Андрей Матвеенко - Сны Великого князя. Дилогия (СИ)

После всех перипетий минувшего дневного боя и ночной миноносной атаки из состава базировавшихся в Порт-Артуре сил движение к Владивостоку продолжали пять броненосцев, столько же крейсеров, шестнадцать миноносцев и «Лена» с «Ангарой». «Пересвету» и двум сопровождавшим его миноносцам, сумевшим, в отличие от «Гайдамака», уцелеть, удалось добраться до Циндао. При этом из русских броненосцев были повреждены все — больше всего досталось флагманскому «Ретвизану», а менее прочих пострадал неизменно везучий «Громобой», на котором было лишь 7 или 8 пробоин от снарядов не крупнее 6 дюймов, 2 убитых и 9 раненых. У крейсеров незначительные повреждения имели «Варяг», «Аскольд» и «Яхонт», из миноносцев досталось «Бодрому», «Безупречному» и «Летучему», что, впрочем, не влияло на их способность дойти до пункта назначения.

У японцев помимо фактически выбывших из числа боеготовых единиц флота «Микасы» и «Асамы» нужно было восстанавливать пострадавшие от своих и чужих снарядов башни главного калибра на «Сикисиме» и «Фудзи», хотя это, в принципе, могло и подождать. Повреждения, полученные «Ниссином», «Якумо» и бронепалубными крейсерами, тоже могли обойтись без немедленного ремонта. А с учетом присоединения к силам Того после боя у Ульсана четырех оставшихся в строю крейсеров Камимуры японский командующий флотом теоретически мог выставить против переживших сражение русских кораблей способные нагнать их два броненосца, четыре броненосных и семь легких крейсеров. Имелись еще «Цусима» и «Нийтака» — но на скорое прибытие этих двух кораблей, до того безуспешно пытавшихся ловить Небогатова к востоку от японских берегов, надежды было мало. Тем не менее, номинально численное превосходство было за японцами и давало им определенные шансы.

Однако вскоре японским командующим было получено сообщение от одного из вспомогательных крейсеров о встрече Тихоокеанской эскадры с вышедшим навстречу ей крейсерским отрядом. Теперь у русских было уже пять броненосцев и одиннадцать бронепалубных крейсеров (включая четыре «защищенных» «рюриковича», зарекомендовавших себя опасными противниками и для кого-то вроде «Якумо» или «Токивы»). Взвесив все шансы, Того, не испытывающий иллюзий по поводу состояния своих главных кораблей и их возможности перенести от еще один бой, отказался от атаки. Бросать свой потрепанный «москитный» флот против усилившегося противника, у которого к тому же появилось еще два «убийцы миноносцев», подобных ненавистному «Яхонту», японский адмирал также не решился.

Не встречая более препятствий на своем пути, русская эскадра на шестой день после выхода из Порт-Артура добралась до Владивостока. Но до того в море, как и положено моряку, обрел свой последний приют Степан Осипович Макаров — человек, под непосредственным руководством которого русский флот на Дальнем Востоке с честью прошел через горнило войны.

Наземные операции основных сил русских войск в этой войне начались 1 февраля 1904 года, когда передовые части кавалерии (1-й Аргунский, 1-й Читинский и 1-й Верхнеудинский забайкальские казачьи полки) под общим командованием генерала П.Мищенко пересекли скованную льдом пограничную реку Ялу в районе города Ыйджу. На протестовавших против нарушения нейтралитета Кореи местных пограничников обратили ровно столько внимания, сколько понадобилось, чтобы убрать их, не причинив особого вреда, с пути наступающей казачьей лавы. На переправу ушло три дня, и уже 4 февраля кавалерия начала продвижение к городу Анджу. Правда, пришлось отослать назад орудия и зарядные ящики 1-й Забайкальской Казачьей батареи — они оказались слишком тяжелы для трудного горного театра в Корее.

Первый успех ждал русских уже 5 февраля, когда читинские казаки достигли Сьенчена, а один из казачьих патрулей захватил японского офицера у города Коксан. Увы, дальше так просто уже не было.

Японцы еще 2 февраля выдвинули из Сеула на север роту солдат из состава авангарда 1-й армии генерала Куроки для обеспечения коммуникации на Пхеньян, а 4 февраля в Чемульпо началась высадка частей 12-й пехотной дивизии, доставленной кораблями японского флота из Нагасаки. Спустя два дня еще одна рота из состава названной дивизии была десантирована в корейском городе Хайджу, а 8 февраля японский разведывательный отряд численностью около 20 человек вошел в Пхеньян, отбросив русский разъезд казаков, также пытавшихся занять город.

Ночью 14 февраля вся 12-я японская пехотная дивизия, равно как и 16-й и 28-й полки 2-й пехотной дивизии и 37-й и 38-й полки 4-й пехотной дивизии 1-й армии генерала Т.Куроки закончили высадку в Чемульпо. В Сеуле, Фузане, Мозампо и Гензане были поставлены японские гарнизоны. Все это произошло как минимум на пять дней позже по сравнению с японскими планами и благодарить за это стоило затопленные на фарватере «Аврору», «Гиляк» и «Сунгари», мешающие нормальному судоходству. Эти корабли продолжали нести угрозу японцам и после своей гибели — один из первых японских транспортов, пытавшихся пробраться мимо них, от контакта с обломками «Сунгари» получил подводную пробоину (единственное судно русских, не участвовавшее в Чемульпинском сражении, все-таки внесло свой вклад в борьбу с врагом). Данное происшествие потребовало как проведения спасательных работ, так и доразведки фарватера японцами, что и замедлило темпы высадки.

А 15 февраля русские с японцами столкнулись уже всерьез. В этот день русский разведотряд лейтенанта Лошакова достиг Пхеньяна и выбил из него застигнутый врасплох японский гарнизон. Генералу Мищенко по телеграфу и нарочным было отправлено донесение с просьбой выслать дополнительные силы для удержания города. Но… К концу дня из Сеула к японцам прибыло подкрепление — кавалерия 12-й пехотной дивизии, что привело к встречным боям русской и соединившейся с остатками гарнизона японской конницы в Пхеньяне и окрестностях.

Спустя два дня весы, казалось, качнулись на сторону японцев, к которым на помощь пришел из Сеула авангард японской пехоты 1-й армии Куроки. Но в ночь с 17 на 18 февраля подкрепление в виде 4-х казачьих сотен получили и русские, временно восстановив паритет сил.

Косвенным результатом этих боев за обладание Пхеньяном, которые пока не давали преимущества ни одной, ни другой стороне, стало приказание исполняющего обязанности командующего русскими сухопутными войсками генерала Линевича казачьей дивизии Мищенко продолжать операцию в Корее, разъездами осуществляя наблюдение за оперативной обстановкой на максимально доступное расстояние и создавая видимость наличия здесь у русских значительных сил.

Успех пришел к японцам 27 февраля. В этот день два эскадрона японской кавалерии, посланных на помощь войскам в Пхеньяне, смогли, наконец, переломить ход боев и выдавить из города остававшиеся в нем русские силы, которые отошли к Анджу, бывшему на тот момент основной операционной базой Мищенко. Японский же гарнизон в Пхеньяне 28 февраля был дополнительно усилен двумя батальонами пехоты.