Андрей Матвеенко - Сны Великого князя. Дилогия (СИ)

Для решения второй из указанных задач, как правило, выделялись соединения из 2–3 броненосцев и такого же количества крейсеров, прикрываемых миноносцами. Действия подобными группами, число броненосцев в которых по мере ввода в строй поврежденных кораблей увеличивалось до полноценных 4-корабельных броненосных отрядов, позволяли всем наличным силам худо-бедно нарабатывать необходимую практику как маневрирования, так и стрельбы (хотя и преимущественно по наземным целям).

А за меру, ограничившую ответные действия главных сил врага, русские неожиданно оказались обязаны начальнику штаба Макарова контр-адмиралу В.К.Витгефту, предложившему продемонстрировать противнику наличие в Порт-Артуре действующей подлодки. Степан Осипович задумывался недолго и вскоре дал свое «добро», сказав:

— А и ладно, Вильгельм Карлович, попужаем супостата, вдруг и вправду охолонится и раздумает к нам лезть.

Задумку реализовали при первом же удобном случае, когда флот Того полным составом вознамерился в очередной раз появиться у Порт-Артура. При попытке приближения его кораблей к крепости выведенный на внешний рейд с почетным эскортом из «Яхонта» и миноносцев «Карп» демонстративно погрузился под воду на виду у японцев. После такого представления японский адмирал, только что зримо убедившийся в том, что как минимум одна подлодка в Порт-Артуре все же есть (до сих пор по этой части у него были лишь одни предположения, не подкрепленные фактами), но не имеющий представления о реальных боевых возможностях русской субмарины, еще более отодвинул в море ту незримую границу, за которой его крупные корабли не рисковали появляться в примыкающих к Порт-Артуру водах.*

*Справочно:

Описание данного случая основано на реальных соображениях В.К.Витгефта, который 30 января 1900 года в докладной записке командующему морскими силами Тихого океана высказался за использование подводных лодок Джевецкого для оказания психологического давления на вероятного противника. Витгефт предлагал доставить их на Дальний Восток на пароходах Доброфлота с обязательным заходом в Японию для того, чтобы они были замечены японцами. Дословно это звучало так: «… и необходимо, чтобы в пути в портах их было видно, причем пароход, везущий эти лодки, должен непременно зайти в Нагасаки, чтобы лодки были там замечены, но внутреннего осмотра их не должно допускать ни в коем случае». Предложение Витгефта было принято, и одна из лодок была отправлена в Порт-Артур на пароходе «Дагмар».

Дубасов, однако же, по поводу данной уловки, несмотря на ощутимый эффект от нее, выразился более скептически:

— Японцы, Степан Осипович, на наши хитрости один раз уже купились, когда мы в мае два их броненосца к Нептуну отправили. Сегодня второй раз их провели — а вот третьего раза, чую, уже не будет. И придется нам с ними скоро, как и прежде, сшибку грудь в грудь устраивать. Дай бог, если к тому времени сможем их всей силой встретить…

Но если использование крупных кораблей обеими сторонами по вышеуказанным причинам носило в тот период, так сказать, «дозированный характер», то легкие силы задействовались куда более активно, что не могло не сказаться на уровне их потерь. Правда, теперь их вызывали не одни лишь мины, а весь спектр применяемых на море средств вооруженной борьбы.

Так, 18 января минным катером с броненосца «Ретвизан» в бухте Тахэ был торпедирован истребитель «Сазанами», обеспечив тем самым своеобразное «алаверды» за произошедшее 11 сентября 1904 года с русскими миноносцами «Лейтенант Бураков» и «Боевой» в заливе Талиенван. Тяжело поврежденный корабль, однако, смог приткнуться к берегу в бухте Лунвантань и впоследствии был отремонтирован. А вот миноносцу N 70 9 февраля так не повезло — русская мина отправила его на дно со всем экипажем.

Впрочем, вскоре весы качнулись в другую сторону — японцы, понимая, как важно не дать Тихоокеанской эскадре свободно действовать или, тем паче, уйти во Владивосток, также старались усилить нажим на защитников Порт-Артура и максимально осложнить жизнь силам Макарова, используя для этого все доступные средства. Их усилия приносили свои плоды — так, к примеру, 19 февраля в результате подрыва на мине на внешнем рейде при его тралении был поврежден русский миноносец «Бдительный».

2 марта состоялась еще одна попытка японцев заблокировать проход на внутренний рейд Порт-Артура. Успеха в решении этой задачи враг не имел, но один из сопровождавших брандеры номерных миноносцев сумел всадить торпеду в борт «Манджура». Пробоину потом заделали, но восстановительный ремонт поврежденной канлодки уже не производился и до конца осады она использовалась в качестве стационарной батареи. При этом оба ее 203-мм орудия были сняты для довооружения поврежденного крейсера «Рюрик». У японцев в этом бою, помимо в очередной раз не оправдавших надежд и уничтоженных слишком далеко от заветной цели брандеров, повреждения получили два миноносца.

Спустя девять дней от мины пострадал минный крейсер «Всадник». Его ввиду серьезности повреждений также решено было не ремонтировать, а часть механизмов и вооружения была использована для ремонта и дооснащения однотипного «Гайдамака».

В ночь на 17 марта Того организовал массированную атаку миноносцами русских кораблей на внешнем рейде, которые теперь периодически вынужденно перебирались туда для защиты от обстрела с суши. Успех эта попытка имела ограниченный — русские наблюдательные посты заблаговременно обнаружили противника, и в завязавшемся бою японцам удалось торпедировать только миноносец «Сильный», для предотвращения гибели выбросившийся на берег (как и в случае с «Бдительным», его ремонт до окончания осады крепости завершить не успели). Русские ответили на это потоплением миноносца N 42, а еще один японский миноносец был поврежден.

Сильно осложнил положение эскадры захват японцами горы «Длинная», чему свидетельством стали два 280-мм снаряда, попавших 23 марта в броненосец «Слава». И если один из них лишь пронзил палубу и борт на юте броненосца и ушел в воду без взрыва, то второй попал в один из казематов 152-мм орудий, полностью разрушив его со всем содержимым. Повреждения от первого попадания смогли залатать быстро, ремонт второго пришлось ограничить снятием не поддающихся выправлению броневых плит и корпусных конструкций и заделкой образовавшейся в борту дыры листами котельного железа.

Да и в целом на сухопутном фронте у Порт-Артура дела шли все хуже. Погиб не самый главный, но, пожалуй, самый полезный из всех здешних армейских военачальников — генерал Кондратенко. Запасы крепости и ее возможности к обороне находились на грани полного исчерпания. Среди оставшихся в живых защитников Порт-Артура начала распространяться цинга и другие болезни. Крепость была наглухо отрезана от основных русских сил на материке, а продвижение к ней войск Линевича, сдерживаемое отчаянно сопротивляющимися японцами, шло крайне медленно.