Андрей Матвеенко - Сны Великого князя. Дилогия (СИ)

Трехтысячетонный пароход, на котором после попадания торпеды взорвались котлы, практически сразу же затонул, открыв тем самым счет всем грядущим победам русских подводников. Жертвами атаки «Карпа» стали не менее 800 человек из находившихся на нем, еще около 300 удалось спасти.

Но самым ценным оказалось то, что японцы, не располагавшие на начало десантной операции сведениями о русских минных заграждениях в указанном районе, тем не менее, посчитали причиной гибели транспорта именно не попавшую в отчеты разведки минную постановку противника. И, дабы не подвергать риску иные транспорты, отвели их все мористее, предоставив подошедшим отрядам японских миноносцев возможность начать траление акватории в месте высадки. Траление завершили к концу следующего дня, закономерно не обнаружив мин. Поэтому взрыв транспорта опять же ошибочно приписали дрейфующей мине, сорванной штормом с какого-то иного ближайшего места минной постановки русских.

В это время в Порт-Артур уже вернулся «Карп», ушедший со своей позиции с наступлением сумерек — возможности для еще одной торпедной атаки лодке так и не представилось, а сведения о ходе высадки требовалось донести командованию незамедлительно. Доставка лодкой ценных разведывательных данных и приятной вести об уменьшении японского торгового флота на одну посудину, а воинства генерала Оку — на несколько сот душ, была смазана обстоятельствами возвращения «Карпа» в крепость. Как ни старался приданный лоцман, подлодка уже на внешнем рейде Порт-Артура умудрилась повредить корпус о затопленный брандер, что вывело ее из строя почти на два месяца.

Между тем, Макаров и его штаб сделали нужный вывод из полученных сведений. Они вполне логично предположили, что после траления японцы, не найдя у Бицзыво мин, которых там никогда и не было, успокоятся и продолжат высадку в максимальном темпе, желая наверстать уже упущенное время и поскорее освободить транспорты для подвоза новых подкреплений. Поэтому с учетом отмеченных командиром «Карпа» наиболее вероятных мест подхода транспортов к берегу командующий решил организовать установку на протраленном японцами участке уже вполне реального минного заграждения. Наиболее емко по этому поводу выразился Дубасов, заявивший с мрачной усмешкой:

— Ну что же, господа, думаю, не стоит обманывать наших врагов в их наихудших ожиданиях!

На новую операцию, проведенную в ночь с 27 на 28 апреля, спешно отрядили 7 «французских» миноносцев, отличавшихся хорошим ходом, позволявшим им обернуться к месту минной постановки за темное время суток. К сожалению, удачной она оказалась лишь частично — четыре из семи миноносцев, выходившие чуть позже головного отряда, до предполагаемого места минной постановки так и не добрались, уклоняясь в темноте от японских патрульных сил. Потеряв ориентацию, они в итоге вернулись в Порт-Артур ближе к рассвету. Зато оставшимся трем «морским казакам» (или даже «пластунам», учитывая то, как скрытно они сделали свою работу) все же удалось пробраться мимо кораблей японской эскадры и выставить у Бицзыво три дюжины мин.*

*Справочно:

«Лихими морскими казаками» в ту войну образно называл миноносцы адмирал С.О.Макаров.

Усилия «Внимательного», «Выносливого» и «Властного» принесли свои плоды уже утром 28 апреля, когда очередная попытка японцев начать высадку у Бицзыво обернулась подрывом еще одного транспорта, вылезшего на установленные ночью русские мины. Судно, перевозившее преимущественно артиллерийские парки частей 2-й армии, затонуло от взрыва мины и последовавшей за ним детонации находившегося на борту груза. А после того, как японцами были замечены еще две дрейфующие мины, транспорты в очередной раз отвели, снова начав траление акватории.*

*Справочно:

Ответ на вопрос, почему и в нашем мире, и в описываемой реальности японцы так упорно стремились высадиться именно у Бицзыво, становится ясен, если ознакомиться с географией тамошних мест. Бухта Ентоа у Бицзыво среди оных была просто практически единственной, относительно удобной для этих целей.

Одновременно из-за задержки десантной операции у Бицзыво противник стал искать альтернативные места для высадки войск на берег, в качестве одного из которых рассматривалась и бухта Керр. Здесь японцы, будучи уже научены горьким опытом, с 29 апреля силами четырех миноносцев 12-го отряда 2-й флотилии начали тралить заблаговременно. Чутье не подвело врага — мины в бухте Керр были, ранее их успел тут выставить «Амур». Но борьба с ними превратилась для японцев в ту еще «русскую рулетку» и в первый же день траления на мине подорвался и погиб миноносец N 48, на котором было убито 6 и ранено 10 человек.

Между тем русское флотское командование вполне осознавало, что еще раз провернуть трюк с минированием у Бицзыво не удастся — охрана акватории в районе высадки наверняка будет усилена. В Порт-Артуре же все никак не могли расчистить фарватер и самым большим, что могло протиснуться через него на внешний рейд, являлись крейсера-«рюриковичи», для броненосцев этот путь по-прежнему был недоступен. Подставлять же одни бронепалубные, пусть и «защищенные», крейсера под удар главных сил Того было верным способом их потерять. Поэтому и в штабе Макарова, и непосредственно на кораблях все светлые головы активно размышляли над тем, как ослабить противника.

Решение неожиданно пришло от офицеров эскадры, сообразно макаровскому требованию начавших проявлять разумную инициативу. Наблюдая за эволюциями блокирующего отряда японцев вблизи крепости, они установили, что те ежедневно проходят примерно на одном расстоянии от берега. С учетом этого командиром минного заградителя «Амур» Ф.Н.Ивановым была высказана идея осуществить минную постановку на предполагаемом пути японской эскадры. Это предложение нашло у командующего флотом полное понимание и самую горячую поддержку. В ответ же на осторожное замечание адмирала Витгефта о том, что минное заграждение за пределами русских территориальных вод будет являться нарушением норм международного морского права, Макаров устало возразил:

— Полно вам, Вильгельм Карлович, у нас тут война, а не политесы. Японцы, уж будьте уверены, с нами бы так не церемонились…

Правоту этих слов Макарова подтверждали и реальные действия «сынов Микадо». Те определенно начинали нервничать из-за срывающего весь график перевозки войск отсутствия подвижек у Бицзыво, где к тому же 30 апреля напоролся на мину миноносец N 40 из партии траления. Этот корабль хотя бы удалось спасти, но невозможность в свете неустраненной минной угрозы обеспечить разгрузку транспортов, на части которых к тому времени уже заканчивалось продовольствие, и необходимость постоянно охранять неповоротливых «купцов» со всем ценным содержимым их палуб и трюмов, стала непреходящей головной болью Того. Поэтому в свою очередь он, пресекая возможные попытки русской эскадры выйти из гавани, едва ли не каждую ночь отправлял свои легкие силы минировать внешний рейд Порт-Артура. Особого успеха эти действия не имели — организованная русскими к тому времени система обороны достаточно надежно обнаруживала нежеланных гостей в водах вокруг крепости и срывала минные постановки огнем корабельной и береговой артиллерии. А всякий раз, когда японские блокадные отряды удалялись от Порт-Артура, русский тралящий караван выходил для очистки рейда от тех мин, которые противнику все же удалось выставить.