалели, ровно как и для общих площадей. Гаубицы и гвардейские минометы основательно меняли прибрежный ландшафт Адриатики, но когда солдаты Тито пошли в атаку, она чуть было не захлебнулась.

Недобитые огневые точки решительно заступили дорогу атакующим цепям югославов. Смелые и отважные бойцы, мастера диверсий и внезапных нападений, они так и не научились эффективно бороться с дотами или пулеметными гнездами врага.

Занимая выгодное расположение, даже в своем сокращенном количестве, английские пулеметчики доставляли большие проблемы идущим в атаку югославам. Неизвестно сколько бы людей потеряли идущие на прорыв партизанские батальоны, если бы не советские корректировщики огня. Находясь на переднем краю атаки, они быстро и точно передавали на батареи координаты неподавленных очагов сопротивления.

Но и этого, для одержания полной победы было мало. Вслед за пехотными цепями, двигались СУ-122, которые огнем своих орудий прокладывали дорогу югославам. Так, подталкиваемая в спину советской артиллерией, партизанская пехота сначала заняла Санте-Кроче, а затем вышла к морю.

Вечером того же дня, британцы попытались прорвать блокаду Триеста, но получили отпор. Югославские бойцы, под руководством советских инструкторов окопались по всем правилам окопного искусства. Вырытые в полный профиль окопы и траншеи, с артиллерийской поддержкой за спиной, они оказались непреодолимым препятствием для британских бронемашин.

Когда же следующим утром англичане предприняли новую атаку, то у югославов оказалось сильное воздушное прикрытие в виде советских штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков. Стремительным ударом они основательно разбомбили боевые порядки англичан, чем сорвали им атаку.

Одновременно с этим началась активная разведка боем по всей линии британо-югославского соприкосновения. На австрийской территории было замечена демонстративная переброска бронетехники маршала Толбухина, что британцы расценили как возможную подготовку долгожданного удара по южному флангу англо-американских войск.

В любое другое время, британский лев незамедлительно поднял брошенную ему перчатку вызова, но на этот раз ответа не последовало. Неудача Монтгомери на Рейне, кризис правительства, все это заставило англичан не пытаться искать удачу на поле боя.

После непродолжительных раздумий, было решено начать эвакуацию британских войск из Триеста. Сначала под покровом ночи, затем и при свете дня, англичане начали перевозить солдат в Венецию на всевозможных подручных средствах.

По своей сути это был «второй Дюнкерк». Гораздо меньших размеров, чем это было в 1940 году, но полностью повторявший сценарий бегства гордых бриттов. Узнав от летчиков о начавшейся эвакуации противника, Баграмян сделал все возможное, чтобы дать англичанам беспрепятственно покинуть город.

Двое суток, не смыкая глаз, он стоял на страже «золотого моста», не позволяя югославам сделать ни единого выстрела, по бегущему противнику смиряя их воинственную прыть грозным именем Сталина.

К девятнадцатому ноября многострадальная «жемчужная роза Адриатики» полностью перешла под контроль народно-освободительной армии. Наступала новая эра стран Балкан и Балканского полуострова.

Как всем известно, Большие деньги не любят суеты, ровно как Большая политика не терпит поспешных решений. Все должно быть взвешено, оценено и определена последовательность дальнейших действий. При этом, желательно, чтобы как можно меньше посторонних людей могли повлиять на этот процесс своими «драгоценными» советами. Одним словом легендарное библейское изречение «Мене, Такел, Упарсин» на современный лад.

Обладателям Очень Больших Денег совсем не с руки поддаваться простым человеческим чувствам. В противном случае с их лбов слетает налет высокой избранности, благодаря которому, окружающие считают их почти что небожителями. Высокий нимб властителя над всеми остальными, создается годами упорного и кропотливого труда, а расстаться с ним можно в считанные минуты и тогда, разница между представителем Большого семейства и главами гангстерских кланов будет заключаться в размерах недвижимости, счета в банке и количестве акций.

Свою избранность, члены Больших Семейств оберегали даже чуть-чуть больше своих денежных активов. Когда японская чума пришла в Нью-Йорк, их не было среди волн беженцев из зараженного города. Они не уехали на автомобилях, не уплыли на кораблях и яхтах, не отправились на литерных поездах. Соблюдая выдержку и спокойствие, они покинули зачумленный город на самолетах, не взяв с собой ничего кроме дорожных саквояжей с вещами и предметами личной гигиены.

Зачем набивать гору чемоданов платьями, костюмами, обовью и ещё, черт знает чем. Все это удел беженцев или неуверенного в своем завтрашнем дне обывателя, пусть даже с солидной чековой книжкой. У Больших людей подобное поведение вызывает лишь только презрительную улыбку, ведь они полностью избавлены от подобных проблем. Покинув свои дома и виллы в одном месте Восточного побережья, не запачкав обувь, они переместились в другие свои квартиры или особняки, или на время стали их гостями. Только и всего.

Местом нового пребывания Больших Семейств был выбран столица Виргинии — Ричмонд. Его климат не давал стопроцентной гарантии, что чума не дотянется до «Старого доминиона», в отличие от Вермонта с его «зелеными горами». Его очень рекомендовали семьям их медики, но их призыв не был услышан.